Без правил
Шрифт:
Весь месяц, который я провела в клинике, меня мучили бесконечными процедурами. Сначала были две операции, врачи восстанавливали полноценное кровообращение в моей ноге, затем была реабилитация, я снова училась ходить после длительного периода без самостоятельного передвижения. Когда я впервые сама встала на обе ноги, с помощью Татьяны, мне было элементарно страшно. Психологический аспект никто не отменял, будь он неладен. Я настолько привыкла к обезболивающим препаратам и комфортным условиям для моей ноги, что боялась снова почувствовать ту адскую боль, которая иногда даже снилась мне по ночам.
– Давай, - с улыбкой сказала Татьяна, крепко держа
– Спасибо, ты меня очень обрадовала, - я закатила глаза, но засмеялась. – Ладно…
Сделав глубокий вдох, я, опираясь на Танину руку, переставила ногу, затем несмело стала перемещать на неё вес своего тела, а когда всё же полностью встала, то почувствовала боль, правда не такую сильную, как ожидала, но всё-таки сморщилась.
– Это ничего, - сказал врач, который меня наблюдал. – Боль уйдёт полностью, может быть, через месяц. А через полгода Вы и вовсе забудете о том, что у Вас была травма, - обнадёжил меня молодой специалист.
– Спасибо, - тихо ответила я ему на английском, благо, его здесь все понимали.
После курса реабилитации, включающего в себя занятия на специальных тренажёрах, я начала самостоятельно ходить, всё же слегка прихрамывая и не решаясь сильно нагружать ногу. Когда мои швы после операции затянулись, все шрамы мне убрали специальным лазером, и от ранения остались только жуткие воспоминания и ноющая боль в ноге, которая, благо, беспокоила меня лишь после долгих нагрузок.
Научившись ходить, я почти отказалась от помощи Татьяны, она приходила только затем, чтобы поднимать мне настроение и не позволить забыть родной язык. Однажды вечером, когда она уже собиралась уходить в отель, в котором жила всё это время, у неё зазвонил телефон. Взяв трубку, она сказала:
– Да, Егор Дмитриевич…
Я резко подняла голову и посмотрела на неё, Таня улыбнулась мне, затем развёрнуто отчиталась Егору о моём состоянии, препаратах, которые мне назначают, курсе реабилитации и вообще обо всём, что говорили врачи. Также она не забыла упомянуть о том, что я ем, а ела я не часто и не много, что Князеву, по всей видимости, не понравилось. Когда она закончила разговор и убрала телефон в карман, я не удержалась от вопроса:
– Как часто он тебе вот так звонит?
– Ну, вообще-то, каждый день, - Таня пожала плечами. – Он спрашивает у меня всё о тебе до мельчайших подробностей, как ты сама могла заметить. А что?
– Да ничего, - я вымученно улыбнулась. – Спасибо тебе за всё, до завтра.
– Пока-пока, поправляйся, - женщина махнула мне рукой и ушла.
Я села на кровать и прикусила губу. Егор звонил мне не чаще двух раз в неделю, а то и реже, ссылаясь на бесконечную занятость, но с Татьяной общался каждый день, устраивая ей как минимум десятиминутный опрос. Не похоже на человека, слишком занятого делами. И что это всё значит?..
Через полтора месяца после отъезда я вернулась в Россию, сошла с самолёта, распрощалась с Татьяной и села в машину к встречающему меня Паше. Он был один.
– А почему Егор не мог меня встретить? – спросила я, глядя на дорогу.
– Тебе что, не нравится, что тебя встретил я?
– Я не видела Егора полтора месяца. Очевидно, что мне понравилось бы больше, если бы меня встретил он.
– Он очень занят…
– О, ну надо же, какое необычное оправдание.
Дальше мы ехали молча.
Остановив машину у подъезда, Паша повернулся, достал с заднего сидения толстую папку с бумагами, открыл её, вытащил небольшой конверт и протянул мне. Я взяла его и непонимающе посмотрела на Пашу.
– Он просил передать тебе.
Открыв конверт, я вытащила небольшой листок бумаги, развернула и впилась глазами в красиво написанный текст:
«Я знаю, ты умная девочка, всё поймёшь и простишь… со временем. Я не должен был заходить так далеко, я прекрасно знал, что это плохо кончится в первую очередь для тебя. Тебя не должно быть в моём мире. Квартира теперь твоя. Документы я оформил без твоего ведома и участия, потому что иначе бы ты не согласилась, но все счета за квартиру будут приходить мне. На парковке стоит машина, она тоже твоя (обучение, права, страховку я оплатил, Паша отдаст тебе визитку инструктора). Это меньшее, что я могу сделать за то, что тебе пришлось пережить из-за моей ошибки. Знаю, что ты не будешь ни о чём болтать, так что это не откуп, а компенсация за причинённый ущерб. Ещё раз прости за всё.
Егор»
Когда я закончила читать, у меня задрожали руки, я готова была разрыдаться в любой момент. Этот урод меня ещё и бросил после всего! Как он мог?! И нахрена мне его квартира (всё-таки она принадлежала вовсе не его друзьям), в которой каждый сантиметр будет напоминать о нём? Да и запах его парфюма оттуда выветрится только через год, в лучшем случае.
– В папке все документы, на квартиру, машину, - тихо сказал Паша, внимательно глядя на меня. – Егор почему-то уверен, что ты никому ничего не скажешь, но я должен тебя предупредить, что если это всё же произойдёт, он церемониться не станет.
– Что, пристрелит как кошку-засранку? – я злобно ухмыльнулась.
– Я этого не говорил. Держи, - он протянул папку с документами мне. – Ты теперь полноценная владелица и хозяйка квартиры Егора, даже прописка есть. Не пытайся его найти, он попросил передать это на словах.
– А у самого мне всё это сказать что, кишка тонка? – разозлилась я.
– Валя… - Паша покачал головой. – Ему сейчас хуже, чем тебе. Он озверел после того, как тебя подстрелили. Ты просто не знаешь, что с ним творилась. Я его никогда таким не видел…
– Помоги мне с чемоданами и давай уже попрощаемся.
Я вышла из машины, хлопнув дверью. Закинув письмо в папку, я подождала, пока Паша выйдет из машины и возьмёт мои чемоданы, потом почти бегом, что было едва ли возможно после моей травмы, направилась к подъезду. Когда Паша занёс все чемоданы, отдал мне ключи от квартиры и от машины, я выставила его за дверь, закрылась на все замки, затем вытащила письмо, перечитала его несколько раз, пытаясь заставить себя поверить в реальность происходящего, потом смяла, кинула в угол, опустилась на пол прямо в коридоре и завыла. Мало того, что он ограничил общение со мной, после того как я улетела, хотя был мне нужен как никогда, так теперь он вообще решил от меня избавиться как от ненужной вещи. И плевать, что там говорит Паша! Если бы он действительно хотел быть со мной, не стал бы так легко отказываться и сдаваться. Он мог найти способ защитить меня, уверена, что мог! С такими мыслями я проревела минут сорок, затем кое-как доползла до дивана, легла, укрылась пледом с головой и заснула.