Бездна. Дилогия
Шрифт:
— А выбираться отсюда всё-же как-то нужно, — Вобла подвела собственную черту под всеми этими рассуждениями, — давайте заложим оставшиеся гранаты под дверь и рванём? Может подействует.
— Теодор угрюмо покачал головой и взвесил на ладони карабин с кольцами.
— Эти стены невозможно разрушить, — сказал он и повёл рукой, — а эти двери невозможно взломать. Их можно только открыть и причём, только теми ключами, которые для этого предназначены.
Внезапно я осознал одну хитрую штуку — интервал между вдохами резко сократился, причём по очень простой причине — мне не хватало воздуха. В лёгких появилась неприятная режущая
— Эй! — сказал я, поднимая руку и привлекая внимание спорящих, — не знаю, почему это происходит, но похоже скоро нам будет нечем дышать.
Все немедленно умолкли, уставившись на меня. Потом повернулись друг к другу, отыскивая признаки нехватки кислорода.
— Точно! — сказал Швед и истерически взвизгнул, — е…ный в рот! Делайте что-нибудь! Делайте, пока мы не сдохли в этой поганой дыре!
— Теперь у нас просто нет другого выхода, — Теодор пожал плечами и вставил в прорезь камнечерепа алое кольцо, — будем надеяться в этот раз ошибки не будет.
К сожалению, надеялись мы напрасно. Как только колечко начало проворачиваться в щели замка, послышался знакомый уже грохот. Ещё одна тварь покинула свой постамент и неспешно направилась в нашу сторону. Каменные крылья с тихим треском развернулись, а щупальца с шелестом хлопнули о пыльный пол. Серая пелена постепенно сползала с неподвижных гляделок урода, выпуская наружу бешеное пламя.
Нет, ну это просто полное дерьмо! Где это видано, чтобы каменная статуя разгуливала по дрожащему полу, с явным намерением добраться до меня и раздавить, растоптать, превратить в кашу из перемешанных костей и мяса. Я же — не обитатель психушки и ещё никогда не допивался до зелёных чертей! Просто я снова вернулся в свой бесконечный кошмарный сон и никак не могу проснуться. Когда же наконец запищит этот чёртов мобильник, и я проснусь на мокрых от пота простынях? Хочу пойти на работу, вынести мусор, на рынок, за покупками, куда угодно, чёрт побери! Туда, где нет шагающих каменных истуканов, стремящихся втоптать меня в пол.
— Может быть по глазам? — задумчиво сказал Круглый и прицелился, — должно же у него быть уязвимое место.
И ещё одна надежда оказалась тщетной — глаза твари оказались защищены не хуже, чем её тело и пули отлетали от них, с визгом впиваясь в пол и стены. Зверь тяжело вздохнул и достал из своего мешка две гранаты. Ещё одна оказалась у Воблы, а Швед и Круглый только развели руками. Больше гранат не было.
Чудовище успело преодолеть половину расстояния, разделявшего нас и его верхние лапы, начали подниматься, для удара по слабым человеческим телам. Зверь, оскалившись, взмахнул рукой и упал на пол.
Новичкам везёт. Когда я говорю это, то имею в виду себя и только себя. Моя граната позволила нам мгновенно избавиться от грозного врага, превратив его в мёртвый камень. Граната, брошенная Зверем, раздробила нижнюю часть каменного монстра, опрокинула его на спину, но так и не прикончила. Тварь медленно ворочалась среди груды обломков, бывших прежде её лапами и пыталась перевернуться на живот.
Зверь зарычал и приготовился швырять в искалеченное чудовище вторую гранату, но Вобла остановила его, указав на Теодора, вставляющего в прорезь кольцо, полосатое, словно роба заключённого.
— Ну же, ну, — бормотал Швед, потирая грудь, — давай! Открывайся!
Чуда не произошло, и третья тварюка отправилась к нам в гости.
К счастью, для нас, пока каменные исполины шагали с противоположной стороны зала, поэтому у нас оставалось время, чтобы подготовиться к встрече. Если бы с постамента сошла одна из тех, которые стояли по соседству, хрен бы мы успели спастись. Внезапно до меня дошло: монстры выходили из соседних ниш, как будто у них был определённый порядок выгрузки. Точно так же, по порядку, вставлял кольца в щель наш предводитель.
Но в этот раз не я оказался самым умным. Я перехватил взгляд Зверя, брошенный им на опустевшие пьедесталы, а затем гигант прыгнул к Теодору, вынимавшему из щели очередной бесполезный ключ. Выхватив связку из пальцев оторопевшего Емельяновича, великан начал быстро отсчитывать кольца, непрерывно сверяясь с количеством неподвижных изваяний. Когда в ладони у Зверя остались два последних кольца, он задумался.
— Какое же из них? — проворчал он, пребывая в нерешительности и повернулся к ошеломлённому Теодору, — ну попробуй вспомнить! У, тупица!
Махнув рукой, Зверь вставил в прорезь матовое колечко с серебристыми искрами внутри. Ключ, поскрипывая, начал медленно проворачиваться. Внимание всех оказалось привлечено разыгранной сценкой, поэтому дальнейшее оказалось полной неожиданностью. По ушам ударил громоподобный рёв и нас накрыла чёрная тень. Каменная тварюка проковыляла-таки свой кросс и добралась до цели. Монстр навис над нами, занеся лапу для удара, а его щупальца бешено хлестали по обе стороны членистого тела, отсекая пути для возможного бегства. Показалось, будто неистовое сияние плошкообразных глаз вот-вот сожжёт моё лицо, и я закрылся ладонями. Рядом истошно завопил Швед и бросился на дверь, колотя по ней кулаками в пароксизме животного ужаса. Затрещали автоматы и сверху хлынул поток каменного крошева, сбитого с панциря твари. Как ни странно, но это заставило чудовище податься назад, отступив на один шаг.
В ту же секунду громко щёлкнуло и отняв ладони от лица, я обнаружил чёрную щель прорезавшую стену. Лысый водитель мгновенно исчез в проёме и вслед ему немедленно бросился Теодор, едва не сшибивший меня с ног. Кто-то, кажется Вобла, ухватил меня за шиворот и поволок к выходу. Как раз вовремя: на то место, где я только что стоял, опустилась исполинская лапа. Сноп искр и содрогание пола. Словно видение — оскаленный рот Зверя и его бешенные глаза. Пыль в глаза. Мамочка родная!
И вдруг по ушам ударил оглушительный вопль, в котором не осталось ничего человеческого, хоть он определённо, принадлежал человеку.
Рука, неотвратимо тащившая меня вперёд, дрогнула и отпустила куртку, и я получил возможность по-человечески постоять на четвереньках и осмотреться. Крик оборвался неразборчивым бульканьем и глухим клекотанием. Поначалу я ни черта не понял, казалось, будто Круглый топчется на месте, время от времени совершая нелепые прыжки. И тут до меня дошло: одно из каменных щупалец захлестнуло его талию и теперь сдавливает, приподнимая над землёй. Круглый уже не мог кричать, а только хлюпал, словно медуза, угодившая под сапог. Из его рта хлестал кровавый поток, каплями разлетаясь в разные стороны.