Без веры

Слотер Карин

— После вас. — Уорд галантно пропустил ее вперед.

Детектив Адамс пошла к дому, глядя на тени идущих следом мужчин. Боже, ну и манеры у здешних обитателей! Лев открыл дверь и отошел в сторону, предлагая даме войти первой.

Эстер Беннетт сидела на диване: руки на коленях, лодыжки скрещены, спина идеально прямая. Даже привыкшая сутулиться Лена расправила плечи, словно пытаясь соответствовать.

— Инспектор Толливер? — спросила Эстер Беннетт. Она была намного моложе своего супруга, по всей вероятности, недавно разменяла пятый десяток, а виски уже начали седеть.

В белом платье и красном клетчатом фартуке, она походила на сказочную повариху. Волосы убраны в тугой пучок, но, судя по выбившимся прядям, они такие же длинные, как у дочери. Не осталось никаких сомнений: погибшая — дочь этой женщины, поразительное сходство налицо.

— Зовите меня просто Джеффри, — предложил Толливер. — У вас прекрасный дом. — Он всегда так говорил, даже если люди жили в конуре.

Жилищу Беннеттов больше всего подходил эпитет «обыкновенное». На журнальном столике — ни одной безделушки, а над каминной полкой — простой деревянный крест, у выходящего на задний двор окна — два потертых, но крепких на вид кресла. Рыжеватый диван, вероятнее всего, купили в шестидесятые, но сохранился он весьма неплохо. На окнах ни штор, ни жалюзи, блестящий деревянный пол никогда не знал ковров. Обшивку потолка не обновляли со дня строительства дома, то есть она ненамного моложе Эфраима. Полицейских провели в гостиную, хотя беглого взгляда в коридор было достаточно, чтобы понять: остальные комнаты обставлены так же скромно.

— Вы давно здесь живете? — спросил Толливер, вне всякого сомнения, подумавший о том же.

— С тех пор, как родилась Эбби, — ответил Лев.

— Пожалуйста, садитесь, — попросила Эстер, но сама тут же поднялась. Сбитый с толку начальник полиции вскочил на ноги. — Пожалуйста! — взмолилась она.

— Скоро подойдут остальные, — объявил Уорд.

— Выпьете что-нибудь, инспектор Толливер? — предложила хозяйка. — Хотите лимонад?

— С удовольствием, — согласился Джеффри, чтобы хоть немного разрядить обстановку.

— А вы, мисс…

— Адамс, — подсказала Лена. — Нет, спасибо.

— Эстер, эта девушка — детектив, — объявил Лев.

— Ой! — расстроилась из-за своей ошибки женщина. — Извините, детектив Адамс!

— Все нормально, — заверила ее Салена. Вдруг это ей следовало просить прощения? Порядки в этой семье странные, кто знает, что они скрывают? После встречи со старым психопатом она была в повышенной боевой готовности. А ведь он наверняка здесь не один такой!

— Лимонад будет очень кстати, Эстер, — мягко прорычал Лев, и Лена восхитилась, как ловко он перехватил инициативу. Похоже, парень любит и умеет манипулировать людьми, а к этому детектив Адамс всегда относилась настороженно.

— Пожалуйста, будьте как дома, — почувствовав себя немного увереннее, попросила миссис Беннетт. — Я сейчас вернусь. — Она вышла из гостиной, на секунду остановившись, чтобы коснуться плеча супруга.

Казалось, мужчины чего-то выжидают.

— Пойду помогу ей, — сказала Лена, перехватив многозначительный взгляд Джеффри.

Не успела она выйти в коридор, как оставшиеся в гостиной вздохнули с явным облегчением, а Лев даже засмеялся.

Интересно, чему он радуется? Тому, что в очередной раз доказал: место жены на кухне? Можно не сомневаться: в этом доме живут по-старому — мужчины принимают решения, а женщины безропотно их выполняют.

Лена не спеша шла по коридору, надеясь увидеть нечто способное раскрыть тайну семьи. С правой стороны — три плотно закрытых двери, наверное, спальни, слева — что-то вроде гостиной, затем большая библиотека: книжные полки занимали всю стену от пола до потолка. Детектив очень удивилась, поскольку всегда считала, что религиозные фанатики не любят читать.

Ну, если Эстер выглядит на свой возраст, значит, Льву где-то под пятьдесят. Он очень красноречив, а голос как у баптистского проповедника. Лене никогда не нравились белокожие мужчины с веснушками, но в мистере Уорде было что-то притягательное. Внешне он немного походил на Сару Линтон — оба излучали уверенность в своих силах, только в Саре это как-то обескураживало, а во Льве, наоборот, успокаивало.

Работай он менеджером в автосалоне — мигом стал бы лидером продаж.

— Ой! — воскликнула Эстер, испуганная неожиданным появлением гостьи. Женщина рассматривала фотографию и явно не знала, стоит ли показывать ее Лене. Наконец решившись, она протянула снимок: с портрета смотрела девочка лет двенадцати с длинными темными косичками.

— Эбби? — спросила Лена, нисколько не сомневаясь, что это та самая девочка, которую Сара с Джеффри нашли в лесу.

Хозяйка взглянула на молодую женщину, будто пытаясь прочитать ее мысли, а потом, отказавшись от своих намерений, вернулась к прежним занятиям.

— Эбби обожает лимонад, — повернувшись спиной к гостье, проговорила она. — Просит делать послаще, а вот мне, наоборот, нравится естественный вкус.

— Мне тоже, — вставила Лена, не потому что это было правдой, а потому что хотела подыграть хозяйке. Едва переступив порог этого дома, она почувствовала себя не в своей тарелке, а проработав в полиции не один год, она научилась доверять первому впечатлению.

Эстер разрезала лимон пополам, вручную отжала и положила на металлическое сито. Обработав шесть лимонов, она наполнила стоявшую под ситом миску.

— Вам помочь? — предложила детектив, вспоминая напитки-полуфабрикаты, которые смешивала в миксере.

— Уже готово, — быстро сказала Эстер, а потом, испугавшись, что гостья обиделась, извиняющимся тоном добавила: — Кувшин в шкафчике над плитой.

Детектив Адамс достала большой хрустальный кувшин, тяжелый и наверняка старинный… Осторожно, двумя руками она поставила его на разделочный стол.

— Здесь так светло, — не зная, что сказать, заметила Лена. Над головой большой люминесцентный светильник, но его даже не включили. Солнце проникало в три больших окна у мойки и два люка над столом. Как и в остальных комнатах, на кухне царил минимализм, и Лена поразилась, зачем себя во всем ограничивать?

— Красиво, правда? — посмотрела в окно Эстер. — Эфраим тут сам все построил.

— Вы давно женаты?

— Двадцать два года.

— Значит, Эбби — первенец?