Безбашенные
Шрифт:
Де Виерс отмечал ход времени по древнему карманному хронометру. Эту реликвию свыше восьмидесяти лет назад ему подарил дед, в честь которого он получил свое имя. Хронометр сделали мастера с Агрипины. Он был инкрустирован изумрудами и белыми бриллиантами, обрамлен в платину и украшен филигранью из чистого золота. Генерал никогда не расставался с этой вещью. Глядя на древний циферблат, он всегда испытывал комфорт и тихую умиротворенность. После прибытия на проклятую Голгофу он все чаще смотрел на хронометр.
Неужели эти чертовы Механикус думали, что он не знает об их обмане? Неужели они считали, что его можно так легко использовать? Варп их разорви! Он
Он замечал презрительные и настороженные взгляды, которыми обменивались дивизионные командиры. Они больше не доверяли ему. Это стало очевидным фактом. Даже Берген начал оспаривать его решения, чем сильно огорчал де Виерса. До печальных неудач на Палмеросе он считал Джерарда своим протеже.
Ладно, они в конце концов поймут свою ошибку. Миссия де Виерса еще не закончилась! «Крепость величия» по-прежнему находилась где-то рядом. Орки забрали танк Яррика, и он должен был вернуть его. Ведь от исхода этой операции зависела судьба Империума. Его экспедицию инициировали Механикус и Муниторум. Они знали, кого назначить во главе Восемнадцатой группы армий. Ни один человек — ни одна унция солдатского мяса — не покинет этот чертов мир, пока он не отыщет легендарный танк. Он доведет свою игру до конца. Его место в анналах истории было по-прежнему в пределах досягаемости. Он впишет свое имя в один ряд с комиссаром Ярриком, Макаротом и Харазаном. Его будут вспоминать как величайшего полководца своей эпохи.
Он снова посмотрел на стрелки хронометра. Его время еще не вышло. Он найдет чертов танк.
— Кофеина, сэр? — предложил Грубер, сидевший напротив в салоне генеральской «Химеры». — Горячий. Только что с плиты.
— Нет, спасибо. Я и без того уже заведен до крайности.
Грубер взглянул на хронометр в руке генерала и тихо рассмеялся.
— Прекрасная шутка, сэр. Заведен. Я понял ваш юмор.
Де Виерс улыбнулся в ответ. Он не предполагал шутить с подчиненным, но пусть будет так. Пусть адъютант считает, что его генерал способен на шутки. Смех под ударами судьбы — это черта героев с несокрушимым духом. Пусть окружающие думают, что его не тревожит то бедственное положение, в котором оказались экспедиционные силы.
«А сколько лжи ждет меня впереди? — подумал он. — Какое препятствие мне предстоит преодолеть в следующий раз? Хотел бы я это знать».
— Вокс-сообщение, сэр, — доложил Грубер, указав рукой на зеленый огонек, который мигал на панели, занимавшей всю стену над левым плечом генерала. — Позвольте мне ответить вместо вас.
Хотя де Виерс находился ближе к устройству, он кивнул, разрешив адъютанту выполнять его служебные функции. «Если я начну отвечать на каждый звонок, офицеры потеряют совесть. Они будут тревожить меня по любому поводу. А мне и без них забот хватает». За долгие годы службы Грубер научился оценивать важность входящих сообщений.
Де Виерс рассеянно прислушивался к голосу адъютанта. Наконец тот повернулся
— Это полковник Мэрренбург, сэр. Он сообщил, что его разведчики дошли до конца туннеля.
Пульс генерала пустился вскачь.
— Я сам поговорю с ним, — сказал он.
Грубер передал ему вокс-консоль и вернулся на свое место, где его ожидала кружка с горячим кофеином.
— Генерал де Виерс слушает. Какие новости, полковник?
— Новости хорошие, сэр, — ответил Мэрренбург. — Я только что получил подтверждение. Через три сотни метров уровень подземного прохода выравнивается. После этого туннель идет прямо, а затем через двести метров заканчивается.
— Я понял, полковник. И где он заканчивается?
— Сэр, я не знаю, как сказать…
— Не томите меня вашими загадками. Мое терпение на исходе.
Голос Мэрренбурга изменил тональность. В нем появились грубые нотки:
— Мои извинения, генерал. Насколько я понял, туннель выходит в город. Подземный город, сэр.
«Ну конечно, — с сарказмом подумал де Виерс. — Посмотрим, как техномаг объяснит мне это».
* * *
Когда «Гордость Цедуса» — «Химера» Бергена — выехала из туннеля в огромное открытое пространство под горой, половина машин «Экзолона» уже находилась здесь. Гвардейцы, открыв рты и вытаращив глаза, осматривали то, что открылось их взорам. Другая половина экспедиционных сил все еще двигалась по главному туннелю. Арьергард должен был подъехать только через час.
Стоя в куполе, Берген оглядывался по сторонам. Его окружало густое облако выхлопных газов, хотя и не такое плотное, как в туннеле. В огромном открытом пространстве дым быстро рассеивался. Давление изменилось. Он чувствовал это кожей. Холодный воздух заставил его поежиться. По мере того как машины разъезжались по периметру, вокруг становилось светлее. Он пока не видел потолок и дальние стены, поэтому не мог оценить объем работ по созданию пещеры. Но зрелище, представшее перед ним, потрясало воображение.
Высокие сооружения из гладкого темного металла тянулись от туннеля и дальше, теряясь в темноте. Это был мертвый город, без движения и звуков, без света и населения — но тем не менее город.
— Значит, это Дар Лак, — прошептал генерал-майор.
Здания, освещенные фарами кадийских машин, отбрасывали яркие блики. Каждая поверхность, каждый угол и стена были сделаны из мерцающего металла. Берген никогда не видел ничего подобного. Пока его взгляд переходил от одного сооружения к другому, цвета менялись, словно отблески солнца на поверхности масляной лужи. Это красивое радужное сияние напомнило ему раковину, которую он однажды нашел на юго-западных берегах Кадукадского моря. Берген был тогда ребенком. Воспоминание, скрывавшееся до сих пор в неведомых тайниках его сознания, вдруг стало ярким, как снимок высокого разрешения.
Гвардейцы высыпали из грузовиков и транспортеров. Лучи их фонарей рассекали мрак, будто сабли. Командиры формировали отряды и вели их по аллеям города, где каждый шаг поднимал клубы пыли.
— Снять оружие с предохранителей! — прокричал сержант, проходивший мимо «Гордости Цедуса». — Если ксеносы устроили нам засаду, мы покажем им мощь нашей ярости!
Берген сомневался, что сержант найдет здесь хотя бы одного живого ксеноса. Город был мертвым, как пустыня и скалы, через которые они добирались сюда. Он чувствовал это. Впрочем, в пустыне была жизнь, если знать, где ее искать. А подземный город походил на мавзолей.