Без ярлыков. Женский взгляд на лидерство и успех

Издано с разрешения Maureen Chiquet, c/o Levine Greenberg Rostan Literary Agency и Synopsis Literary Agency c/o THE SYNOPSIS NOA, LLP

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Вскоре

после того, как я оставила пост СЕО [2] Chanel, у меня случился приступ паники. Я решила навести порядок в шкафу и отправить внушительную коллекцию жакетов, сумок и обуви Chanel на хранение в подвал. Это было своего рода психологическое и символическое очищение: я затеяла его, чтобы освободить место для новой личности. Кроме того, я почти тринадцать лет проходила в униформе – жакетах Chanel всевозможных видов, цветов и фактур и узких джинсах J Brand. Поймите правильно, я вовсе не жалуюсь. Каждая женщина мечтает скользнуть в жакет из плюшевого твида с восхитительной шелковой подкладкой, и я искренне благодарна судьбе за возможность носить множество этих изысканных творений. Но силуэты, которые когда-то заставляли меня с гордостью разглядывать свое отражение, теперь как будто принадлежали другому человеку – иному этапу моей жизни. Хотя я привносила в классический образ Chanel собственные ноты (сочетая деликатный жакет от кутюр с рваными джинсами и мотоциклетными ботинками), в тот момент мне хотелось вернуться к истинному собственному стилю – и внешне, и внутренне.

Именно поэтому мое потрясение вполне понятно: когда я все это убрала, оказалось, что шкаф почти пуст. Ребристые джинсы American Apparel и ворох футболок Hartford с принтами вряд ли годились для собеседования, не говоря об ужине с друзьями в ресторане. Тогда-то я и отправила письмо с просьбой о помощи Джеффри, старому другу и владельцу бутика в Манхэттене: мне нужен был новый образ.

Не испытывая привычной уверенности, я вошла в магазин под ледяными взглядами безупречно одетых манекенов. Их изящные позы как будто высмеивали мой небрежный вид. По привычке, а также чтобы вернуть веру в себя, я попыталась пощупать ткань и оценить фасоны на первой попавшейся вешалке с футболками в мужском отделе. «Вообще-то я разбираюсь в моде», – как будто пыталась заявить я. Манекены по-прежнему смотрели молча.

Я прошла мимо отдела обуви, по дороге прихватив пару вещей и отчаянно надеясь, что помощь скоро придет. Обычно, отправляясь по магазинам с коллегами, я предпочитала бродить по залу в одиночестве, чтобы получить представление о бутике с точки зрения покупателя. Но не в этот раз. Никто как будто не замечал меня. Я продолжала блуждать по салону и вздохнула с облегчением, только когда попала в небольшой и более понятный женский отдел и начала перебирать новейшие модели, размышляя, что мне подойдет. Поднимая перед собой одну за другой прекрасные вещи, я пыталась представить, как буду в них выглядеть: они были так не похожи на привычную униформу. Я поймала себя на том, что автоматически тянусь к приталенным твидовым жакетам, и с усилием развернулась в сторону блузок, блейзеров и даже широких брюк. В тот момент, когда я уже почти решила, что близка к модному провалу как никогда, Терренс, один из консультантов магазина, дотронулся до моей руки, приветливо представился и предложил быть моим сопровождающим.

Он вел, а я следовала за ним в танце от одного дизайнера к другому.

– Очень милые брюки, но я не ношу силуэты с широкими штанинами. Я невысокая и в них выгляжу коренастой. И потом, здесь слишком высокая талия. И я вообще не люблю Celine. У них чересчур мешковатые фасоны… – в том же духе я продолжала называть свои предубеждения. Моей первой реакцией почти на все было в лучшем случае сомнение, в худшем – решительный протест. Сейчас я понимаю, что на самом деле отказывалась не от одежды. Мне просто было трудно представить свою новую личность – и отпустить старую, которая так хорошо мне служила. Терренс мягко убеждал обратить внимание на другие образы.

– Просто наденьте – и сами увидите. На фигуре это выглядит совершенно иначе.

Самое интересное началось в примерочной. Для решения моей модной дилеммы Терренс, с полными руками одежды, позвал на помощь еще двух коллег. Вещи вплывали в кабинку одна за другой – бренды, о которых я никогда всерьез не задумывалась, и даже несколько тех, о которых вообще не слышала, – до тех пор, пока стены совсем не скрылись за мерцанием и блеском, текстурами и цветами. Я примеряла разные наряды, и женщина, смотревшая на меня из зеркала, широко улыбалась. Меня пьянило чувство новообретенной свободы и преображения. Нельзя сказать, что мне не нравилась прежняя должность: я была СЕО вершины роскоши, общалась с изумительно талантливыми людьми, подолгу жила в обожаемом Париже и встречалась с замечательными художниками – все это делало работу мечты еще привлекательнее. Но сейчас пришло время отказаться от этого ярлыка и взглянуть на себя по-другому.

По правде сказать, дело совсем не в одежде. Оставив Chanel, я должна была полностью изменить себя. Я внезапно оказалась «главой» всего лишь собственной жизни. На что это похоже – просыпаться, не думая о телефонной конференции с Китаем или о сотне ждущих ответа писем? Чем заполнить пустоты, образовавшиеся в прежде набитом под завязку графике? Обе дочери уже взрослые и живут отдельно, и мне не нужно водить их к врачам или давать житейские советы. Кто я теперь и кем хочу быть?

Слишком легко спутать собственную личность со своим положением, должностью или ролью. Вероятно, на какое-то время они действительно могут стать вашей главной характеристикой, вместе со множеством других имен: наставник, СЕО, жена или мать. Мы постоянно пользуемся разными ярлыками, но иногда замечаем, что некогда удобные костюмы больше не подходят, не выражают нашу подлинную суть, и это вызывает тревогу. Однако, как я выяснила, подобные конструкции гораздо гибче, чем кажется, и неважно, навязаны они или взяты добровольно. Речь не только о том, чтобы отказаться от ожиданий, которые на нас возлагают другие: гораздо чаще нужно избавиться от узких жестких стандартов, которые мы сами устанавливаем для себя. Чтобы освоиться с постоянно меняющимся, неопределенным «я», скрытым под теми ролями, которые мы играем, нужны смелость, время и готовность раздвигать границы зоны комфорта. Проявлять любопытство; воспринимать все широко открытыми глазами, ушами и сердцем; погружаться в новое; узнавать, на что откликается душа, и постоянно спрашивать себя, что волнует, что люблю и почему делаю то, что делаю, – все это не раз помогало мне сбрасывать ярлыки.

Возможно, в вашей карьере или жизни тоже возникают моменты, когда вы перестаете быть тем человеком, которым хотите быть, или, наоборот, продолжаете играть роль, которая уже не выражает вашу суть. И вам тоже нужно сделать выбор: согласиться с формой, которую вы приняли, или изменить ее, начав хотя бы с обновления гардероба.

Терпеть не могу ярлыки и рамки. Так было всегда. Возможно, дело в том, что я росла в еврейской семье на американском Среднем Западе. Или в том, что я была первым ребенком довольно либеральных родителей и мое детство пришлось на особенно бурную культурную эпоху. А может, просто никогда не умела ограничивать себя и других одной категорией. Как бы то ни было, каждый раз, когда на меня наклеивали какой-то ярлык, я рано или поздно чувствовала необходимость избавиться от него – или хотя бы слегка оборвать его по краям. Кроме того, не слишком любила жесткие социальные структуры.

Я никогда не стремилась строго следовать правилам, хотя почти всегда внимательно их изучала. И, пожалуй, неудивительно, что мой путь к руководящей должности и переплетенным двойным «С» логотипа Chanel начался (по крайней мере, в моем сознании) не с увлечения модой и не с диплома бизнес-школы, а с козьего сыра. Да, именно так – с козьего сыра.

Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я провела месяц в Провансе и без памяти влюбилась во Францию. Красота была повсюду, и все французы, казалось, обладали интуитивным чувством прекрасного, на которое что-то глубоко в моей душе откликалось. Меня пленили мягкий свет, ласкающий известняковые стены; лавандовые поля; вазы с полевыми цветами, украшавшие даже скромные столы для пикника; и, главное, знакомство с козьим сыром. Козий сыр – острый, едкий, восхитительный до слез (им полагается неторопливо наслаждаться, смакуя каждый оттенок вкуса), совсем не похожий на своего пресного американского кузена – встряхнул и освежил все мои чувства.

Решительно шагнуть за рамки детства, проведенного на консервативном Среднем Западе в 1970-х годах, меня побуждала не только красота, которой французы, казалось, жили и дышали, но и смутное ощущение свободы. В то время французские режиссеры новой волны писали для женщин роли, не ограниченные узкими амплуа голливудских старлеток. И меня, тогда бакалавра Йельского университета, очаровывали героини этих фильмов: им каким-то образом удавалось избавиться от тяжести чужих ожиданий, которую я ощущала в Сент-Луисе. Я мечтала быть француженкой и жить, погрузившись в поток красоты, воспринимая ее всеми чувствами. И понятия не имела, куда меня может привести это стремление, но оно, в сочетании с непоколебимой решимостью, несомненно, определило направление моей жизни.