Без вести пропавший пиита
Шрифт:
– - Право, не знаю как; задача трудная. По крайней мере знаете ли вы хоть один иностранный язык?
– - Как же! еврейский, греческий, латинский, славянский…
– - А немецкий, французский?
– - Нет, Наум Авраамович.
– - Плохо… на перевод, значит, нечего и надеяться. Не пробовали ли вы писать прозой? На прозу цена выше…
– - "Fiunt oratores, nascuntur poetae", {Ораторами делаются, поэтами рождаются (лат.).} -- изрек Гораций; следственно, несомненно, что родшийся пиитом легко может сделаться оратором… Небезызвестно вам, что у нас еще с риторики задают
– - Оставьте-ка лучше вовсе свое намерение.
– - Ни за что! Я не изменю своему призванию: Аполлон и девять сестер, именуемых музами, что на греческом наречии значит…
– - Знаю, знаю. А я бы лучше советовал приняться за что-нибудь другое…
– - Нет; лучше соглашусь довольствоваться тысячью рублями годичного продукта для поддержания бренной жизни сей,-- произнес он с усилием, как будто бы делая величайшее пожертвование.
– - Право, лучше поступите в статскую службу.
– - Но небезызвестно вам, Наум Авраамович, что на первый раз жалованье слишком недостаточно. 300 рублей с копейками…
Я внутренне усмехнулся.
– - Но уверяю вас, что и поэзия не больше принесет вам.
– - Как! И вы это говорите! Вы, о богатстве которого весть гремит повсюду, которого наш град прозвал своим Крезом,-- Крез, изволите видеть, был богаче всех,-- которому весь наш град завидует…
– - Да с чего вы это взяли, что я богат? я, право…
– - Не скрывайтесь, Наум Авраамович! Вы хотите этим отвлечь меня от поприща, на которое влечет меня сердце, но пусть я буду терпеть глад и хлад, скуку и муку, насмешки человечества, изгнанье из отечества и прочие увечества,-- но никогда ни за что не откажусь от пиитики. Вот они, вот плоды светлых вдохновений, сильных ощущений, тайных упоений, бледных привидений, адских треволнений, диких приключений, тягостных мучений, сладостных кучений, бед и огорчений…
– - Чудо, чудо!
– - закричал я.-- Да вы собаку съели, Иван Иваныч!
Поэт мой ничего не слышал; торжественно схватил он с пола кипу своих тетрадей, развернул первую попавшуюся и начал:
"Федотыч", трагедия в 5 действиях, в 16 картинах, заимствованная из прозаической пиимы Василия Кирилловича Тредиаковского "Езда на Остров Любви" и написанная размером Виргилиевой "Энеиды", в стихах, с присовокуплением некоторых новооткрытых идей самого автора Ивана Ивановича Грибовникова, с принадлежащим к ней прологом и интермедиею. В числе 8783 стихов сочинил Иван Иванович Грибовников. Действие частию в деревне Прохоровне, Симбирской губернии, Самарского уезда, частию в волчьей яме и земском суде.
ДЕЙСТВИЕ I
Явление I
Театр представляет полати. Федотыч спит. Работник Кузьма подходит будить его.
Кузьма
Вставай, владыка мой Федотыч, солнце красно
Взошло и на сей мир осклабилося ясно.
Федотыч (просыпаясь)
Всю ночь мне не спалось, и некий злой шакал,
Мне мнилось, на меня хулу из уст рыгал.
Кузьма
Что
А лучше лик себе платенцем сим утри!
(Снимает с гвоздя полотенце и подает ему.)
Дремоту обуяв, взгляни на ясность неба;
Умойся, помолись -- и съешь краюшку хлеба.
Федотыч
Советодатель мой и мой наперсник! внемлю
Тебе и нисхожу -- с полатей я на землю.
(Федотыч встает, умывается, садится есть.)
Кузьма
Реши, владыка мой, сомненье днесь одно:
Идти ли нам косить иль выйти на гумно.
Федотыч
О юность! сколько ты неопытна, быстра!
Ведь прежде, нежель мы изыдем со двора,
Должно нам порешить с тобой, о сын мой, вкупе,
Владыке в чем идти, в чемерке иль в тулупе?
Кузьма
Едва лишь ночи мрак преторгнул свет Авроры,
На улице жара, ну так, что ломит взоры.
Федотыч
Итак, надену я армяк и стару шляпу,
Не сторгся б с небеси дождь яростный внезапу.
Кузьма
Надень подниз тулуп: здоровьем ты ведь слаб.
Федотыч (едва удерживаясь от слез)
В объятия мои, ко мне, мой верный раб!
(Заключает его в объятия, потом одеваются и уходят.)
– - Превосходно, превосходно!
– - закричал я.-- Да не махайте так руками и не декламируйте так громко; разумеется, это придает много силы вашему сочинению, но знаете, если у вас немножко грудь слаба…
Он подал знак, чтоб я молчал, и хотел продолжать.
– - Отдохните немного, у вас сделаются конвульсии, у вас пламенная, благородная кровь, и потому вы очень увлекаетесь, а это…
– - Если вы не хотите слушать, то я перестану,-- воскликнул он обиженным голосом, прерывая мой слова.-- Я, сударь, читал свои сочинения в торжественном собрании нашего града. Сам городничий был, смотритель училища на другой день зачем-то прислал мне лаврового листу и писал, что меня должно венчать, как какого-то Тасса, да я ответил ему, что жениться мне еще рано… Впрочем, и дочка у него скверная такая, рябая, с веснушками.
– - Не сердитесь, мой любезный Иван Иваныч, я вас же любя сказал. Да притом сегодня мы всех ваших сочинений прочесть не успеем, то я просил бы вас оставить их на недельку у меня, а теперь прочесть только отрывки.-- Я взял из кипы тетрадей другую, развернул и прочел заглавие -- "Иоанн и Стефанида".--- А, это что-то духовное… новый род… должно быть, хорошо.
– - Да, это пиима сказочного содержания, так, в Овидиевом роде. Мне хотелось испытать себя во всем. Но это вы прочтете после. Знаете, как неудобно для сочинителя, когда внимание читателя двоится; лучше кончить трагедию.