Бездна

В тот год лето на Северо-Западе с самого начала не задалось. В июне зарядили дожди и шли почти весь месяц. Потом дожди прекратились, но с середины июля обрушилась жара африканская. Днем температура поднималась до тридцати пяти градусов, ночью редко опускалась ниже тридцати. Дождей почти совсем не было и синоптики обещали, что такая погода продержится до сентября.

Раскаленный город задыхался. От жары ежедневно умирали несколько десятков человек. Более-менее сносно можно было существовать там, где стояли кондиционеры. Но и кондиционеры спасали не всегда – из-за жары на подстанциях то и дело вырубались трансформаторы.

Вокруг Петербурга и по всему Северо-Западу горели леса, в городе тревожно пахло гарью. В выпусках новостей говорили, что леса поджигают террористы.

Вечером в пятницу восемнадцатого августа старший оперуполномоченный комитета «Кобра» капитан Виктор Гривас собирался в командировку. Пятилетний сынишка крутился вокруг него и доставал вопросами: а куда ты едешь, пап? А когда ты вернешься, пап?.. Жена не спросила ничего – знала, что он не скажет. Да и не надо!

Гривас надел тонкую льняную рубашку навыпуск – она хорошо скрывала поясную кобуру – поднял на руки и поцеловал сына, сухими губами мазнул по щеке жену, подхватил «командировочную» сумку и вышел. Он спустился вниз, сел в машину, пустил двигатель, включил кондиционер и сказал: вперед, капитан Гривас!

Когда он выезжал из двора, охранник приветливо взмахнул рукой.

Спустя десять минут Гривас остановил свой «форд» у маркета сети «Шанхай-сити», зашел и купил бутылку виски, бутылку шампанского и пачку презервативов с запахом лепестков вишни. У него было прекрасное настроение, он насвистывал арию Рамзана из модного мюзикла «Раса господ». Вновь оказавшись в кондиционированной прохладе салона, Гривас извлек телефон и набрал номер.

– Привет, – сказал он, когда в трубке раздалось «хелло». – Привет, я уже еду. Через полчаса буду у тебя… Ты меня ждешь?

– Жду, – ответила она. И от этого голоса – глубокого, грудного, с легким придыханием – у Гриваса побежали мурашки по коже.

С Валерией Гривас познакомился месяц назад. В ресторане. Случайно. Ресторанчик – маленький, неприметный, находился в полуподвале на Парадной улице, недалеко от Кубышки. Именно поэтому он пользовался популярностью у сотрудников «Кобры». Офицеры довольно часто отмечали там очередную звездочку, повышение по службе или иное событие, за которое нельзя не выпить. Между собой ресторанчик называли «Стойло». В тот день они отмечали день рождения начальника отдела майора Колесова… Гривас сидел лицом к двери и заметил ее сразу, как только она вошла. У нее были роскошные рыжие волосы и слегка рассеянный взгляд.

Она вошла и села за столик в углу. Заказала кофе. Вероятно, она кого-то ждала – иногда посматривала то на часы, то на телефон, который положила перед собой. Свет бра падал на рыжие волосы и они давали медный отблеск. А глаза… глаза мерцали в полумраке по-кошачьему таинственно. Потом, позже, Гривас с удивлением заметит, что у нее разноцветные глаза – зеленый и карий… Она ждала кого-то, но этот кто-то все не шел, и минут через двадцать она собралась уходить.

И тогда Гривас быстро попрощался с коллегами и вышел вслед за ней. Он нравился женщинам, легко заводил знакомства. Но с этой рыжеволосой могло обломиться – Гривас ощущал это интуитивно… Он шел вслед за ней до Кирочной, не зная, как подойти. Капитану помог случай. К Валерии (конечно, он еще не знал, что ее зовут Валерия) подскочил молодой попрошайка. Он был с грязными розовыми дредами на голове и прицепучий, как репей. Наркоман. Похоже, дезоморфиновый наркоман… Гривас вмешался, прогнал. Так состоялось знакомство. Это было две недели назад.

Гривас не стал подъезжать прямо к дому Валерии – его учили: без необходимости не надо светиться. Он оставил «форд» на соседней улице, прошел переулком и вскоре был у дверей подъезда, где жила Валерия. В левой руке капитана был пакет с бутылками, в кармане лежала пачка презервативов. Он – предвкушал…

Домофон произнес голосом Валерии: это ты, Виктор? – и у Гриваса сладко заныло в паху. Он отлично помнил предыдущую встречу с Валерией. До нее у Гриваса было много женщин и ему было с чем сравнить… Он мог с уверенностью сказать: такой не было.

– Я, девочка, – ответил Гривас, – я.

Он уже представлял, как возьмет ее. Прямо в прихожей. В прошлый раз все именно так и было – Валерия встретила его в полупрозрачном пеньюаре и все прямо в прихожей и произошло… В брюках у Гриваса пульсировало… Щелкнул замок, Гривас решительно распахнул дверь, вошел в чистенький подъезд старинного дома на набережной Фонтанки. Этот дом нельзя было отнести к элитной категории – он стоял на самом краю «Золотого треугольника», но все же это был респектабельный дом.

Гривас почти бегом поднялся на третий этаж. Обшитая искусственной коричневой кожей дверь отворилась, в проеме стояла Валерия… На этот раз на ней был золотистый шелковый халатик. Солнце било в окно за спиной Валерии, насквозь прошивало тонкую ткань, очерчивало линии тела.

– Входи, мой капитан, – сказала она с легкой полуулыбкой. Ее волосы отливали медью и разноцветные глаза ее – светились. Она сделала два шага назад и Гривас вошел в квартиру. В глубине квартиры играла музыка. Валерия сделал еще два шага назад. Гривас шагнул вперед, поставил на полку под зеркалом пакет с бутылками. Он ощущал запах Валерии и этот запах кружил голову… Он протянул к ней руки… Пульсация крови в брюках сделалась сильной-сильной.

– Иди ко мне, – сказал Гривас приглушенным голосом, а она покачала головой и поманила его пальцем. Он двинулся вслед за ней… Валерия призывно улыбалась и пятилась, пятилась. Он настиг ее в дверях спальни, обнял, впился в губы.

– О– о, мой капитан! – она слегка оттолкнула Гриваса и начала расстегивать пуговицы его рубашки. Он взялся за поясок халатика… Она сказала:

– Спешишь, Витюша… Дай я сама тебя раздену.

Она ловко сняла с него рубашку, отшвырнула ее в сторону… расстегнула ремень и пуговицу на джинсах. Джинсы съехали вниз, глухо стукнула об пол поясная оперативная кобура с портативным «глоком». Валерия притянула капитана к себе… И вот тут он заметил мелькнувшую в зеркале над кроватью тень. В тот момент он еще ничего не понял. Шелковые шторы были задернуты, в спальне висели прозрачные сумерки и рассмотреть что-либо Гривас не мог, но сознание уже пробило острым чувством тревоги… Гривас хотел обернуться, но руки Валерии обнимали, сковывали… А тень в зеркале стремительно приблизилась и Гривас увидел у себя за спиной мужчину. Он все понял. Он оттолкнул Валерию и попытался нагнуться за пистолетом… Острая боль пронзила его насквозь и стало темно.

Гривас очнулся через две минуты. Перед глазами плавали белые, желтые, оранжевые круги. Болела голова, во рту был металлический привкус. Откуда-то издалека доносились голоса:

– Когда он очухается?

– Скоро. Мужик молодой, здоровый – скоро… Минут через пять уже можно будет с ним работать.

Гривас слышал голоса, но не воспринимал смысл слов. Пятна кружились, наплывали друг на друга, расходились в стороны.

– Может, вставить ему кляп? – произнес женский голос и Гривас узнал голос Валерии.