Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны
Шрифт:
– Что везешь? – как бы невзначай поинтересовался Михаил.
– Снаряды на передовую. И каждый день приходится все дальше ехать. Наша дивизия наступает неудержимо.
– А где она?
– Под Вязьмой.
– Да ну? Ты ничего не путаешь?
Михаил удивился искренне. Неужели немцы за несколько дней продвинулись так далеко? Водитель нагнулся, собираясь поднять баллонный ключ. Момент удобный. Михаил выхватил нож, ударил под левую лопатку. Шофер упал, засучил ногами. Михаил вытер лезвие о мундир шофера и убрал нож в ножны.
– Ильнур, а почему в спину?
– Если в грудь, кровь документы зальет. А сейчас мы сможем забрать, узнать, что за дивизия. Ты же ехать собрался?
–
– Среди документов какие-то накладные есть, может, и другое. В разведотделе разберутся.
Фаткулин повернулся к разведчикам:
– Труп в кузов, и сами туда полезайте.
Михаил занял место за рулем, Фаткулин – на пассажирском сиденье рядом.
– Едем до первой реки, до моста.
– Почему?
– Много вопросов задаешь! Убитого сбросить, а еще несколько ящиков. Ты же не собираешься их доставить по назначению?
Михаил себя обругал мысленно. Мог бы и сам догадаться, дурень! Все-таки разведка – та еще наука: век живи – век учись. Повернул ключ, нажал педаль стартера. Мотор заработал сразу ровно. Видимо, шофер за машиной следил. Сидел бы в своей Германии, остался бы живым.
Прилучный тронул грузовик. Самая распространенная машина вермахта: «Опель Блиц».
Километров через десять речушка текла. Михаил остановил машину прямо на деревянном мосту. Разведчики быстро сбросили тело из кузова. Михаил прошелся по карманам курточки, достал все бумаги и портмоне. А разведчики по указанию Ильнура скинули в реку десяток ящиков.
– Тяжелые, на маркировке 105 миллиметров!
У немцев самой распространенной была пушка-гаубица калибром 105 миллиметров. Облегченный грузовик пошел резвее. Михаил первый раз управлял вражеской техникой, справлялся пока неплохо. В спецшколе учили водить на отечественной полуторке ГАЗ-АА и мотоцикле ТиЗ, пошло на пользу.
Разведчики подвернувшейся оказии радовались. Еще бы! Пешком – долго и утомительно. А на машине – несколько часов. Тем более указатель топлива показывает почти полный бак бензина.
Радость, однако, оказалась недолгой. После моста, где избавились от тела водителя, проехали не более получаса, как напал на них советский истребитель. Внезапно налетел, обстрелял, взмыл вверх, описал вираж и снова пошел в атаку. Михаил, как зенитчик, хорошо знал силуэты наших и вражеских самолетов. А этот незнаком! Какая-то новая модель.
– Тормози! – закричал Фаткулин.
Ударил по тормозу Михаил. Не успел грузовик остановиться, как Ильнур выскочил из кабины. Михаил распахнул дверцу со своей стороны, с подножки прыгнул в кювет. Пушечные снаряды стали рваться на дороге, ударили по грузовику. Самолет сделал еще разворот и исчез. Из-под тента пошел дым. Михаил вскочил, кинулся к заднему борту. Там же двое разведчиков! Приподнял полог, а разведчики мертвы, ящики гореть начали. Очень опасно! Как только огонь доберется до снарядов, последует взрыв. Ящиков много, машину разнесет на куски. Михаил отбежал, крикнул Фаткулину:
– Убегай! Машина горит!
Ильнур лежит неподвижно. Не слышит? Михаил подбежал к нему, а у того головы почти нет. Прилучный бросился от грузовика. Успел отбежать метров на сто, тут раздался грохот, взрывной волной его сбило с ног. Пыль, дым, ничего не видно. Когда пыль улеглась, на месте машины остались лишь мотор и разодранное колесо.
Нет, ну надо же такой напасти случиться?! Погибнуть от советского самолета!
Михаил горевал, конечно, но в глубине души. А дело прежде всего. Он и секунды не потерял. Побежал к Ильнуру. Пока никого нет, надо забрать фальшивые документы. Похоронить товарищей возможности нет. Уже на пригорке позади видны машины. У военнослужащего вермахта есть металлический жетон с личным номером, по которому его опознать можно. Жетон в огне не сгорит и цифры видны, потому что не написаны, а выдавлены штампом. А если жетона нет, у немцев возникнут подозрения. Будут искать возможных сообщников.
Михаил не только документы забрал, но и автомат. Свой остался в кабине грузовика. Нырнул в кустарник – и ходу к лесу. Уже недалеко до деревьев оставалось, как запнулся о кочку на лугу и упал. Повернул голову, а машины уже к месту взрыва подъехали, остановились. Немцы из машин вылезли, походили, посмотрели. Практически сразу поняли причину, пальцами в небо показывали. Каждый боеприпас свой след оставляет. Если бы мина на шоссе была, то машина получила повреждения не такие фатальные. Обычно разрушалась передняя часть, иной раз шофер цел оставался. Пушек и минометов вражеских нет, да и мощность снаряда и мины полевой артиллерии не настолько велика.
Немцы обнаружили тело Фаткулина. Понятно, что решили: свой. Погрузили в машину, и небольшая колонна двинулась дальше.
Когда она скрылась из вида, Михаил встал и направился в лес, осмысливая ситуацию. Кроме автомата при себе ни продуктов, ни фляжки. Все было в ранце, сгинувшем вместе с машиной. Было ощущение какой-то нереальности. Четверть часа назад были здоровы и живы, строили планы перехода через линию фронта. А теперь из четверых только один Михаил остался.
Полежал, подумал. Прятаться по лесам опасно, велика возможность наткнуться на партизан и получить пулю. Пожалуй, безопаснее на дороге, в открытую. Хотя у полевой полиции да у проезжающих офицеров возникнут вопросы. Что делает на дороге одинокий солдат? Немцы передвигались в составе подразделений – взводом, ротой, батальоном. Редко пешком, чаще на транспорте: машина, бронетранспортер, мотоцикл, на худой конец велосипед. Повезет, если удастся остановить попутную машину. К тому же полевую полицию больше заинтересует солдат, идущий от передовой. Не дезертир ли?
Решив так, выбрался на дорогу. Медленно пошел, вскоре сзади шум моторов. Один грузовик, другой, пятый. Замыкает небольшую колонну мотоцикл с коляской. Он и остановился.
– Подвезешь, товарищ?
– Садись. Тебе куда?
– Под Вязьму. Моя дивизия там.
– Почти по пути. Ты из Померании?
– Почему так решил?
– Акцент.
– Верно.
Немного отстали от грузовиков: они поднимали тучу пыли. И разговаривать проще, шум моторов не так мешает. Уж коли сидит рядом с немцем, желательно вызнать, какая дивизия, куда передислоцируется? Ехали недолго, грузовики остановились у бензовоза, стали заправляться. Михаил выбрался из коляски мотоцикла, вроде ноги размять. Прошел вдоль грузовиков. У всех на заднем борту голова тигра в круге, знак дивизии. Хотел заглянуть под брезент, посмотреть, что за груз. Да не получилось: водители приглядывают. После заправки снова в путь. Скорость колонны всегда меньше, чем одиночной машины. Но для Михаила большой плюс – колонну полевая полиция не останавливает. Только в коляске мотоцикла пропылился весь… Удалось доехать до Лепеля. Колонна там остановилась на ночевку.
Михаил умело отошел в сторону и ретировался. Сначала решил от пыли отряхнуться. Снял китель, вытряс, затем брюки, кое-как почистил сапоги… Из города вышел, у ближайшего ручья умылся, почувствовал себя лучше. Хотелось есть. Нашел местечко поспокойнее, под елью, спать улегся. А в брюхе сосет, урчит. Утром проснулся от холода. Начало октября, пасмурно и температура градусов семь. Немецкая униформа хороша только для теплых летних дней. Красноармейцы уже ватники надели. Для весны и осени самая подходящая одежда. У шинели полы длинные, в ногах путаются, а ползти вообще мучение.