Без знаков препинания Дневник 1974-1994
Шрифт:
17. На каком спектакле, по Вашему мнению, Вы достигаете «пика»? И, наоборот, когда начинает пропадать к нему интерес?
«Пик» в районе седьмого-восьмого спектакля. После сорокового его нужно снять с репертуара, чтобы заново репетировать, латать.
18. Имеет ли значение реакция публики во время спектакля?
Раздражает кашель, если это можно назвать реакцией. 19- Долго ли восстанавливаетесь после спектакля? После «Трех мешков» и «Тихого Дона» не сплю до двух-трех ночи. Обязательно открываю бутылочку.
20. Оказывает ли на Вас влияние пресса,
Может обозлить своей глупостью или предвзятостью и, как любое унижение, придать дополнительные силы.
21. Что, по-вашему, отличает кино от театра?
Кино — это цепь миражей, сновидений. В общем кино ближе к импрессионизму. Его можно монтировать до бесконечности и так и не найти единственно нужную склейку. Иногда даже интересней смотреть несмонтированный материал. Театр — что-то более грубое, определенное.
22. Много ли читаете книг по истории?
Сказать, что много — было бы неправдой. Но к книгам Н.Я. Эйдельмана обращаюсь часто. Мечтаю о полном Соловьеве, Ключевском.
23. Владеете ли Вы музыкальными инструментами?
В молодости — скрипкой, гитарой, аккордеоном. Сейчас могу похвастаться только абсолютным слухом.
24. Что Вы сейчас читаете? Достоевского подряд, не торопясь.
25. Ваша самая любимая книга?
Это сборник рассказов моего сына, который написан им в три года. Сборник называется «Полицейский Жопс-Мопс и убивец Сосис Сардельевич». Ходил по рукам в Киеве.
26. Есть ли у Вас любимый композитор?..
Тот, кого в данный момент дирижирует Мравинский.
27. ..любимый художник?..
Среди театральных — Давид Боровский, но в академической живописи я не силен. Я не «музейный» человек. Хотя в Третьяковку не раз приходил постоять у Иванова. Однажды около часа стоял возле «Явления Христа», а потом пошел домой. Наверное, я зритель одной картины.
28. ..любимое блюдо? Много ли любите поесть?
Любимое — то, которое готовит жена. Это могут быть самые обыкновенные спагетти с грибным соусом. Перед утренней съемкой могу съесть и первое, и второе. Тогда спокоен, что сил хватит на целый день. А вот когда дома застолье — больше общаюсь с гостями и закусывать забываю. Доедаю утром.
29- Вы пунктуальны? Если да, то как относитесь к тем, кто опаздывает?
Мне кажется, я человек точный. Но однажды произошла «осечка». Ушел из театра и не обратил внимания на изменение в расписании. Объявили «Общественное мнение», а я уехал на дачу. Телефона там нет. Вечером прибегает наш сосед, режиссер И.Е. Хейфиц, спрашивает: «Что у вас случилось?» «Все хорошо», — говорю я, ни о чем не подозревая. Спектакль отменили, перед зрителями извинились — ведь у ГА, как правило, всегда один состав — заменить некем. Мне простили именно потому, что это была случайность.
30. Как Вы думаете, напишете ли когда-нибудь книгу? Об этом рано еще говорить.
31. Какой город больше всего любите?
Люблю Лондон и Комарове В Комарово — моя дача, точнее, не моя — государственная.
32. Какую бы ошибку в первую очередь хотели исправить, родись Вы заново?
Выучил бы не один, а два языка. Но один из них — русский!!
33- Если можно, подытожьте: зачем артист выходит на сцену?
На этот вопрос трудно ответить. Может быть, ближе к пенсии...
июнь 30
В Ленинград приехал на гастроли Большой театр. И вот ГА. направляется на оперу «Семен Котко», поставленную его другом и однокурсником по ГИТИСу Покровским. Ему это сделать непросто, но высиживает он героически до конца, а после спектакля звонит Покровскому в гостиницу. Приглашает к себе на обед. Друзья давно не виделись, и оба рады встрече. ГА. потом рассказывал, что на их курсе старостой был Покровский и всегда «покрывал» Товстоногова. Под конец обеда, когда они мило по-вспоминали молодость, догадливый Покровский спросил напрямую: «Гога, кого-то нужно в Большой устроить?» — «Нет, Борис, в Большой не нужно. К тебе в Камерный!» — «И кого же?» — «Сына Олега Борисова. Замечательный мальчик, бредит камерной оперой...» Такой якобы диалог.
Юра действительно бредил подвалом на Соколе. Сколько я ни призывал его хорошенько взвесить: раз уж Товстоногов помог, то, может, лучше сразу в Большой? «Нет, лучше в Камерный, там я смогу заниматься профессией!» — ответил сын. Он побежал к ГА поблагодарить за заботу («Рад был помочь, вы мне очень симпатичны!» — последовал ответ) и уехал в Москву. Там выяснилось, что в театре на Соколе нет мест («единиц» — так правильно говорить), но можно рассчитывать на дипломный спектакль. Юру предупредили, что «дед» любит вмешиваться, править, что вообще у них с ГА. много общего, — но выбор был сделан!
С тех пор прошел год. Юра в театре пообтесался, однако с Покровским все время в споре. Долго его убеждал в необходимости поставить «Бедную Лизу». Саша Боровский сделал красивый макет, в котором есть две лодки. «Они в наше бомбоубежище не влезут, и не надейтесь!» — кричал на них Б.А й макет не принял. Тем не менее Юра с Сашей ночью (а была зима!) отправились в Парк Горького, дали сторожу трешну и проникли на склад лодок. Выкопали из-под снега, наняли машину, погрузили. Утром Покровский пришел в театр и увидел, что прохода нет — все перегорожено лодками, веслами. К тому же вонь от них — как от общественного сортира. Отдать ему должное, Юрин шеф оценил эту настырность и распорядился оставить... одну лодку.
«Диплом» состоял из трех одноактных опер. Первая — «Дневник сумасшедшего» по очень мрачной вещи какого-то китайца, монолог баса в сопровождении бубна. Авангардная музыка и потрясающий артист, который и на инвалидной коляске, и на носилках, и приемы каратэ демонстрировал. Кончается тем, что «китаец» обращается в зрительный зал: «Может, есть еще дети, которые не ели людей?» (Весь «дневник» ему казалось, что кто-то хочет его сожрать!) И прямо встык — выбегает ватага детей, которая разыгрывает жутковатую балладу Бриттена. Эффект потрясающий!