Без Предела
Шрифт:
— Неудачный эксперимент? — Денмета покосилась на Полутемного.
Когда Ар Ктэль подводил её к этой мысли, то не думал, что это будет звучать так отвратительно. Он себя не считал экспериментом, тем более неудачным. У Айшака тоже дела обстояли лучше некуда — силы хватало и на работу тяжеловозом и на кобыл. Воительница пусть и была экспериментом, но Гройн за "неудачный" обиделся бы очень сильно, вплоть до полного распрямления бороды.
— Ну, и какие еще предложения будут кроме тарлов? — Они уже почти дошли до места. Земля дрогнула и разошлась в стороны. Даэрос любезно нафантазировал ступени. Бросать женщин вниз он не собирался. — Прошу! Вам туда и сразу направо.
— Больше мне предложить нечего. — Денмета застыла на краю, не решаясь ступить в темноту прохода.
Римси зарыдала.
— Не
— Даже и не подумаю. — Даэрос решил все-таки подпустить жути. — Мы тут тоже экспериментируем. А с материалом совсем худо. Зато гномов много…
Старшая Оплодотворительница, похоже, поняла несерьезность заявления, зато младшая приняла его за чистую монету, вцепилась в Даэроса и замотала головой, демонстрируя свое нежелание принимать участие в плодотворной деятельности. Полутемному было некогда устраивать обсуждение дальнейшей судьбы не в меру ученых женщин. Еще предстояло их надежно запереть. Римси вряд ли была равно со старшей замешана в здешних делах. Но выбора не было.
— Вниз! — Даэрос подхватил сумки, нагруженные на Айшака, и женщины решили, что он собирается их вести куда-то дальше.
Денмета пошла по ступеням, Римси последовала за ней. Айшак стоял наверху и в негодовании топал копытами. Его любимый хозяин опять куда-то отправился без него.
Завернув направо и пройдя шагов десять, Даэрос велел женщинам остановиться. Стена разошлась, проход расширился и свет устремился в небольшое помещение через открытый воздушный проход.
— Денмета, Вам сюда. Вот эта сумка для Вас. Вода, еда, не надолго, но хватит. — Как только Оплодотворительница оказалась в помещении, Ар Ктэль сомкнул стену и понял, что его сейчас постигнет тяжкая участь по переноске обморочных. Римси собиралась потерять сознание и дышала через раз. — Не стоит так волноваться. — Этого почти ребенка лучше было успокоить. — Никто Вас не съест. Идемте у другую сторону. Мы вернемся через пару дней и заберем вас с собой.
— Куда? — Младшая Оплодотворительница семенила рядом с Даэросом, перебирая руками по стене. — Куда Вы нас заберете?
— В Синие горы, естественно. А вот там и разберемся, насколько Вы лично виноваты в том, что здесь творилось. Давно в Ордене?
— Шестнадцать лет. Мне было восемь, когда меня приняли Сестры. — Девица готова была отвечать на любые вопросы, лишь бы только не остаться в подземелье до конца жизни, не такой уж и длинной.
— А здесь, за Пределом?
— Первый раз. Я стала лучшей ученицей и меня отпустили с наставницей. Я первый раз!
— Ну, тогда, Вам вообще не о чем волноваться. Просто посидите и отдохните. Темноты боитесь? — Даэрос чувствовал, как "лучшая ученица", вцепившись в него трясет не только головой, но и сама трясется. — Ладно, я оставлю Вам световые кристаллы. Чтобы появился свет, надо его разломить. — Полутемный изваял сходное помещение, разломил хрупкий камень и призрачный голубоватый свет осветил земляное жилище. — Десятка хватит. Сестры, что же, всех, кто хорошо учился, сюда посылают?
— Нет! — Римси сжала в руке кристалл, который потускнел, как только сквозь потолок проник луч света. — Только тех, кто принес клятву Ордену и решил в нем остаться навечно.
— Навечно? Замечательное решение. А вечность согласилась? Ладно, потом расскажете. А мне пора. Вот еще одеяло, можете хоть сидеть на нем, хоть заворачиваться. Не позже, чем через два дня я Вас заберу отсюда. И не ломайте зря кристаллы. Днем здесь будет свет. — С этими словами Даэрос сомкнул проход во временную тюрьму, а выйдя на поверхность, уничтожил вход и лестницу. Жаль, что Айшак не умел подкрадываться, а единственная команда, которую он никогда не понимал была "беги отсюда, я тебя потом догоню". От Даэроса он никуда убегать не спешил, только если сам Полутемный не бежал за ним с целью отловить и призвать к порядку. Пришлось отбегать вместе с Айшаком, привязывать строптивого зверя к самому внушительному дереву, которое могло выдержать его рывки и возвращаться обратно.
Из воздуховода над узилищем Денметы неслись ожидаемые звуки. Она пыталась докричаться до Римси и сговориться относительно дальнейшего плана действий. Наверняка она расслышала стук копыт Айшака и рискнула позвать ученицу.
— Если ты меня слышишь, постучи в стенку!
Какое там постучи. Сквозь такую толщу земли даже наружу звук доносился глухо. Полутемный подошел ко второму воздуховоду — не менее ожидаемый результат — ученица хлюпала носом. Вот до чего доводят вечные клятвы. Даэрос поспешил к Айшаку. Надо было еще догонять отряд.
Аэрлис мучился под накладными волосами из конских хвостов. Усилиями Даэроса его вторая шевелюра была густой и оттягивала голову вниз. Воротник плаща немилосердно натирал шею. Он-то думал, что уже привык к этому гадкому одеянию, но оказалось, что верхом в нем было еще неудобнее, чем пешком. Темный держался изо всех сил и не сетовал. Веиласу тоже приходилось не сладко. Как хороший стихийник, он мог бы поддерживать легкий встречный ветерок, чтобы не нюхать аромат личной гвардии Властелина. Но такое воздействие Светлыми Силами на Темных спутников могло закончиться падением последних с седла. Время от времени, Аэрлис просил его слегка развеять запах, и они с Лагрисом покрепче вцеплялись в своих коней. Самым действенным способом избавления от стойкого орочьего аромата было избавление от самих орков. Аэрлис погонял свежекрашенного Пегаша, и личная гвардия переходила на бег, стремясь нагнать эльфов.
Явление Властелина на большом черном коне в первом же городе прошло более, чем удачно. Темный сомневался, что он сойдет за Нэрниса даже с такими черными патлами. Но Даэрос оказался прав — население боялось и уважало Властелина, и смотреть на него в упор никто не рисковал. К тому же видели его в основном как грозную фигуру на башне. Традиционные подарки от жителей — хлеб вино и копченое мясо — принял командир личной гвардии и пристроил телеги в конец процессии. Так его подчиненные меньше на них облизывались. Орки шли по обе стороны от лошадей эльфов, не давая горожанам выразить всю полноту своей безграничной любви. Частично эта любовь была отражена в многочисленных надписях на заборах и даже на стенах башен. Кто-то особенно не ленивый залез на высоту трех ростов и выразил свою радость белой краской по черному камню: "Властелин за нас! Орки — козлы". Дурное свойство портить приличные стены надписями, люди, как приобрели от этих самых орков, так и не утратили. Ларгис утверждал, что всё не так страшно. Раньше каждый дом пестрел по всем стенам неприличными орочьими воззваниями типа "назад к светлому эльфийскому прошлому", зато теперь в городах попадались и вовсе чистые дома. Эти строения за крепкими каменными заборами принадлежали гномам, которые не имели привычки портить камень. А сами надписи не шли ни в какое сравнение с прежними непотребными заявлениями. Среди многочисленных самовосхвалений вроде "Защиники северной башни — лучшие" и "Слава победителям шестой обороны", попадались и надписи личного характера. Один из горожан не пожелал остаться неизвестным, и под надписью "Наш Властелин — самый великий и могучий", поставил свое имя. Аэрлис скривился:
— И как Нэрнис этих подхалимов терпит? Противно же!
— Он не обращает на них внимания. — Ларгис как почти старожил За-Пределья и как тот, кто сопровождал Нэрниса в его походах в города и видел как Великий Открывающий Даэрос стал великим Воздвигающим, пояснял своим сородичам произошедшие изменения. — Если бы Вы видели как Ар Ктэль поднимал эти стены и башни, то не удивились бы такой любви местных жителей к Властелину. Аль Арвиль только пыль смерчами в степь уносил, но строителем укреплений считают именно его. Эти стены, как Вы понимаете, Аэрлис, не возьмет никакой таран. Так что же Вы от людей хотите? Нэрнис говорит, что у них сейчас как раз происходит самооценочная компенсация за долгие годы мучений. К тому же они еще не привыкли к новой жизни и каждый день ждут какого-нибудь чуда. Подумаешь, надписи! Мой родственник Даэрос утверждает, что привычка писать на стенах — ничто по сравнению с привычкой устраивать повсюду помойки. Личным указом Властелина было велено вывозить все отходы за город. Кстати, не мешало бы проверить исполнение этого указа и наказать в случае несоблюдения.