Без правил
Шрифт:
– Извините, не знаю, как Вас зовут, но вынуждена попросить покинуть мой кабинет. Вы явно что-то перепутали, никакого Егора Князева я не знаю, - как можно спокойнее ответила я. – И я не имею ничего общего с грязными криминальными статьями.
– Ага, - кавказец только снова ухмыльнулся, затем положил передо мной на стол какую-то толстую красную папку. – Здесь все материалы и аванс, - он подмигнул мне. – Будь хорошей девочкой, сделай всё, как надо, и спи себе спокойно. Заеду через три дня.
Сказав всё это, он поднялся со своего места, развернулся и вышел из кабинета. Я пару минут посидела,
– Привет, - послышался его удивлённый голос. – Какими судьбами?
– Ты же говорил звонить тебе, в случае чего. Так вот, ко мне сейчас пришёл какой-то кавказец, оставил папку и конверт с деньгами. В папке полное досье на Евгения Кулибина. Догадываешься, о ком речь?
Паша молчал пару минут.
– И что он хотел от тебя?
– Чтобы я написала статью и слила информацию в сеть и крупные издания. Угадай, на кого он сослался?
– На Егора, - сказал Паша на выдохе.
– Точно. Поэтому и звоню. Передай Князеву, что он последний урод, и пусть больше не смеет посылать ко мне своих дружков, иначе я напишу статью про него. Всего хорошего.
Я сбросила звонок, кинула телефон на стол и положила голову на руки. Меня трясло от злости и нервов. Просидев так минут двадцать, прокручивая в голове воспоминания обо всём, что было связано с Егором, и сегодняшний утренний разговор с кавказцем, я пыталась сложить всё это в одну картинку, но у меня никак не получалось. Что-то здесь было не так. Князев сам выпнул меня из своей жизни и не стал бы возвращать в неё таким способом, так крупно подставляя. А может и стал, учитывая, что я не прекращала попытки залезть, куда не просят, только теперь с позиции реального журналиста. Решил меня поучить… Что ж, ладно, придётся пообломать этому козлу рога.
Сделав всю работу в офисе, попутно успевая игнорировать подкаты начальника, который, видимо, никогда не перестанет на что-то надеяться, я отправилась домой, чтобы пообедать и подготовиться к открытию новой картинной галереи, на котором должна была присутствовать вся элита города. Когда я, вечером, приехала на своё «рабочее место», то едва не потеряла дар речи от размаха мероприятия и количества гостей, у которых мне бы действительно хотелось взять интервью. В итоге, к концу вечера, я едва стояла на ногах и могла говорить, язык просто отсох от количества вопросов, которые я умудрилась задать за один вечер. Особенно мне понравилось общаться с хозяином галереи и художниками, чьи работы были представлены на открытии. Люди были более чем просто интересные. В итоге домой я приехала выжатая как лимон, но вполне довольная вечером и своей работой.
Приняв душ, я немного перекусила, затем достала из шкафа бутылку мартини, взяла железную миску, спички, вытащила из сумки папку с досье, которую мне оставил кавказец, и ушла в ванную, оснащенную автоматической вытяжкой. Вытащив из папки все листы, я отхлебнула из бутылки, затем стала их жечь по одному. Когда догорел последний лист, я поняла, что выпила уже литр мартини, попыталась подняться на ноги, хотя до этого сидела на краю ванны, и едва не упала. Голова кружилась, перед глазами всё плыло, и мне вдруг стало смешно. Я опустилась обратно и громко рассмеялась, задрав голову к потолку, а потом разревелась пьяными слезами.
С момента, как мы расстались с Никитой, прошёл год, и я до сих пор была одна. Не потому, что не хотела отношений, а потому что понимала, что нормальной жизни из-за Егора у меня теперь никогда не будет. Ни-ког-да. Я не смогу завести семью без опасений, что в одни прекрасный день я её лишусь. К тому же меня не тянуло ни к одному мужчине из моего ближайшего окружения. Да и не только из ближайшего. Стоило мне глянуть в сторону симпатичного парня, как перед глазами всплывали образы страстных ночей с Князевым, и меня начинало тошнить.
Когда я смогла перестать истерить, раздался омерзительно громкий звонок в дверь. Сморщившись, я поплелась в коридор, подошла к двери, посмотрела в глазок и выронила из рук пустую бутылку из-под мартини. Возле двери стоял Егор. Либо я почти забыла, как он выглядит, либо в нём действительно что-то изменилось… По-моему, он постарел.
– Ну, долго ждать? – спросил он, обращаясь ко мне.
– Что тебе нужно? – спросила я, и тут у меня вырвалась пьяная икота.
– Открывай, поговорим. Быстрее, иначе замок сломаю.
– Только угрожать и можешь, - я усмехнулась и повернула ключ.
Дверь открылась, и Егор вошёл в квартиру. Если бы я не была пьяна, меня увезли бы в больницу с сердечным приступом прямо из прихожей.
– Ты пьяная что ли? – он сморщился, глядя на меня.
– Это что, преступление? – удивилась я. – Мне кажется, у тебя грехов побольше, - я снова икнула и закрыла рот рукой.
– Ясно.
Егор утащил меня в ванную, затем удалился, а через минуту вернулся с пузырьком нашатырного спирта и подставил мне к носу. Меня тут же вывернуло наизнанку. Пока мой желудок не решил, что он уже слишком пуст, Егор сидел рядом со мной и держал волосы, не говоря ни слова, а потом также молча вышел. Я привела себя в порядок, насколько это было возможно, затем тоже вышла. Князев был в гостиной, стоял у открытой балконной двери и курил.
– И давно ты пьёшь?
– Какая разница? – огрызнулась я.
– Я задал вопрос, - прорычал он.
– Егор, слушай, вали отсюда, а? – я сложила руки на груди. – Тебя никто не просил приезжать.
– У тебя проблемы, - он повернулся ко мне.
– И я решу их сама. Как делала три года до этого.
– Эти проблемы ты не решишь, иначе не звонила бы Паше, - он выбросил сигарету с балкона. – К тебе сегодня приезжал человек, с которым я веду некоторые дела. И, как и все остальные, про тебя он не должен был ничего знать.