Без права выбора

Олешкевич Надежда

— Неделя, если считать от известия о краже.

— Какой ужас, — схватилась я за голову и собралась подняться.

— Скоро придет лекарь, — добавил Агфар, положив руки на мои плечи, — он тебя еще раз осмотрит и скажет, что нужно делать для полного восстановления. А пока спи.

— Нет, мне нужно…

— Спи, — настойчивее произнес граф. — Скоро все наладится, вот увидишь. А я буду здесь, рядом.

Я часто заморгала, теряясь в ощущениях. Нутром хотела поддаться, но разумом понимала, что больше нельзя лежать в кровати. Пора подняться! Встать на ноги, размять их, выпорхнуть птицей из клетки и никогда сюда не возвращаться. Пришло время уехать из этого проклятого

дома. Мне здесь не место!

— А что с моим отцом?

— Он здоров, бодр и часто спрашивает о тебе. Я уже говорил, но повторюсь: я не лишил его лицензии. То были слухи. И еще я в твоей комнате нашел уцелевшие письма, — указал он взглядом на прикроватный столик, где лежала небольшая стопка свернутых втрое исписанных листов.

Под напором этих известий пришлось поддаться графу. Всего миг — и рядом со мной появился черный пес из эши. Еще с опаской глядя на Агфара, я запустила руку в шерсть собаки. Погладила ее. Тут же почувствовала, как напитываюсь спокойствием, будто это создание обладало невероятной способностью растворять мое опасение и даже страхи. Я расслабилась. Повернулась на бок и придвинулась к ненастоящему псу, тут же обняв его. Все было настолько неправильно, что на губах заиграла глупая улыбка. Я посмотрела в горящие красным глаза, отдалась приятным ощущениям и начала медленно засыпать.

Говорят, мечтам свойственно сбываться. Я не верила в это до недавней поры. После бесконечной борьбы в непроглядном тумане мир превратился в средоточие света и тепла. Словно наступил ясный день после долгой безлунной ночи.

Я периодически пробуждалась ото сна. Ощущала присутствие собаки из эши, тихо мычала от удовольствия, перебирая пальцами его мягкую шерсть, а потом открывала глаза. Замечала в комнате Агфара. Тайком наблюдала за ним.

Граф с сосредоточенным видом сидел за столом. Сведенные на переносице брови. Глубокие морщинки на лбу. И поджатые губы. Он постоянно что-то писал, читал, сверял, перебирал бумаги. Но едва ловил на себе мой взгляд, как тут же бросал дела и подходил к кровати, интересуясь моим самочувствием.

Контролировал. Заставлял много пить, запрещал вставать с постели, едва ли не кормил с ложки. Вот только я отказывалась. Хоть показывала послушание, но старалась все делать сама.

Уже на второй день Агфар разрешил мне подняться. Постоянно ссылался на предписания лекаря, следил за каждым моим перемещением, если не сам, то с помощью пса. А на третий даже согласился на прогулку во дворе.

В теле еще ощущалась слабость. Периодически кружилась голова, но приступы беспокоили все реже, потому я последние дни находила тысячу предлогов, чтобы как можно дольше не возвращаться в постель. Вот и сейчас не хотела идти с улицы в дом.

— Посидите со мной, — попросила я, указав рукой на свободный край лавочки.

Сама же подставила лицо солнечным лучам. Втянула больше воздуха в легкие. Ощутила прикосновение ветерка к щекам и его незатейливую игру в волосах.

Я ощущала взгляд Агфара на себе, чуть ли не впитывала каждой клеточкой кожи его интерес, наслаждалась проявляемой заботой. Он всегда подавал руку, поддерживал, сильно беспокоился, едва мне становилось плохо. Правда, видел мой протест и тут же отступал. Словно боялся. Но чего? Все это было не похоже на того мужчину, с которым я познакомилась год назад в храме Безгласых. Его будто подменили. В моей памяти граф всегда брал то, чего хотел, и не заботился о чувствах других, поступал только так, как считал нужным, и уж точно не осторожничал.

— Ты не передумала? — спросил мужчина спустя пару минут молчания.

— Вы о чем? — распахнула я глаза, ощутив, как он провел костяшками пальцев по моей руке, и отстранилась.

«Только не задавай вопрос о замужестве!» — взмолилась я. Очень опасалась его. Ждала, что он скоро прозвучит, и загодя придумывала разные отговорки. Видела, как ластится ко мне пес, тем самым демонстрируя отношение хозяина, но старалась отгонять неуместные мысли. Мне нельзя! И ему тоже…

Я остерегалась графа, боялась его напора, которому не смогла бы противостоять. Сторонилась, не давала прикасаться к себе, держала его на расстоянии. Мысленно уговаривала себя, что так правильно. Еще винила Агфара в случившихся недавно бедах, но сердцем давно забыла об обиде. Хотела податься навстречу. Останавливала себя. Уже много раз проглатывала оправдания за свое поведение, которое задевало мужчину, хоть он и пытался это скрыть. Я попросту не могла его выбрать. Мне уготована другая судьба! И дать хоть малейшую надежду — сродни предательству. Нам не быть вместе!

— О твоем желании отправиться в храм Айны, — сжал граф руку в кулак и отвернулся, устремив взор в никуда.

— Нет, — поспешно ответила я.

— Если ты передумала, — нахмурился мужчина, не желая принимать мой ответ, — мы можем обратиться к Богине, чтобы она приняла твое решение и освободила от некогда данного обещания.

— Нет, мое намерение неизменно, — постаралась произнести я твердо и закусила губу, сдерживаясь, чтобы не рассказать правду о Безгласых.

Меня тянуло доверить Агфару эту тайну. Я нуждалась в том, чтобы раскрыться перед ним. Но зачем? Чтобы он посмотрел на меня, как на прокаженную? Это ведь Безгласые! Все, связанное с ними, будет воспринято негативно, с опаской, возможно, с презрением или отвращением. Особенно графом, почитающим Айну. Ложь зачастую слаще правды. Я не хотела все испортить.

— Лисая, — недовольно покачал головой Агфар. Снова сжал кулаки. Перевел взгляд на небо. — Зачем отдавать жизнь во служение Богини, которой не поклоняешься? Обратного пути не будет. Ты ведь пожалеешь. Как только поймешь, насколько опрометчиво твое решение, уже не сможешь все изменить. Одумайся сейчас, мышка.

Он резко развернул меня к себе. Всмотрелся в глаза и подался вперед. Я внутренне сжалась. Понимала, что сейчас произойдет, отчетливо помня, как легко ломаются все преграды под напором Агфара. Граф остановился на полпути. Нахмурился. Скорее всего, из-за моей реакции медленно разжал пальцы и поднялся, тут же добавив:

— Извини, этого больше не повторится.

Какая же я идиотка! Все стало бы намного проще, если бы открылась ему, рассказала о поступке Найриты и о своих опасениях на его счет. Я всегда считала, что умные люди разговаривают друг с другом. Тогда ведь проще жить. Без недомолвок, во взаимопонимании, с распахнутыми створками души. Но иногда страхи сильнее нас. И потому мне сейчас приходилось молча смотреть, как дорогой сердцу мужчина уходил в дом, оставив вместо себя собаку из эши.

— Все правильно, — уговаривала я себя, проводя ладонью по шерсти пса. — Пусть твой хозяин будет лучшего обо мне мнения. Так ведь?

Глава 24

Жизнь вправду состояла из ярких моментов. И сложилось впечатление, что Агфар задался целью наполнить мои дни только светлыми событиями. Словно хотел переубедить меня. Планировал повлиять на решение отречься от прошлого. Потому часто забегал в будущее. Будто невзначай говорил, что в следующем году мы могли бы поехать на какой-нибудь турнир или отправиться в Шорс посмотреть на экзотических животных. А я слушала, но не забывала о приближающемся дне совершеннолетия.