Бездна
Шрифт:
Он одним махом опрокинул стакан донышком кверху, вываливая в распахнутый рот размокшие в компоте сухофрукты. Замечательная черта была в характере этого оперуполномоченного прохвоста Департамента безопасности приспосабливаясь каждый раз к новой, удобной на данный момент философии, проповедуя её с горящими глазами, он, действительно, и сам начинал верить в неё. Обретая тем самым внутренний покой.
– Ты говоришь "женщина"...
– продолжал Ник, чавкая фруктами.
– А знаешь ли ты, как ненавидит она нас. И ханкарцев ненавидит, и нас ненавидит... И всех людей тоже ненавидит, наверное. А хочешь, - он вдруг замер и вылупился на Антона весёлым бесовским взором, - хочешь, я тебе устрою встречу с ней?
– он перегнулся через стол, и малиновые уши оказались совсем рядом от лица Антона. Хочешь?
– ещё раз жарко спросил оперуполномоченный.
– Сам убедишься в том, что я правду говорю.
У Антона спёрло горло.
– А тебе не влетит?
– осторожно поинтересовался он.
– Мне? Влетит?
– Ники вновь откинулся на спинку стула. Уши его уверенно алели.
– Брось! Я же знаю, что тебе верить можно. Ты же далеко пойдёшь, старик. Далеко, дальше всех нас, понял. Я чувствую это, я знаю это. У Наместника прекрасные отношения с твоим тестем, лучше даже, чем с нашим шефом, господином Эрманом. А тесть твой всё сделает для свой дочери... Кому же ещё тогда верить, если не тебе?
И с застывшей улыбкой Ники качнулся на задних ножках стула.
– И тогда ты не забудешь, я надеюсь, старых друзей. Не забудешь бедного маленького опера из Департамента безопасности, который к тебе со всей душой. А? Который ради тебя готов даже рискнуть своим положением... Я же вижу, старик, что девчонка тебя заинтересовала, хоть и пытаешься ты это скрыть. Я много чего вижу, старик. Ну, соглашайся, пока я не передумал.
Антон впервые за весь разговор без опаски глянул на своего собеседника.
– Ну и хитёр же ты, Ник, - сказал он после некоторого молчания.
– И толстое там уже досье у тебя на меня собрано?
Господин Журавский от неожиданности поперхнулся, отвёл взгляд.
– Я же говорил, ты далеко пойдёшь, - сказал он в сторону.
– Да и ты неблизко, - возразил Антон. И добавил, постаравшись вложить в голос как можно больше значительности: - Если я не остановлю...
И невольно он, глядя на меняющееся выражение лица Журавского, захохотал. Попал! Совершенно в десяточку попал! В самом деле, если Ники уверен в его, Антоновом, большом будущем, он просто не удержится, чтобы не начать собирать папочку с документиками. С самыми разными - листочек к листочку. Вот листочек с анкетными данными Антона Могуляна, где фамилия у него совсем другая. Вот листочек об отце, Якове Степановиче Орехове. Вот очень интересный листочек - оказывается отец Антона Могуляна был другом злейшего врага режима Фёдора Сабурова. А вот, заметьте, листочек с весьма примечательной информацией тайной встречей наблюдаемого объекта с захваченной отверженкой из банды Сабурова. А вот и подробное изложение их разговора. Оч-чень, оч-чень прелюбопытная, надо сказать, получилась у них беседа. Все листочки здесь. Так, на всякий пожарный случай. Чтобы не забывал Антон Могулян старых друзей.
А испугался Ники, ох как испугался. Вон как значительности поубавилось у господина старшего оперуполномоченного. Нельзя, никак нельзя ему отношения со мной портить.
– Не дрейфь, - сказал Антон, вставая из-за стола.
– Я пошутил. А с девчонками твоими, отверженками, некогда мне, старина, сейчас беседовать. Своей работы навалом. Ну, бывай, жду вечером.
***
Дух перевёл он только тогда, когда вышел из столовой. Добрёл до собственного кабинета, упал за стол и несколько секунд сидел в полной прострации, уставившись, не мигая, в одну точку. Потом зачем-то включил компьютер, прошёлся по командному меню туда, обратно, туда...
Дикая непонятная тоска навалилась на него. Ну, Кассандра, твердил сам себе Антон. Ну и что, что Кассандра? Что мне до неё? Кто мне она? Случайная знакомая. Именно случайная и именно знакомая. И знакомы-то мы были, если разобраться, всего лишь несколько часов. Даже ни о чём толком не поговорили обстановка не соответствовала. "А у нас картошку ещё называют - Маленькая Земля..." - "Маленькая Земля? А где это - у вас? В Греции?.."
Эх, Сашенька-Кассандра, странница ты инопланетная, царица шемаханская, почему получилось так, что сидим мы с тобой в разных, столь непохожих друг на друга комнатах этого здания? Ты - в холодной подвальной камере предварительного заключения, я - в собственном кабинете на втором благоустроенном этаже. С кондиционером, суперновейшим компьютером, широким столом и мягким креслом.
Саша, милая Саша, зачем столько ненависти в твоём сердце? Помню я, как страстно рассказывала ты о далеитовых рудниках, о невольничьих лагерях, о лишённых родной планеты людях, о тоске, о безысходности где-то там, в глубинах космоса. А я, прильнув в больнице к радиодинамику, затаив дыхание и млея сердцем, слушал. И верил. Я сразу тебе поверил, несмотря на фантастичность рассказов твоих. Наверное, первым из всех жителей Резерва я тогда поверил тебе. Первее, чем даже Сабуров, хоть он уже и отдал к тому времени приказ об эвакуации в Пещеры.
Да, я поверил тебе... Помнится, даже спорил с Кириллом. О чём это мы спорили?.. Антон нервно потёр лоб, мучительно пытаясь вспомнить тот давний разговор в больнице. Июньское послеполуденное солнце, утихшие на время эвакуационные сборы, сваленные у подъезда тюки с больничным барахлом, ящики с медикаментами, птичий гомон в кронах деревьев, тополиные пушинки, заносимые ветерком в раскрытую форточку больничной палаты... Ноющая боль в уже начинающем заживать боку... "А ты нюхал когда-нибудь, как нутря человеческие пахнут, наизнанку вывернутые?.." Н-да...
Антон вскочил из мягкого кресла. Засунув, будто в ознобе, кулаки под мышки, подошёл к окну. Огромные снежные хлопья победным десантом захватывали город. Падали, падали, падали, и не было видно их агрессии никакого конца. Зима, братцы, зима. Зима и призраки.
"А мясо обгорелое людское по полю собирал?"
"А как человек перед смертью потеет, видел?"
"А запах того пота слышал?"
"А знаешь ты, что с человеком становится, когда он под собственным пузом запал в гранату вкручивает?"
Это всё Кирилл. А он, Антон, что? Что? "Теперь у человечества появился стимул к существованию. К прогрессу. Это борьба. Борьба за освобождение. Цель появилась, смысл существования, эйфория, романтизм. Борьба против космических захватчиков возродит человечество..." И так далее в том же духе. Бред инфантильного романтизма...
Погодите-ка, погодите-ка! Ник Журавский сказал, что вместе с Кассандрой взяли какого-то мужчину, который даже пытался отстреливаться, когда его окружили ханкарцы. Уж не Кирилл ли это?