Без пяти минут взрослые
Шрифт:
— Ничего, придёт время — всё сможешь.
— Врач тоже так говорит.
— Может быть, ты есть хочешь? У меня блинчики. — Байба вскочила с дивана.
— Не уходи! — Даумант усадил её обратно. — Поговорим. Я в больнице тысячу раз всё обдумал.
— Что обдумал?
— Нашу будущую жизнь. Знаешь, когда я тебя полюбил? В восьмом «б», когда мы начали заниматься вместе. И с тех пор только о тебе и думаю. А ты тогда меня…
— Не надо!
— Ладно. Что было, прошло. Если человек чего-то
— А если ты встретишь другую девушку, красивее, лучше, умнее меня?
— Никогда в жизни! Знаешь что, мы уже совершеннолетние. Пойдём завтра прямо с утра в ЗАГС и подадим документы. Через месяц будем мужем и женой.
Даумант сел на пол и положил голову Байбе на колени:
— Мы будем счастливы! Вот увидишь! Всегда и всюду вместе, в радости и в горе! Я буду помогать тебе. Я всё умею: чистить картошку, приготовить обед и даже бельё стирать.
— А во время отпуска будем путешествовать. Так много хочется увидеть.
— Закончим училище и махнём на юг, к Чёрному морю.
— Вот глупый!
— Почему? Поедем на попутных машинах. Возьмём в клубе палатку. Согласна? Скажи, что согласна. Что тебя больше тянет: горы или море?
— И то, и другое.
— Тогда в Крым.
Байба перебирала кудри Дауманта и молчала.
— Почему ты не отвечаешь?
— Мне как будто всё это снится. И я боюсь проснуться.
— А ты не бойся. Я никому и никогда не позволю обижать тебя. Самое главное, что мы вместе, что мы любим друг друга. Я буду работать, как зверь, чтобы ты ни в чём не нуждалась. Ты увидишь, у нас будет всё: квартира, машина… Тебе дочка, мне сын. Не сейчас, позже. Нам незачем торопиться.
— Фантазёр. Пока у нас нет даже крыши над головой. К нам нельзя: отчим с мамой будут против. У тебя негде.
— Старушка-соседка, та самая, которую ограбили бандиты, ищет квартирантов. Её муж только что умер, и ей одной страшно. А что, если мы оба…
— Какой ты хороший! — Байба взяла руку Дауманта и приложила к своей щеке. Это было бы большим счастьем уйти от отчима. Последнее время он ей окончательно опротивел: словно раздевающий взгляд, двусмысленные намёки. Вечерами, когда матери нет дома, он торопит её укладываться спать, а сам не выходит из комнаты, листает книгу, притворяется, будто читает. Несколько раз она уже засыпала в одежде. Один раз она проснулась от тяжелого, с табачным перегаром дыхания и громко вскрикнула.
«Чего кричишь, дура? Разбудишь Роланда, — отпрянул Найковский. — Что за мода спать в одежде!»
Матери о своих подозрениях Байба не сказала ни слова: ей и так трудно. Последнее время отчим стал совсем нетерпим к ней. Всё в матери его раздражало: и вид, и одежда.
— Почему ты молчишь? Ты не хочешь? — забеспокоился Даумант.
— Я не знаю… Это так неожиданно. Зачем нам спешить? Закончим училище, устроимся на работу…
— Училище закончим через две недели. А на работу мы фактически устроены. Ты боишься?
Байба кивнула.
— Кого? Меня?
— Скорее самой себя. Сумею ли я быть тебе хорошей женой?
— Об этом не беспокойся, я тебе помогу.
— Да я не об этом. А ты… У тебя когда-нибудь была женщина?
Даумант с минуту молчал, опустив голову.
— Была. Прошлым летом. Ты в это время была в Сибири. Именно тогда мне попался Леон с нашего курса, ты его знаешь. Пригласил с собой, сказал, что познакомился с шикарными девочками. Взяли два пузыря для смелости. Девицы оказались с опытом, знали, что и как… Одна из них уже полгода живёт у Леона, — он взглянул на Байбу и замолчал. Байба тоже молчала. Даумант положил ей руку на плечи и притянул к себе. — Не сердись же!
— Не надо! — Байба резко оттолкнула его и подошла к окну. — Как ты мог любить меня и ласкать другую девушку?
— Знаешь, большинство парней это не принимают так трагически. Лезут к девчонкам в постель, чтобы попробовать, как это… И потом хвастаются, чтобы их не считали зелёными юнцами.
— А ты?
— Я уже сказал. Тебя не было. Ты была с теми парнями из Гомеля, ещё восхищалась ими. И тогда я подумал, что ты… Да что оправдываться! А тут Леон: «На свете полно девчонок, нечего горевать из-за одной». Ну и тогда… А потом я чувствовал себя как оплёванный. Я никогда больше…
— Будет лучше, если ты сейчас уйдёшь.
— Никуда я не пойду. Скажи, что простишь! Ну, пожалуйста! С тех пор прошёл целый год. Я её даже не помню.
— Знаешь, Даумант, я сейчас не могу. Поговорим в другой раз.
— Хорошо. Дай мне свой рисунок.
На другой день он уже был у Байбы.
— Я столько передумал за ночь! Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но, если ты меня не простишь, мне нечем будет жить.
Даумант протянул Байбе готовый рисунок:
— Это ты в свадебном платье, только фаты не хватает.
— Я не такая красивая, как ты нарисовал.
— Ты в тысячу раз красивей!
— Разреши мне к свадьбе обрезать косу.
— Только через мой труп!
— Ты такой же старомодный, как моя мама. Мне из-за волос надо каждое утро вставать на полчаса раньше.
— Я сам буду тебя причёсывать и заплетать. А ночью твои волосы будут покрывать меня, как одеяло.
Из дневника Байбы: