Безбашенная
Шрифт:
С воплем скатывается с меня. Не знаю, откуда во мне берутся силы, но я подскакиваю с кровати, возвращая туфельку на место. Ещё пригодится…
Как отсюда выйти?
Смотрю на окно – второй этаж.
В глазах начинает темнеть, тело дрожит от усталости. Всё, действие адреналина краткосрочно, и сейчас я сдуюсь. Начнётся отходняк, а я и так едва стою на ногах.
Корсет висит на мне на паре шнурков, вылезшие полоски китовьего уса разодрали кожу на груди и животе. Лицо онемело и горит от «предварительных ласк» этого мудака. Но я не чувствую боли. Мне
Психанув, сдираю с себя корсет, оставаясь в одних стрингах.
Разглядываю его. Вымотан не меньше, чем я. Одышка… Постанывает, держась за почку.
Ты, бл*ть, всю жизнь теперь будешь вспоминать меня, такие удары по почкам бесследно не проходят. Надеюсь, я порвала тебе что-нибудь принципиальное! Внутренняя гематома обеспечена по-любому. Но мне очень мало этого ущерба. Я хочу продолжать. Где только взять сил?
Мои пальцы дрожат, с трудом поднимаю руку. Голод, бессонница и жажда отняли почти всё. Я усмехаюсь, представляя, как бы ему не поздоровилось, если бы я была в форме.
Он звереет, глядя на мою усмешку, и опасно смеётся:
– А ты наивная…
Возвращается на кресло, поднимая по дороге с пола квадратную бутылку и допивая из горла остатки.
– Тебя ж твоя рыжая хозяйка продала… Ты отработаешь в любом случае.
Ну не-е-ет! Уж в эту хе*ню я не поверю!
– Не надо мне тут свои фантазии озвучивать, – вяло отмахиваюсь. – Крис меня не подставит.
– Подставит… Все вы – суки продажные, – улыбается он с болезненной гримасой.
Ссадины на его лице вздуваются багровыми рубцами, и я любуюсь этим зрелищем.
– Своя-то рубаха ближе к телу… Наступят твоей Крис на горлышко, и из вас двоих она отдаст тебя… А уж я наступлю, не сомневайся! У меня много методов…
Пара картинок с этим мудаком, прикасающимся к Крис, выпивают последние силы.
Но я отмахиваюсь от этих картинок. Крис – «папина дочка». Не посмеет. Да и Олег, Лёха всегда рядом с ней.
– Никто за тебя не встрянет, дурочка! – ухмыляется Виктор. – Всех вот тут держим! – он показательно сжимает пальцы в кулак. – Ну а кто попробует – закопаем.
Обессилев, я присаживаюсь на кровать.
– Это всё понты, Витя! – моя улыбка становится сумасшедшей, я ещё не закончила эту игру. – Тому, кто настоящую власть имеет, понты не нужны. А ты – просто шакал.
– Я, бл*ть, заместитель губернатора! – ревёт он.
– Да что твоя должность?! – фыркаю я. – Сегодня ты заместитель, завтра я. А власть, власть она внутри. У тебя её нет, вот ты понтами и обвешался, как ёлка новогодняя. Ходишь, трясёшь причиндалами перед девками, то пугаешь их другими мужиками, то смешишь своей убогостью. А на большее не способен!
– Закрой рот, сука!
– Не нравится тебе правда, Витя! – смеюсь я устало.
– Зае*ала ты разговаривать…
Он медленно встаёт, направляясь ко мне. Двигаться я больше не могу, но, пересилив себя, поднимаюсь и делаю шаг ему навстречу.
От неожиданности он на секунду притормаживает.
Подхожу ближе, обнимаю одной рукой за шею. Его брови удивлённо взлетают вверх. Обескураженно смотрит на меня.
– Жалко, что не затылок… – вспоминаю я с сожалением свой недавний шанс. И с рычанием вкладываю все свои последние силы в удар коленом в пах.
Сжав челюсти и выпучив глаза, он оседает к моим ногам и падает на пол, выдавливая из себя «убью…»
– Если успеешь, – поднимаю бутылку и, сжав в руке горлышко, со всего размаха бью ею о подоконник. Разглядываю своё оружие. «Роза»!!
Варианты у меня несимпатичные. Трахнуть сегодня он вряд ли меня сможет. Я отхе*ачила ему там всё капитально. Будет писать кровью через синий член. Значит, сейчас я могу попасть под реальный пресс, и меня увезут далеко и надолго. И не факт, что выживу. Этот расклад – не вариант. Я могу полоснуть его по горлу своей красивой стеклянной розой, которая так надёжно сидит сейчас в моей руке. Но потом не вылезу из-под следствия. Вариант третий… Могу полоснуть себя. И тогда он не вылезет из-под следствия. Потому что утащить меня отсюда полумёртвую, в кровище, при таком количестве свидетелей и камер в коридорах – не вариант. А как входили сюда и он, и я, камеры уже засняли. Ему придётся вызвать скорую, чтобы «убийство» не случилось… И тогда я свободна. Но не факт, что откачают. Да и видеозаписи – вещь ненадёжная…
– Ты знаешь, о чём я сейчас думаю? – присаживаюсь рядом с ним. – Что мне будет проблемнее разгребать – твоё распоротое горло или своё…
– Бешеная сука! – неожиданно заваливает меня под себя, перехватывая руку с «розочкой».
Напугался… По-настоящему! И теперь его держит в тонусе адреналин, обезболивая и накачивая энергией. А мой кончился. Совсем.
Выламывает кисть, и горлышко выкатывается из моей руки.
Всё…
Я задыхаюсь под его тушей.
И далеко, словно в бочке, опять балансируя на грани сознания, начинаю слышать какие-то ещё звуки. У двери.
Господи… хоть бы кто-нибудь… СВОЙ!
Поворачиваю голову. Дверь отлетает в сторону.
Демченко…
И я начинаю надорванно, хрипло смеяться, закрывая глаза. Я выиграла…
Дальше всё мельтешит, я слышу, как рычит Лёха и что-то там про… «несовершеннолетняя», «камеры», «свидетели», «статья», «полковник милиции», «проблемы».
Я понимаю только обрывочно. Да мне вообще глубоко пое*ать на смыслы. Голос Лёхи – это всё, что мне надо сейчас, чтобы больше ни о чём не думать.
Абсолютный кайф!
Е*ать! Да это, наверное, сабспейс!
Кажется, я начинаю смеяться громче…
Подхватив меня с пола, Лёха укутывает в своё пальто. Колени подкашиваются. Чувствую, как он несёт меня на руках.
В голове всякая чушь в форме жёсткого стёба на тему изнасилований, убийств и самоубийств, но глаза не открываются. Хочется озвучить, чтобы развлечь моего спасителя, но остатки здравомыслия тормозят мои звуковые процессы. Ни к чему шокировать Лёху ещё сильнее. Я слышу, как испуганно бьётся его сердце. В глазах, которые я иногда открываю, всё мелькает. Кажется, на лестнице вижу испуганное лицо Лоры.
Конец ознакомительного фрагмента.