Безбашенный десант
Шрифт:
Главарь посмотрел на часы и объявил: «Время пошло. У вас три дня». Затем он развернулся и спешно покинул помещение. За ним последовали и его громилы. Пленники остались одни, пребывая в полнейшем ступоре от всего услышанного.
12
Амаранта согласилась помочь в поисках подпольной клиники, где ее пытались разобрать на органы. Спасители особо не вдавались в подробности предстоящей операции. Однако девушка высказала догадку, что болгарские врачи не совсем те, за кого себя выдают. Ее высказывание было встречено загадочной улыбкой Батяни, который отказался от комментариев.
– Можете ничего не говорить, – молвила Амаранта. – Судя по тому, как вы дрались с бандитами, вы меньше
– Я тоже на это надеюсь, – коротко ответил майор, смотря на красавицу.
Она сама не сводила с него глаз. Ее взгляд был полон неописуемой нежности. Не надо было быть великим психологом, чтобы заметить ее симпатию к «болгарину». Приближался час расставания. Алехандро вместе с девушкой должны были уехать в Колумбию на машине. Уже там, в условленном месте, они должны были вновь встретиться с «болгарскими врачами». А оттуда при помощи Амаранты, хорошо ориентирующейся на местности, всем предстояло выдвинуться к подпольной операционной. Ну, или по крайней мере к предположительному месту ее расположения. Адъютант был одет в штатское. Имел при себе документы на чужое имя. Для девушки в спешном порядке справили венесуэльский паспорт. Благо бланки и все необходимое было под рукой – среди снаряжения Эдуардеса и Ортеги.
Батяня попросил уезжавших быть осторожными. Амаранта не скрывала, что приняла это пожелание лишь на свой счет. Затянись прощание еще хотя бы на несколько секунд, девушка наверняка бы бросилась «болгарину» на шею. Однако их продолжительное переглядывание остановил Алехандро. «Надо ехать», – заметил он. Красавица словно очнулась от какого-то наваждения. С виноватой улыбкой она бросила прощальный взгляд на Андрея и села в машину. Русский помахал ей и вернулся в здание миссии.
Группе Лаврова на сборы понадобилось всего несколько минут. В принципе все до единого уже были готовы. Оставалось лишь взять вещи, загрузиться в машину и отправиться за пределы местечка. Полковник Эдуардес проводил десантников до авто и пожелал удачи. За рулем находился один из венесуэльских спецназовцев. Он должен был доставить русских на один частный аэродром и вернуть машину обратно к зданию миссии. На этом настоял полковник. Хотя Батяня считал, что машину мог бы повести кто-то из его группы. И вот здесь трудно было понять – выражал ли Мигель тем самым заботу либо просто хотел знать, о чем россияне будут говорить по дороге.
Россияне по дороге почти не говорили. Они «косили» под шумных восточноевропейских туристов и пели с нарочно придуманным акцентом песню из советского мультфильма о бременских музыкантах. Даже если кто-то в округе и мог знать русский язык, то наверняка бы не понял, что ватага мужиков поет именно по-русски. Сидевший за рулем венесуэлец лишь изумленно улыбался. По его улыбке трудно было понять, рад он песне или не рад. Так и доехали до аэродрома.
Мулат, владелец аэродрома, встретил гостей радушно. Десантники старались излучать позитив и выглядеть слегка безбашенными, как и многие туристы из числа любителей поехать на другой край света лишь для того, чтобы попрыгать там с парашютами. Батяня от имени «туристической группы» объявил о желании арендовать легкий самолет с целью «поупражняться в парашютном спорте». Хозяин аэродрома выразил удовольствие, что гости решили воспользоваться именно его услугами. Поинтересовался, откуда они прибыли. Лавров назвал Словакию, понимая – для пожилого венесуэльского мулата что Словакия, что Словения, что даже Слонопотамия звучат одинаково загадочно. Если же его будет кто-то спрашивать, то он вряд ли сумел бы точно повторить название страны. Документов от туристов владелец не требовал. А щедрой оплате наличными обрадовался так, что готов был сам сесть за штурвал самолета. Лавров отговорил его от такого поступка простой фразой: «Вам еще других клиентов встречать надо». Как ни странно, но ее было вполне достаточно.
Все же мулат лично проводил группу до самолета. При этом он уверял, что пилот будет самый лучший. Эти уверения были излишними. Русские хотели скорее покинуть аэродром. Плещеев, Середа и Доронин в самолете оказались первыми. Лавров выступил замыкающим. Он сказал несколько фраз мулату на прощание и вскоре тоже исчез внутри самолета.
Через пять минут русские с облегчением вздохнули. Самолет направлялся в заданный заранее квадрат. Пилот сидел в кабине и не мог слышать, о чем говорят «туристы».
– Ну, что скажете, мужики? – говорил комбат. – Из рассказа Амаранты следует нечто неприглядное. Получается, что русские врачи согласились на сотрудничество с бандитами. С одной из группировок, которая не гнушается заниматься нелегальной трансплантацией.
– Но погодите, товарищ майор, – вмешался снайпер Николай Плещеев. – Из рассказа этой красотки вовсе не следует, что все наши врачи взяли и перешли на сторону зла. То, что перешел один, еще не означает, что его пример оказался заразителен для остальных.
– И, кстати, не совсем понятно, убила его Амаранта или нет, – присоединился к разговору медик Антон Середа. – Скальпель, конечно, опасная штука. Но им нужно уметь воспользоваться. Я не только об операциях, но и способах обороны и нападения. Мне как-то не очень верится, что эта девушка могла нанести смертельные удары молодому здоровому мужчине.
– Ну, почему же? Она ведь была в состоянии аффекта. Иногда в таком состоянии люди немыслимые вещи творят, – заметил связист Иван Доронин. – На самом деле в своем рассказе она могла еще и преуменьшить то, что случилось там на самом деле. Понимаете, о чем я? Она могла его нашинковать, как капусту.
– Мужики, сдается, что мы немного ушли от темы, – сказал Батяня. – Она могла его как убить, так и просто ранить. И при этом сама не знает, что именно сделала. Ведь спешила удрать. Но нам сейчас важно другое. Во-первых, этот Виктор Слепцов – единичный перебежчик на сторону бандитов или нет? Во-вторых, если он единственный перебежчик, то что же его заставило это сделать?
– Слабохарактерным мог оказаться, – предположил Плещеев. – Он ведь в Венесуэлу не геройствовать приехал, а людей лечить. А тут приставили автомат к затылку и приказали резать людей, он и пошел.
– Но, по рассказу Амаранты, он вел себя, мягко говоря, цинично. Если уж его действительно под дулом автомата в операционную привели, то вряд ли бы он себя вел так, как она описала, – высказался связист и после небольшого раздумья добавил: – А с другой стороны, ведь ему «крышу» могло сорвать от всего этого… В общем, странная картина, как ты ее ни крути.
– Возможно, что и странная, – снова взял слово Лавров. – Однако вы забываете данные оперативной информации об участниках миссии и конкретно о Викторе Слепцове. Он в Венесуэлу отправился, чтобы заработать денег на операцию для больной дочери. Мы это знаем. Но не знаем, что произошло здесь. Позарился ли он на возможное денежное вознаграждение или же его шантажом заставили пойти на сотрудничество. Надеюсь, мы это очень скоро узнаем.
Самолет обогнул горную цепь и продолжил свой путь над джунглями.
13
Алина Слепцова лежала вместе с дочкой Анечкой в одной из подмосковных больниц. Состояние девочки было удовлетворительным. Однако она нуждалась в операции. И чем скорее операция была бы сделана, тем больше шансов на выздоровление было бы у больной.
Посетителей у них практически не было. Поэтому сообщение дежурной медсестры о том, что к Слепцовой пришел какой-то мужчина, вызвало у молодой женщины по меньшей мере удивление. Но сердце дрогнуло. Она не знала, чего ожидать от неизвестного посетителя. Из головы не выходил странный телефонный звонок от мужа и то, как он неожиданно прервался. А вся катавасия вокруг исчезновения в Венесуэле участников миссии российского Красного Креста? Она не давала Алине покоя. Это при том, что ее ежедневно мучили мысли о судьбе Анечки.