Без промаха
Шрифт:
– Особенность бейсбола, – продолжал Стайвесант, – в том, что стандартный сезон состоит из ста шестидесяти двух матчей. В любом другом виде спорта он может включать пятнадцать, двадцать, тридцать игр. В любом другом виде спорта игрокам начинает казаться, что они способны победить в каждой отдельной игре. И время от времени им это даже удается.
А вот в бейсболе такое невозможно. Даже самые лучшие команды проигрывают примерно треть игр. Президентская охрана в точности то же самое.
– Вы проиграли только один раз, – сказала Нигли. – В 1963-м.
– Нет, – ответил Стайвесант. – Мы
– Так о чем же вы говорите? – спросила Нигли.
– О том, что, какие бы результаты ни дал ваш аудит, вы должны сохранять веру в нас.
– А что насчет этой конкретной угрозы? – спросил Ричер. Стайвесант покачал головой:
– Вот тут какая бы то ни было прямота меня покидает. То, что Фрелих вообще сообщила вам о существовании некой угрозы, – серьезный промах с ее стороны. Все, что я готов вам сказать: мы перехватываем множество угроз. Однако как мы с ними поступаем – дело секретное. И вы связаны теперь обязательством, покинув это здание, никогда и никому о данной ситуации не рассказывать.
Наступило молчание. Стайвесант ушел в свои мысли. Потом встал, прошел к низкому шкафчику и вынул из него два блокнота. Он положил их перед Ричером и Нигли и снова сел.
– Запишите ваши полные имена, – сказал он. – Даты рождения, номера социального страхования, армейские кодовые номера и нынешние адреса.
Ричер, немного помедлив, вытащил ручку. Нигли пожала плечами и начала писать. Закончил он гораздо раньше нее. У него не имелось ни второго имени, ни текущего адреса. Стайвесант взял блокноты со стола, сунул их под мышку и вышел из комнаты. Дверь громко захлопнулась за ним.
– У меня начались неприятности, – сказала Фрелих. – Да я еще и вас в них втянула.
– На этот счет не волнуйтесь, – откликнулся Ричер. – Он собирается заставить нас подписать некое соглашение о неразглашении, только и всего. Думаю, пошел к машинистке.
Через двадцать минут Ричер взглянул на часы:
– Какого черта он там делает? Сам печатает, что ли? Ладно, дадим ему еще десять минут.
Стайвесант вернулся через пять минут. Никаких бумаг он с собой не принес. Уселся на прежнее место.
– Ладно, – сказал он. – На чем мы остановились? Да, Ричер задал вопрос. Спросил об этой конкретной угрозе. Ну-с, тут поработал человек, находящийся либо внутри этого здания, либо снаружи.
– Мы теперь эту тему обсуждаем?
– Вот именно, – сказал Стайвесант. – Если это человек извне, стоит ли нам так уж волноваться?
Никто ничего не сказал.
– Прошу высказываться, – произнес Стайвесант.
– Ладно, – отозвался Ричер. – Вы считаете, что угроза исходит извне?
– Нет. Я думаю, что это внутренний шантаж, цель которого – подпортить карьеру Фрелих. Теперь спросите меня, что я собираюсь предпринять в связи с этим.
– Я знаю, что вы собираетесь предпринять. Вы собираетесь нанять меня и Нигли для проведения внутреннего расследования.
– Да что вы?
Ричер кивнул:
– Если вас тревожит возможность внутреннего шантажа, значит, вам необходимо внутреннее расследование. Собственных людей вы использовать не можете, поскольку существует шанс выбрать для его проведения того самого плохого парня. И ФБР вам сюда впутывать не хочется, потому что в Вашингтоне так эти дела не делаются. Стало быть, вам нужен человек со стороны. А как раз двое таких сидят прямо перед вами. И они уже вовлечены в это дело. Я с самого начала автоматически вызываю доверие – по причине Джо. К тому же в армии я считался хорошим следователем. Как и Нигли. Вам это известно, потому что вы все только что проверили.
– Превосходный анализ, – сообщил Стайвесант. – Вы получите эту работу, как только мне перешлют ваши допуски к секретным материалам. Это займет часа два.
– Вам такое по силам? – спросила Нигли.
– Мне по силам все, чего я хочу. Президенты обыкновенно наделяют людей, которые, как они надеются, помогут им остаться в живых, изрядной властью.
В комнате повисло молчание.
– Войду ли я в число подозреваемых? – осведомился Стайвесант.
– Нет, – ответил Ричер. – Ни вы, ни Фрелих на подозрении не состоите. Где сейчас уборщики?
– Сидят под домашним арестом с сохранением содержания, – ответил Стайвесант. – Они живут все вместе. Одна из женщин приходится мужчине женой, другая – ее сестра.
– Что они говорят?
– Что ничего не знают. Никакого листка бумаги сюда не приносили. Они вообще его ни разу не видели.
– Но вы им не верите.
– Они прошли проверку на детекторе лжи. Все трое.
– Так вы им верите? Стайвесант покачал головой:
– Я не могу им верить. Как я могу? Вы же видели запись. Думаю, кто-то в здании попросил их проделать это, объяснив, что такова процедура рутинной проверки, что никакого вреда они не принесут, и натаскал при этом относительно всего последующего – видеозаписей, детектора.
– Вы уже говорили с ними обо всем этом?
– Этим займетесь вы, – ответил Стайвесант.
Стайвесант исчез так же внезапно, как появился. Просто вышел из комнаты, и все. Ричер, Нигли и Фрелих, храня молчание, сидели за залитым ярким светом столом.
– У меня уже есть работа, – произнесла наконец Нигли.
– Возьми отпуск, – откликнулся Ричер. – Останься.
Нигли пожала плечами:
– Ладно, полагаю, мои партнеры сочтут, что это добавит нам престижа. Мне надо вернуться в отель, позвонить кое-кому, выяснить, управятся ли они без меня.
– Не хотите сначала поужинать? – спросила Фрелих. Нигли покачала головой:
– Нет. Поем в номере.
Коридорами они вернулись в кабинет Фрелих. Она позвонила, заказала для Нигли машину, потом проводила женщину до гаража и вернулась к сидевшему за ее столом Ричеру.
– Пойдемте, – сказала она. – Поужинаем у меня дома.
– У вас?
– Воскресными вечерами здешние рестораны – это что-то ужасное. Да я их и в другие дни не переношу.
Она жила в маленьком теплом доме, стоявшем в ряду таких же посреди очаровательного района, расположенного за рекой Анакостия, неподалеку от базы ВВС в Боллинге. Здесь было уютно. Деревянные полы, ковер, старомодная мебель.