Без ума от герцога
Шрифт:
Когда остальные отошли и не могли их слышать, Реддик начал делить выигрыш. Но, взглянув на Джеймса, протянул ему руку:
— Вы достойный противник, Паркертон.
Изумленный Джеймс тряхнул его руку.
— Как вы узнали?
— Вы играете, как тетя Джозефина, — рассмеялся Реддик.
— Вы знаете нашу тетушку? — спросил Джек.
— Она учила меня играть. Давно это было, в Неаполе, как раз перед тем, как король сослал ее. Можно сказать, я обязан ей своим стартом, да и своим именем.
— Очень похоже на нашу тётушку, — пробормотал Джек.
—
— Если не возражаете. — Джеймс забрал документ об опекунстве над Тией, право собственности на Колстон и охотничий домик в Шотландии.
Реддик улыбался, подняв бровь:
— Думаю, вы получили то, за чем пришли.
— Да. — Джеймс сунул документы в карман. — Я очень люблю этот охотничий домик.
Джеймс отправился бы прямо на Брук-стрит, если бы не напоминание Джека, что сейчас пять утра, и леди Стэндон, хоть и оценит его усилия, вряд ли будет рада столь несвоевременному визиту.
Весело шагая по улицам, поскольку они так и не нашли карету, Джеймс смотрел в небо и улыбался звездам, которые скоро покинут царство ночи. Будь его воля, он изгнал бы их немедленно и позволил засиять рассвету.
У Джеймса были грандиозные планы на этот день.
Когда братья добрались до дома герцога, дверь открыл усталый Кантли.
— Дружище! — воскликнул Джеймс. — Вы ужасно выглядите.
— Ваша светлость! — поклонился дворецкий. — Мы тревожились за вас, когда вы не вернулись.
— Старая ищейка! Джек прекрасно обо мне позаботился. Мы были в Севен-Дайалс, Кантли. Вы себе этого места вообразить не можете.
Судя по мрачному виду Кантли, он действительно не мог себе представить, что герцог, будучи в здравом уме, рискнет появляться в таких ужасных местах.
Джеймс был охвачен радостью, ничего не заметил и быстро направился к лестнице.
— Уинстон у себя?
— Не думаю, что он уже поднялся, ваша светлость, — ответил Кантли.
— Черт возьми, Паркертон, — вставил Джек, рухнув на диван, — дай людям поспать нормально. Не все в эту ночь выиграли в мушку целое состояние.
— В мушку? — простонал Кантли. — Ваша светлость, вы играли в мушку? — Для дворецкого это было равносильно тому, что хозяин отплясывал среди прокаженных или разгуливал по чумному бараку. Мушка сгубила слишком многих английских аристократов, у которых не было Кантли, присматривавшего за домом и пересчитывавшего столовое серебро.
— Мушка? — сонно произнес сбитый с толку Ричардс, которого разбудила служанка.
— Да, — с энтузиазмом ответил Джеймс. — И я выиграл. Ричардс, вы на седьмом небе будете, когда узнаете, что я выиграл для вас. Рецепт сапожной ваксы лорда Маркина. Вам все станут завидовать, когда об этом узнают.
— Спасибо, ваша светлость, — поблагодарил камердинер, зажав листок двумя пальцами. Подойдя ближе к хозяину, он почувствовал запах трущоб, дешевых сигар и бренди. — Вам приготовить ванну, ваша светлость? — брезгливо спросил он.
На самом деле это не был вопрос.
Из холла появилась миссис Окстон.
— Ваша светлость, вы дома. — Ее острые глаза заметили и ранний час, и потрепанный вид обоих братьев. Следующие ее слова были обращены к Джеку: — И что скажет об этом леди Джон? Вы женатый человек, у вас дети! Я думала, вы наконец избавились от своей необузданности.
— Это не я, миссис Окстон. Я пошел под давлением. — Джек указал пальцем на брата.
Фыркнув, она пристальнее присмотрелась к герцогу.
— Храни нас святые угодники! Где вы были?
— Я всю ночь играл в мушку и сегодня намерен жениться. Что скажете на это, миссис Окстон?
Все посмотрели на Джека за подтверждением сказанного, и брат герцога слабо махнул рукой, словно благословляя это безумие.
Что делает экономка, узнав, что хозяин сошел с ума, а в доме вот-вот появится новая хозяйка? Хотя, честно говоря, это бледнеет в сравнении с тем, что через пару недель все они пойдут по миру из-за пристрастия герцога к картам.
Миссис Окстон делала то, что сделала бы любая опытная и решительная экономка. Она подхватила лишившегося чувств Ричардса.
Уинстон через несколько часов спустился в кухню с подтверждением планов герцога.
— Он написал леди Стэндон. — Обычно уравновешенный секретарь выглядел несчастным. — И я должен доставить письмо немедленно.
Миссис Окстон прищелкнула языком:
— Это все ее рук дело. Он был совершенно нормальным до того, как встретился с ней.
Все закивали.
— Он хочет, чтобы Фоули сейчас же это доставил. — Уинстон взглянул на сложенную бумагу.
— Он больше ни о чем не упоминал? — спросил Кантли.
Все в кухне замерли.
Все понимали, что имеет в виду дворецкий, поскольку новость о планах герцога с молниеносной быстротой разнеслась по дому.
И со столь же взрывной силой.
Бедный секретарь даже не мог выговорить это. Он просто кивнул.
Ричардс восполнил то, что не мог сказать Уинстон.
— Он собирается сегодня встретиться с архиепископом. Хочет получить специальную лицензию. Говорит, что намерен жениться и спасти ее, пока она не угодила в какую-нибудь неприятность сегодня у Лонгфорда.
— Лонгфорд? — возмутилась миссис Окстон. — Этот греховодник?
Некоторые кивнули, слуги в Мейфэре отчаянно сплетничали, и о приватных вечеринках герцога Лонгфорда, которые не обсуждались в высших кругах, было хорошо известно прислуге.
— Неудивительно, что он хочет спасти ее, — сказала одна из горничных. — Это геройство и довольно романтично, правда?
— Скорее глупо! — отрезала миссис Окстон. Если леди настолько безмозглая, что готова спутаться с Лонгфордом, то вряд ли она достойна выйти замуж за их герцога. — Нам всем конец. Я сегодня слышала от нашей поварихи, которая узнала это от поварихи лорда Ходжеса, а та от экономки герцога Холлиндрейка, что эти вдовы Стэндон настоящие чертовки. Чуть не погубили беднягу Холлиндрейка своим расточительством и дрязгами, вот почему он сослал их в тот ужасный дом. А теперь одна из них станет нашей погибелью.