Без права на жизнь

Голодный Александр Владимирович

— Вот видишь, Тех. Мы сами меряли — всем мала. Значит, точно для тебя!

— Парни, спасибо. Буду должен.

* * *

Когда подстригал Кента (душевую кабинку в его апартаментах собрали, Бак и Уголь готовы залить горячую воду), он неожиданно спросил:

— Тех, ты знаешь, что тебя считают «черным»?

— Старшина Боров упоминал, сэр Кент.

— Хм-м. «Упоминал». Он хочет собрать сходку и узаконить тебя «черным техом». Что молчишь?

— Я не знаю, что это изменит, сэр Кент.

— Тогда ты будешь официально приравнен к законникам. Получишь право носить и использовать дубинку. Право вызывать на бой.

Как-то сразу представилось, как разделываю на арене Лома. А

впрочем… Чего этим добьюсь? Он обходит меня, я не трогаю его. У Лома другие проблемы: власть утекает сквозь пальцы. Подчиненные, мастерски подстрекаемые Боровом и его бригадой, открыто демонстрируют недовольство и наглеют на глазах. Все вопросы с ремонтом и стрижкой решаются через Борова, задумка с монополией на игры удалась блестяще. Десять игрушек работают почти непрерывно, Бак только успевает заряжать аккумуляторы. Эта радость обходит Лома и его последних сторонников. Что-то мне кажется, что ходить в старшинах ему осталось недолго.

— Ты не хочешь воспользоваться правом боя?

— Сейчас — нет, сэр Кент. Оно не помешало бы для защиты моих друзей, но пока никто не стремится их обижать.

— Я подумаю над твоими словами. Ты закончил, Тех?

Подаю зеркало: не маленькое, как у нас, а полноценное, размером с тарелку, зеркало для бритья. Кент рассматривает отражение. Поднятые, расчесанные на прямой пробор волосы открывают высокий лоб мыслителя, аккуратные виски присыпаны сединой. Наверняка на воле отбоя не знал от женщин.

— Хм-м. Оригинально. И хорошо. Благодарю, Тех.

— Пожалуйста, сэр Кент.

— Ты подстрижешь Тень?

— Конечно, сэр Кент.

Так, а как подстричь нашего молчуна? Впрочем, я знаю ответ. По фотографиям давно заметил, что полицейские прически миров идентичны. Попробую порадовать парня.

Еще немного снять волосы, чуть поработать станком… Где зеркало? Оп-па! Зеркало держит сэр Кент, и он явно заинтересован реакцией охранника. Тень смотрит в зеркало, потом в глаза Кента, а потом они вместе смотрят на меня. М-да. Нельзя так интриговать людей.

— Знаешь, Тех, чем больше я тебя вижу, тем больше у меня возникает вопросов.

Молчу.

— Благодарю, Тех.

— Пожалуйста, Тень.

— Шныри, заливайте воду и можете идти. Тех, тоже уйди с моих глаз долой.

— Да, сэр.

Тема «черного теха» получила неожиданное продолжение на следующий день. Закончив с законниковской мелочовкой, я взялся за телефон Рыбы. Переточенные инструменты из маникюрного набора позволили полностью разобрать аппарат. Рядом лежат детали из оставленного Боровом, внешне идентичные аккумуляторы заряжены. Степень унификации и здесь высокая. Изучаю схему телефона Борова. Управляющий процессор, микросхема ЦАП, радиоканал. Стоп, а почему блоков радиоканала два? Кстати, антенн тоже две, вторая совсем маленькая. Вот и поломка: заметная трещина поперек платы. Жаль. Что у Рыбы? Начал с динамика и неожиданно угадал: залит. Микрофон? Та же беда: липкая гадость намертво заклеила фетровую прокладку. Что еще? Клавиатура. Платка полностью слиплась с контактной накладкой. Несмотря на разный вид пластиковых кнопок, замена удалась. Перепаиваю микрофон и динамик, частично собираю, придерживая аккумулятор пальцем, включаю. Загорается дисплей, началась загрузка. Так, а это что за надпись? «Но юзер». Подержав загадочное сообщение, телефон выключается. Мда, не повезло. Интересно, а как аппарат определил, что я не его пользователь? Пин не запрашивался… RFID! Точно, вот и назначение второго радиоканала с маленькой антенной. Хорошо придумано — воровать телефоны в этом мире бесполезно. Собираю аппарат Борова, продолжая размышлять. Нет, не может такого быть, чтобы не допускалась смена владельца. Рынок «секонд-хенд» в этом мире развит прекрасно: в любой газете несколько страниц объявлений, есть целые газеты, посвященные продаже б/у. Внимательно просматриваю

плату. Разъем подключения внешнего программатора отсутствует. Через контакты зарядки? Нет, схема развязки также отсутствует, есть только цепь заряда. По радиоканалу? Очень сомневаюсь, особенно касательно RFID. Тут шифровка и алгоритм должны быть предельно закрыты государством и не выходить за границы технопарка. А это что за контактные точки? Дорожки к ним идут от управляющего процессора. Замыкаю пинцетом, частичная сборка, попытка запуска… Эффект тот же. Кстати, установленный аккумулятор закрывает собой контакты. Это чтобы их нельзя было замкнуть? Нельзя обычному пользователю, а я нежно прижимаю зачищенный проводок установленным аккумулятором. «Пи-ик». Ага, убираем замыкатель, аккумулятор на место, включаем. Дисплей недвусмысленно вопрошает: «Ты юзер?» Конечно, «йес». Музыкальный перелив, значки на цветном экранчике. Вот только не радует «но сигнал». Ну, что же, будем искать. Если рассуждать по уму, то вершина строительной кучи у шалаша может помочь. Надо идти к Борову.

Благодетель с грозным видом сурового вождя и интонациями прожженого ростовщика распекает очередную жертву игровой зависимости. Все, клиент созрел и отправлен за долгом. Излагаю суть вопроса.

Боров, Рыба и я стоим на плоской вершине мусорного холма. Включаю. Есть сигнал! Аппарат что-то говорит. Соглашаюсь на повтор сообщения и включаю громкую связь: «Уважаемый пользователь, телефонная компания „Чистый звук“ приветствует тебя. Как первый раз подключившемуся, тебе бесплатно предоставляется тридцать единиц для пробного звонка. Оцени высочайшее качество нашей связи». Оказывается, я здорово продвинулся в английском. Спасибо Черпу.

— Тех, что он сказал, в натуре?

— У вас есть тридцать единиц для звонка.

— Что? Тех, я могу позвонить? На любой телефон?

— Наверное, Рыба. Только аппарат должен держать я, и говорить будешь, как сейчас, по громкой связи.

— Боров! Пожалуйста?!

— Рыба? Да ты что, кореш? Звони, конечно. Мне некому, телефон твой.

Обычная флегматичность слетела с законника, настолько он взволнован. С трудом припоминая и сбиваясь, Рыба называет номер, а в глазах горит надежда. Проверяю цифры еще раз, звоню.

Длинные гудки… Звонкий голосок юной девушки:

— Алло? Олли у аппарата.

— Оля?! Оленька, доченька!

— Папа?! Папочка, миленький! Папочка, где ты? Папочка?!

— Я жив, маленькая моя! Как вы живете, как мама?

— Папочка, у нас все хо…

— Тридцать единиц истекли. Надеемся, что ты по достоинству оценил высочайшее качество связи от телефонной компании «Чистый звук».

На дисплее горит «нет баланса».

— Извини, Рыба. Это все.

Из круглых глаз законника катятся слезы.

— Рыба, ты что, кореш?

Мучительно кашляя, задыхаясь, пытаясь что-то сказать, он плачет на груди своего бригадира. Боров искренне сочувствует, смущенно похлопывает товарища по спине. Горе законника захлестнуло и меня. Непередаваемо жаль отца и его дочь.

— Рыбин, да харэ, успокойся, кореш. У них все хорошо, они знают, что ты жив… Давай, прекращай.

Сквозь всхлипы прорывается: «Никогда…» Мы молчим. Наконец Рыба немного успокаивается.

— Вот и хорошо, братуха. Давай свалим отсюда. А то торчим, как три хера на бугре.

Внизу вспоминаю, что захватил с собой в сумке бутылочку чая. Помогло.

— Рыба, да не переживай ты так. Главное, что у них хорошо.

— Тех, а ты тоже слышал, что у них?

— Да, дружище. Очень четко услышал: «У нас все хор.» Это значит «хорошо».

— Брат Тани, жены моей, наверное, помогает. Он толковый.

— Во! Рыба, кореш, ты вообще счастливчик. Да любой из братвы, чтобы поговорить с родными… Я не знаю… На что угодно пойдет.

— Да, наверное, Боров. Кореша, вы только не говорите братве… Ну, что я, это… Плакал.