Без штанов – но в шляпе
Шрифт:
– Доставай фотки, чего копаешься?
Но Леся не дотронулась до пакетика, пока не протерла руки. И лишь после этого она достала первую фотографию. Она была черно-белой. И судя по обстановке на заднем плане – мебели, ковру на стене и посуде на столе, сделана была лет двадцать, а то и все тридцать – тридцать пять назад. На фотографии были запечатлены двое молодых людей. Один рослый, темноволосый, с неприятным, каким-то хищным выражением лица. И второй – миниатюрный, похожий на девушку юноша с тонкими руками и ногами.
– Мне
Никто не возразил. Все четверо знали преступника в лицо хотя бы по фото и сочли, что Кира права.
– А этот второй… кто он ему?
И уже следующая фотография ответила друзьям на этот вопрос. На второй фотографии молодые люди стояли не просто обнявшись, они целовались, как говорится, взасос – самозабвенно и страстно.
– Ой, – пискнула Леся. – Чего это они?
Но третья фотография повергла в шок уже всех. Четвертая заставила скривиться даже Богдана. А пятую не захотел смотреть никто, до того неприлично выглядело то, чем занимались двое обнаженных мужчин на глазах у третьего, который и запечатлел их сексуальные игрища на пленку.
Глава 17
Первой, как ни странно, опомнилась Леся.
– Распутин – гей! У него был сексуальный опыт с другими мужчинами.
– Вот чего он боится!
– Вот в чем его тайна!
– Если его деловые компаньоны-мафиози узнают о том, что с ним вытворяет его любовник, репутации Гришки Распутина – конец!
– Ни один серьезный делец за стол переговоров с таким человеком уже не сядет! Бизнесу Григория, всей его финансовой империи придет хана! И все из-за этих б…х фотографий!
– Леся… не говори таких слов.
– Но это же правда! – возмутилась обычно культурная Леся. – Посмотрите сами! Да любая из этих фотографий способна посеять сомнения в душах партнеров Распутина. А тут еще и пленка имеется! Если напечатать с нее фотографии, поместить ее в газете, выложить их в Интернете, знаете, какой взрыв будет?
– Распутин заявит, что все это лажа чистой воды.
– Да кто же ему поверит? И потом, он мог бы такое заявить при других обстоятельствах! Только тот, у кого будут эти фотографии и, самое главное, эта пленка, всегда выиграет спор. Хоть в официальном суде, хоть на воровской сходке.
Все задумались. Да, фотографии были компрометирующего свойства. Ведь Распутин на фото был отнюдь не мальчиком, а судя по занимаемой им коленопреклоненной позиции – девочкой.
– А вот этого ему уж точно деловые люди не простят. Одно дело – развлечься самому с юным мальчиком. И совсем другое, когда этот мальчик использует самого Распутина в своих целях.
Одна Кира не участвовала в диспуте, она была занята тем, что разглядывала лицо юного любовника.
– Какой миленький, – заметила она. – Мелкие черты лица, худенький, изящный. Рост явно ниже среднего. И при этом какой активный.
– Не понимаю, чем ты восхищаешься?
– Тебе не кажется, что этот мальчик нам уже встречался?
– Впервые вижу эту физиономию. Вот Гришку я сразу узнала, хотя видела его только на фотографии, где ему лет на двадцать больше. А этого заморыша я прежде не видела.
– Но зато его видели другие люди.
– Кто?
– Например, Михаил. И… и его соседи. И еще Ксения – работница кафе, которое напротив дома Михаила. Да еще Марта Гербертовна, хотя нет, она видела его только со спины и сверху. Лица она не видела.
Леся разинула рот:
– Ты думаешь… этот юноша?… Он и есть убийца Михаила?
Кира молча кивнула.
– Я видела его фоторобот в кабинете Смелого. Этот человек неоднократно приходил к Михаилу в гости. Он даже назывался его другом.
– Но кто он такой? Как его имя? Где его искать?
Кира не знала ответа ни на один из заданных ей вопросов. Может быть, и хорошо, что не знала. Человек, способный хладнокровно всадить пулю между глаз, был не тем товарищем, которого стоило разыскивать в одиночку.
Видя, что подруга молчит, Леся дернула ее за руку:
– Мы обещали, что покажем Федору содержимое тайника.
– Хорошо, – кивнула головой Кира. – Везите эти гадкие фотки к нему в больницу.
– А ты?
– Я поеду к Михаилу домой.
И Кира выбрала себе одну наиболее безобидную фотографию. На ней молодые любовники стояли обнявшись. Но все же, по сравнению с другими, эта фотография была воплощением пуританства и ханжества.
Ксения сегодня снова была на работе. Она обрадовалась при виде Киры, но не преминула ее отругать за отлучку.
– Явилась, наконец, беглянка! Где болталась столько времени? Поработала полдня и свалила! Ох, уволят тебя!
– Я тут по другому вопросу. Помнишь, ты говорила, что мужчина тебе понравился?
– Какой? Мне многие мужчины нравятся.
Удивительно, при таком количестве детей еще и мужчинами она успевает интересоваться? Хотя, может быть, потому и детей у любвеобильной Ксении так много? Одно тянет за собой другое.
– Скажи, а вот этого мужчину ты видела? Только он тут на двадцать лет младше и…
Но Ксения, не дослушав, выхватила у Киры из рук фотографию.
– Ой, хорошенький какой! – воскликнула она умиленно. – Молоденький! Прямо совсем дитятко он тут! Вот бы мне с ним в те годы познакомиться.
– Ксения, не о том речь! Скажи, узнаешь ты этого мужчину или нет?
– Ну, он это. Вроде. Тот, что возле мусорных бачков переодевался. Бабское платье с себя снял, в мужском прикиде остался.
– Вроде или точно он?
– Постарше он теперь стал, но это он, – кивнула Ксения. – А кто это такой рядом с ним? Тоже интересный мужчина, хотя и не в моем вкусе.