Без следа

Робертс Нора

— Да, а что?

Взяв его за руки, Шантел присела на кровать.

— Я всегда думала, что ты вернешься домой либо на щите, либо под щитом.

Он принужденно рассмеялся:

— Прости, но ты не угадала.

— Я не стану спрашивать, чем ты занимался, но я должна спросить, останешься ли ты.

— Я не знаю. — Он подумал о Джиллиан. Мне хотелось бы.

— Хорошо. Но сегодня ты здесь. Я терпеть не могу сентиментальную слякоть, но не могу и передать, как это много значит для меня.

— Ты

снова начинаешь плакать и можешь превратиться в пугало.

— Я знаю. Ты всегда был…

— Шантел, Рид сказал, что я нужна тебе. Я пыталась избавиться от нападок твоего отца… — Молли замерла посреди комнаты.

Трейс думал, что готов к тому, чтобы снова увидеть ее. Она слегка постарела, но все равно не казалась пожилой женщиной. Она изменилась, но каким-то образом осталась прежней. Она когда-то ругала и утешала его, шлепала и ласкала его, когда это было необходимо. И Трейс вдруг почувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой.

— Мама…

Она не хотела плакать. Глупо просто разрыдаться, не сказав ни слова. И, проявив недюжинную выдержку, которая не раз спасала ее за долгие годы кочевой жизни, она лишь глубоко вздохнула.

— Дай мне посмотреть на тебя. — Трейс был худощав, но он и прежде отличался стройностью, как его отец. Как же он похож на отца! — Как хорошо, что ты вернулся. — Она шагнула к нему и стиснула в объятиях. — О, Трейси, как хорошо, что ты вернулся.

От нее пахло как прежде. Теперь она казалась меньше ростом, стройнее, но пахла она все так же. Он зарылся лицом в ее волосы и вдыхал ее запах.

— Я скучал по тебе. Мама, прости меня.

— Не надо сожалений. — Крепко обнимая его, она горячо произнесла эти слова. — Не надо сожалений. И лишних вопросов. — Она улыбнулась ему. — По крайней мере, пока. Я собираюсь потанцевать со своим сыном на свадьбе дочери. — Она протянула руку Шантел. Некоторые молитвы все же были услышаны.

— Молли! Во имя всего святого, куда ты подевалась? Эти так называемые музыканты не знают ни одной ирландской мелодии.

Молли почувствовала, как напрягся Трейс.

— Не повторяй прежних ошибок, — произнесла она суровым тоном, который он хорошо помнил.

— И как наша дочь могла нанять команду этих болванов? Молли, где ты, черт подери?

Он влетел в комнату, как всегда летал по жизни — уверенной, танцующей походкой. Фрэнк О’Харли редко спотыкался, но на этот раз он едва не упал, увидев сына.

— Пойду узнаю насчет шампанского, — быстро сказала Шантел. — Мама, я хочу тебя кое с кем познакомить. Пойдем, я тебя представлю.

Взглянув мужу в глаза, Молли направилась к двери.

— Я всю жизнь тебя любила, — тихо сказала она. — И буду любить, какую бы глупость ты ни совершил. Не разочаровывай меня, Фрэнк.

Фрэнк откашлялся, когда за ней захлопнулась дверь. Мужчина не должен испытывать чувство неловкости в присутствии собственного сына. Но он ничего не мог с собой поделать.

— Мы не знали, что ты приедешь.

— Я и сам не знал.

— Ты по-прежнему свободен, как вольная пташка, да, Трейс?

Трейс сжался.

— Похоже на то.

— Именно этого ты всегда хотел. — Он не собирался этого говорить, но слова вылетели прежде, чем он успел остановиться.

— Ты никогда не знал, чего я хочу. — Черт подери, зачем они начинают сначала этот спектакль? — И никогда не хотел знать. Ты хотел лишь, чтобы я был тобой, а я не мог этого сделать.

— Это неправда. Я всегда хотел, чтобы ты оставался самим собой.

— Когда это соответствовало твоим критериям.

Трейс уже направился к выходу, но тут вспомнил, что сказала Джиллиан. Он должен помириться или хотя бы сделать попытку. Он остановился в нескольких шагах от отца и взъерошил волосы ладонью.

— Я не могу и не стану извиняться за то, какой я есть, или за то, что я сделал. Но мне жаль, что я разочаровал тебя.

— Постой. — Фрэнк поднял руку. Еще минуту назад он испугался, что снова потеряет Трейса и уже никогда не сможет вернуть его. Долгие годы он сожалел о том, что между ними произошло. — Кто сказал, что ты меня разочаровал? Я никогда этого не говорил. Просто я был зол и обижен, но ты никогда меня не разочаровывал. Я не хочу, чтобы ты это говорил.

— А что ты хочешь услышать?

— Двенадцать лет назад ты кое-что сказал мне. А теперь настала моя очередь. — Он выпятил подбородок. Фрэнк тоже облачился в смокинг, но на нем он выглядел как театральный костюм. Трейс готов был поспорить, что в его ботинки вставлены пробки, как в пуанты у танцоров балета. Он надеялся, что так и было.

— Хорошо, но прежде я хочу сказать, что не собираюсь испортить свадьбу Шантел. Если ничего нельзя поделать, давай объявим перемирие хотя бы на один день.

Спокойствие Трейса удивило Фрэнка. Мальчик стал мужчиной. Гордость и сожаление разрывали его на части.

— Я не хочу воевать с тобой, Трейси. И никогда не хотел. — Фрэнк взъерошил волосы, и Трейс будто в зеркале увидел одну из своих привычек. — Я… Ты был очень нужен мне. — Он запутался в словах и откашлялся. — Ты мой первенец, и мне хотелось, чтобы ты гордился мной, чтобы ты смотрел на меня, как на человека, у которого есть ответы на все вопросы. А когда ты захотел найти собственные ответы, я не захотел тебя слушать. Понимая, что ты считаешь меня неудачником…

— Нет. — Охваченный смятением, Трейс сделал первый шаг навстречу отцу. — Я никогда так о тебе не думал, я просто не мог так думать.