Без суда и следствия
Шрифт:
Только почему смотрящий камеры подписывается под Кирилла? Он что, хочет, чтобы воры ему по ушам надавали?
Кирилл все понял, когда с той же шконки у окна поднялся крепко сбитый мужик. Татуировок нет, зато есть знакомое лицо... Это же Савелий Скворцов. Савва. Муж Оксаны...
Да, он все еще под следствием. И должен находиться в этом изоляторе. Но почему Кирилл попал именно в эту, одну с ним камеру?..
– Пусть Савва слово скажет, – изрек смотрящий и вернулся на свое место.
Скворцов подошел к Кириллу
– Ну, здоров, мент!
Кирилл даже не пошевелился.
– Да ладно ты, расслабься, – покровительственно улыбнулся Савва. – Нет здесь подляны. Все нормально... И люди здесь нормальные...
Кирилл смотрел на него исподлобья и молчал.
– Это мент, – обращаясь ко всем, сказал Скворцов. – Его к нам спецом забросили. Типа, на растерзание... А я к вам, люди, из-за этого мента заехал. Он меня закрыл...
Толпа загудела. Но Савва не обращал на это внимания.
– Этого мента к нам козлы забросили, – продолжал он. – Эти же козлы меня подставили. Жену мою развели. Мокруху мне подсунули. Мне на хату волыну подсунули. А этот мент волыну нашел. И меня закрыл... – Скворцов смотрел на Кирилла без осуждения. Даже упрека в глазах не было. – Я ему по-человечески сказал, не виноват я. Он тогда не поверил... А потом поверил. И на тех козлов вышел. Доказал, что не моя была мокруха. А те козлы его подставили. Так же как и меня...
– Не, я не понял, Савва, чо за дела? – недовольно протянул кто-то. – Ну подставили его, ну и чо? Он же мент. Мент!
Скворцов резко развернулся к злобному ворчуну. Сейчас он напоминал танк, который в любой момент мог выстрелить из пушки, а потом размазать гусеницами по асфальту останки врага.
– Ты чо, Лупатый, не понял? Он за меня на крытую влетел. Из-за меня, понял? И я буду последним козлом, если его тебе на раздербан дам, понял?.. А если ты хочешь с ним побакланить, давай с ним раз на раз... Ну, чо сидишь, поднимайся!
Подниматься недовольный пассажир не стал. Что-то буркнул себе под нос и затих. Боится с Кириллом один на один выходить. Видел его силу... Спасибо Скворцову, настоящий он мужик. Кирилл был тронут.
– Может, еще кто-то с мента спросить хочет? – спросил Савва. – Если кому-то что-то не нравится, давайте выходите. Только учтите, я за него конкретно подписался. Так что и со мной дело иметь придется...
– Не боишься под мента подписываться? – тявкнул кто-то. – Может, ты с ним это, стук-стук...
Договорить этот «кто-то» не успел. Скворец взревел мощным танковым двигателем и с прыжка, как с горки, налетел на трепача. Расправа была короткой. Савва сначала с силой швырнул его на пол, затем протащил через всю камеру к двери и обратно. Использовал как половую тряпку. И напоследок швырнул под шконку. Мужик он здоровый, сильный. И авторитетный. Никто больше не смел вякнуть против него. Даже смотрящий смотрел
– Не, а чо, менты тоже бывают правильными, – сказал какой-то парниша с явно выраженной уголовной внешностью. – Меня один раз не по теме замели. Я ничо такого не делал. А мне мусора козлиные чужую делюгу впарили. Я бы, сто пудов, десятилетку бы отмерил. А нет, нормальный мент нашелся. Он меня от этой делюги отмазал...
– Да это без базара, – поддержали его. – Есть менты конкретные. Только их мало. В основном – фуфло все...
Скворец дал тему для диспута, а сам сел с Кириллом на свободную шконку.
– Спасибо тебе, – с выражением невозмутимости на лице поблагодарил его Кирилл.
– Не, «спасибо» у нас не канает. Ты это слово забудь... Хотя ты ж на ментовскую хату пойдешь. Там все по-другому. Только это, там своего дерьма знаешь сколько... Короче, это, ты думаешь, я чего за тебя подписался? Нравишься ты мне, мент. Конкретный ты мужик... Это, Оксанка мне говорила, что ты на эту суку Лию вышел. Это ж она чувака этого, Проклова, завалила, да?
– Нет, стреляла не она. Но она все организовала. И жену твою под Проклова подставила. И ствол тебе подбросила...
– Подлюка!.. Она сама в этом созналась?
– Сама. Сначала призналась, а потом от всего отреклась...
– Так я не понял, мне что, этого Проклова на себе тащить?
– Это, конечно, плохо, что она в отказ пошла. Но ведь обстановка изменилась – теперь ее на Проклова крутить будут...
– А если не докажут?
– Могут и не доказать... А ты иди в отказ, мой тебе совет. Обстоятельства, сам понимаешь, изменились. Теперь тебе больше доверия будет. Сначала под подписку выпустят, а потом и оправдают за недоказанностью. Повесят Проклова на Лию или нет, но на свободе ты будешь... Как твоя голова?
– До нормально с головой, – довольно улыбнулся Савва. – Сначала болела, а потом само все прошло. Оказывается, тюрьма лечит. Хотя ну его в пень такой санаторий... Значит, отпустят меня скоро.
– Ну не скоро. И со скрипом. Но отпустят...
– Добрую ты весть принес. Не зря я под тебя подписался... Да и не мог не подписаться. Если разобраться, ты из-за меня сюда влетел. Мог закрыть глаза на «Дженерал», а не закрыл... Тебя ж по этому делу сюда впарили. Слышал я про подставу... Ничего, все нормально будет...
Скворцов и дальше бы говорил. Но помешал вертухай. В глазах растерянность, на лице озабоченность.
– Астафьев!.. Астафьев!!!
– Чего орешь? – презрительно бросил Кирилл.
Это скот бросил его в камеру к уголовникам. И ничего, кроме отвращения, не заслуживал.
– Астафьев, давай на выход!
Кирилл поднялся со шконки, с вещами направился к выходу.
– Ну, бывай! – бросил ему на прощание Скворцов.
В тюремном коридоре Кирилла ждал капитан Лаврук из оперчасти.