Бездна
Шрифт:
Антон метнулся от окна к телефону, набрал номер дежурного по управлению и запросил список всех лиц, которые были сегодня доставлены в управление. Нет, Кирилла не было, вместе с Кассандрой поступил некто Сергей Сергеевич Кузнецов, чья фамилия ничего Антону не говорила. Иного, впрочем, Антон и не ожидал - так, минутная вспышка невероятной надежды. Положив трубку телефона на место, он вновь вернулся к окну.
Во дворе управления, куда выходило окно, появилась лохматая местная собачонка по кличке Сонька - дворняжка сама по себе. Прочно завоевав жалостливые сердца женщин из управленческой столовой, Сонька подкармливалась на казённых харчах Департамента правопорядка. Нынче спешила Сонька пометить по свежему снегу свою территорию. Весело перебегала она от вешки к вешке и где нужно по необходимости задирала заднюю ногу. Окропим снег жёлтеньким!.. Жизнь продолжалась.
Тысячу, тысячу тысяч раз был прав тогда Кирилл. Этот странный и так и оставшийся непонятным для Антона наёмный убийца с исковерканной жизнью.
И Антон вдруг до самого душевного донышка своего, до самых печёнок, почек, сердца и мочевого пузыря ощутил состояние, что владело тогда киллером Кириллом Снегирёвым. Покоя! Покоя! Только покоя! Ничего более не хотел он тогда. И ничего более не хочу я сейчас. Покоя, только покоя. Далеитовые рудники? Да, это плохо. Но я убедился сам, что туда отправляют как раз именно преступников. Сам убедился, сам отправлял. Во всяком случае, принимал в этом деятельное участие, хоть и не отдавал непосредственно приказа.
Выходит, Кассандра откровенно врала всем тогда, в Резерве? Когда выступала по радио и рассказывала о невольничьих рынках. Выходит, она и сама преступница, дочь преступника? Антон поперхнулся и долго откашливался. При каждом кашле в голове что-то хрустело и гулко обрывалось. Ох, не пройдёт этот денёк даром для меня, с тоской думал Антон, морщась от одолевшей вконец голову боли. Ох, не пройдёт.
Потом он прислонился горячим лбом к прохладному оконному стеклу, закрыл глаза. Выходит, так?
– гудела по-прежнему страшная мысль. Антон стиснул зубы и ещё сильнее зажмурился. Выходит!
– заорал он внутри себя. Выходит! Выходит! Выходит!
– и запел про себя какую-то первую пришедшую на ум песенку. Лишь бы не пускать в голову иных мыслей, страшных и непонятных, которые все эти месяцы тихо-мирно дремали где-то под черепной коробкой, в подсознании, а нынче вот словно взбесились. И полезли, черти, и стали набухать, будто тесто на квашне.
Выходит?
– снова и снова язвительно спрашивали мысли, пробиваясь сквозь весёлый песенный мотивчик. А кого Ник Журавский на далеиты отправляет, знаешь ты? Нет? И знать не хочешь? Им, говоришь, виднее? Нику, говоришь, Журавскому, твари этой бесхвостой, осклизлой, виднее?..
А Кассандра?
– спрашивали мысли. Неужели она так похожа на преступницу?
А отец?..
А отец???
Нет!
– закричал внутри себя Антон, и в голове его беззвучно лопнул некий ярко-малиновый пузырь, сверхновая сама в себе. Вот этого не трогайте, ясно вам!..
– сказал Антон с ненавистью мыслям. Отец тут не при чём! Совсем не при чём. Отец против мафии боролся и пропал во время мафиозного переворота. Ясно вам?.. А Ханкар бы отец поддержал, просто отец и Наместник не поняли тогда друг друга. Стравили их просто. Тот стравил, кому это было выгодно. Хотя бы Сабуров.
А Ханкар - посмотрите, сколько он людям благ принёс. Посмотрите, дураки, как двинул он вперёд наш прогресс. (Другие мысли, отточенные, спокойные, сильные, правильные, почти слово в слово повторяющие чеканные фразы из газет и телеканалов, заполнили голову, забили неприятные и, безусловно, вредные всплески бреда из подсознания). Мы покончили с преступностью, с разрухой, с коррупцией во властных структурах. Мы почти покончили с голодом, болезнями. Дайте срок, мы покончим и со всеми остальными проблемами. На всём земном шаре. А всё человечество объединим под одной крышей. Общей. Где будут все счастливы и беспечны.
А что было бы без Ханкара? Атомное самоуничтожение - вот что! Это теперь каждому школьнику понятно.
Эх!
– сказал вдруг ясным печальным голосом кто-то у Антона под черепной коробкой.
– Эх, ума-то - полтора осла. Всего-то...
И затих. А Антону полегчало.
***
...Провожать ребятишек собралась чуть ли не половина города. Другая половина, надо полагать, сидела сейчас за экранами телевизоров и незримо тоже присутствовала здесь, на главной площади Екатеринбурга. Как же, такое событие торжественная отправка одарённых детей на учёбу в Метрополию. Толпы корреспондентов с фото- и видеокамерами, два кордона полицейского оцепления, трибуна для напутственных речей, многочисленные приглашённые из Ханкарской Региональной Миссии.
Виновники торжества - около пятидесяти дрожащих от холода и волнения мальчиков и девочек - сбились в тесную кучку возле трибуны. Внутренний кордон полицейский хранил их и собравшихся вокруг них родственников, учителей, официальных лиц от натиска толпы. То и дело слышались рявкающие команды офицеров правопорядка, призывающих толпу не напирать, подать назад. Чуть в стороне от трибуны урчали на холостых оборотах два новеньких сияющих автобуса, предназначенные для погрузки вундеркиндов.
Ричард приехал на площадь вместе с мадам Ершовой - начальником Департамента образования. Пробиться через толпу к трибуне на гравимобиле было можно, но это отняло бы много времени, и Ричард предложил своей спутнице пройтись пешком. "Заодно договорим", - добавил он, покидая уютный большой салон гравимоба.
Мадам Ершова, получив три месяца назад статус Советника и портфель начальника Департамента образования, дело своё знала прекрасно. Основной упор новые власти делали не на всеобщем среднем образовании, а на дифференциации учащихся. Из Миссии постоянно поступали необходимые инструкции, новейшие разработки тестов, по которым выявлялись склонности детей и степень их дарования. Те ребятишки, которые проявляли способности выше среднего, тут же брались Департаментом образования на контроль. С ними уже занимались отдельно, развивая в них замеченные склонности. Системе интеллектуального отбора Узы были просто вынуждены придавать огромное значение, поскольку прогресс ханкарской цивилизации всегда осуществлялся только за счёт "привозных мозгов", мозгов сапиенсов иных звездных рас. Так отбирались талантливые тер-беллиты в захваченных поселениях звёздной системы Ассия, так отбирались дети первобытной цивилизации аюнитов в Аюне, так отбирались дети невольников внутри самой Ханкарской Империи. Так теперь отбирались и маленькие земляне. Самые способные из способных переправлялись непосредственно на планеты Объединённых Уз, где продолжали обучение в специальных школах. Выпускники таких школ распределялись по научным и военным институтам Империи, где под строгим надзором охраны двигали прогресс ханкарского общества, ханкарского монстра. От всех прочих невольников ничем интеллектуалы эти не отличались, разве что несколько лучшими бытовыми условиями да надеждой на какое-нибудь грандиозное открытие или изобретение, которое принесёт статус халлида - СВОБОДНОГО инопланетянина. Но даже со статусом халлида вряд ли суждено когда-либо увидеть им снова свою родную планету.
Нынче, по словам мадам Ершовой, наряду с детишками, проявившими способности к естественным наукам, Департамент образования получил запрос из Миссии на гуманитариев. "Надо полагать, - заметила госпожа Советница, - что хозяева наши хотят усилить земным потенциалом идеологическую основу своего общества".
"Что вы имеете в виду?" - не понял Ричард.
"Всякое общество разумных существ, выйдя на уровень цивилизованного существования, требует определённой идеологической базы для своего развития, для удержания и обуздания толпы..."
"Это всё понятно, - нетерпеливо перебил Ричард.
– Что значит "усилить земным потенциалом"?"
"О, это элементарно. Судя по всему, хозяева импотентны не только на поприще естественных наук, но даже не могут они развести элементарную одурманивающую говорильню. В чём, кстати, у нас преуспели чуть ли не с первого дня создания мира. Вот и будут наши мальчики и девочки создавать им великую историю Ханкара, будут отыскивать оправдания каждой новой войне, может быть даже создадут религию".