Без тебя
Шрифт:
Мне хочется, чтобы ее жизнь наладилась. Для этого, как минимум, ей надо учиться.
Пока мы были женаты, всем было удобно, что она домом занимается и ребенком. Я не ограничивал, но Маша сама не изъявляла желания восстанавливаться в университете или переводиться на другую специальность. Сейчас, несмотря на отсутствие материальных проблем, уже дома не посидеть. Ей нужно реализовываться как-то. Дизайн не самый плохой вариант. Учитывая её склонность – оптимальный.
– Сафи я тебе, конечно, простить не могу…, - друг задумывается.
– Отобрал любовь всей моей жизни. Как, кстати, её дела?
Беру со стола свой телефон. Сняв блокировку, захожу в галерею. Протягивай ему, показывая последнее видео, присланное ею утром. На нём Саф готовят к съёмке.
Последние месяцы – по её собственным словам – самые напряженные за всю карьеру. Мне кажется, она не спит вовсе. К фотосъемкам и показам, перелетам и бесчисленным интервью, добавились съемки в каком-то полудокументальном фильме.
Не совсем понимаю, зачем это нужно в таком количестве. Вижу по ней, как трудно дается весь этот движ.
Когда мы разговариваем по видеосвязи, зачастую Саф лежит с закрытыми глазами, едва губами шевеля.
Энергия перестала из неё вырываться.
Встречу пришлось перенести. Прилететь у неё не выходит. Несколько раз она переносила дату прилету и в итоге призналась, что даже на два дня не получится, а я не изверг, чтобы настаивать на двадцатичетырехчасовое путешествие.
– Работает.
– Ты остыл? – он отрывает взгляд от экрана и смотрит мне в глаза.
Ох уж эти разговоры по душам.
Неужели нельзя без них обойтись?!
– С чего ты взял? – откинувшись на спинку дивана, вопросительно поднимаю бровь.
– Я просто думаю, каким идиотом надо быть, чтобы упустить такую девчонку?! Когда вы в последний раз виделись?
– Давно, - плотно челюсть сжимаю. Беспокоит ли меня происходящее? Однозначно. Но у каждого из нас есть своя жизнь. Мы понимали на что шли. Наверное. – Ты знаешь прекрасно, список стран, в которых мне можно бывать, минимален. Ждать её съемок в Армении или Кубе долго придется. К тому же отпуск ближайший у меня нескоро предвидится.
– А в Москве? Я видел недавно её на обложке отечественного журнала.
– Съемки чаще всего происходят заграницей. Она не любит бывать в России.
И для нас это реально проблема!
Когда всё начиналось, никто не мыслил о чем-то серьезном. Я так точно. Чувство привязанности обнаружилось как-то неожиданно и стало откровением.
Все было легко и беззаботно. Мы были на одной волне. Нам было комфортно вместе. Внутреннее, необъяснимое ощущение, будто знакомы давно. При этом пока она дружила с Машей, мы почти не общались. Обычно они закрывались с женой на кухне и хихикали до умопомрачения. Чтобы им не мешать, чаще всего мы с Колей шли на прогулку. Потому наше общение сводилось к приветствию и прощанию. Всю информацию, известную мне, я получал из уст Маши. И если честно, не особо вникал.
Откуда это взаимопонимание взялось - для меня загадка.
Сейчас мы с ней вернулись на тот этап, с которого начинали. Постоянные, безостановочные переписки. Обмен фото, видео, новостями и событиями, что за день произошли. Сложно и в тоже время приятно. Нам с ней всегда есть о чем поговорить. Одна тема сменяет другую весело и непринужденно, серьезно и вдумчиво, и вот уже на часах четвертый час утра. Не припомню кого-то в своей жизни, с кем бы мне было так легко общаться.
Маша на этапе нашего знакомства не в счет. Она была исключением. Особенным исключением. Я наслаждался её непосредственностью и неподдельной искренностью. Если ей что-то приходило в голову, она тут же озвучивала, вызываю тем самым у меня улыбку.
– Неприятные ассоциации? Я слышал, у многих такое бывает после тяжелого детства, - поговорить о Саф Жека всегда не против.
Ещё бы я знал. Выпросить у неё хотя бы детское фото – уже успех. Вскользь она упоминает, что одноклассники, особенно в начальной школе её не любили и жестко дразнили.
Слышать такое неприятно. Мы, конечно, тоже отбитые были, но девчонок по-жесткому никогда не обижали.
– Может, сам у неё спросишь?
– А можно? – взгляд друга загорается. – После вашего с ней… объединения, я не пишу ей. Знаю же твои заскоки.
Я вперед подаюсь. Смотрю на него долго.
Навряд ли я буду ревновать кого-то так же сильно, как Машу.
С женой дело было не только в собственнических чувствах. Ей требовалась защита, и я это знал. Подсознание улавливало сигналы. Опасный типаж девушек, ты к ним запредельно привязываешься. Привыкаешь быть нужным.
– Зависит от цели твоего общения. Если дружеское, то я не против. А если…, - пожимаю плечами, дескать, не обессудь.
– У вас с ней всё серьезно?
– А как ты думаешь, если она там, а я тут? Ты знаешь – я никуда не хочу уезжать, а Сафи не вернется жить сюда.
Мы с ней никогда не обсуждали будущее. Да и зачем? Сегодня она здесь, завтра летит через полмира. За эти все месяцы едва ли два десятка наших встреч наберется.
– Зачем оно тогда надо было? – не унимается Кретов, начиная меня раздражать.
– А ты как думаешь? – спрашиваю грубее, чем следовало бы.
Оба понимаем, ничем хорошим разговор не законится.
– Она особенная, - произносит серьезно. – Я бы тоже не устоял.
К счастью, официант приносит заказ. Пока друг отвлекается на еду, я вспоминаю, как Маша пыталась узнать, как дела у Сафии. Спрашивала, не просила ли та ей передать что-нибудь.