Бездна
Шрифт:
Второй удар русских и немцев был направлен на Север, переброшенные из Сибири после подписания Японией Пакта Нового Тройственного Союза, сибиряки лесами, в полной тайне от разведывательной авиации французов, были доставлены в Архангельск. После этого эти дивизии преодолели непроходимые, как считалось, болота, и стремительным броском захватили мурманскую железную дорогу, доставляющую грузы через Петрозаводск в Финляндию. А затем при массированной поддержке бронепоездов освободили Петрозаводск и отбросили финские войска к старой линии государственной границы, остановившись на линии Маннергейма. Закрепившись там и оставив достаточно сильные заслоны, чтобы деморализованный противник не смог организовать контрнаступление, основная часть свежих сил устремилась на Север, освобождать Мурманск. Одновременно на побережье Кольского Полуострова в районе Оленьей Губы был высажен многочисленный морской десант. У оккупантов не хватало сил, чтобы следить за всей территорией полуострова, и практически без всякого противодействия за четверо суток на берег сошли почти пятьдесят тысяч человек десантников и было выгружено сто десять лёгких танков. И это — не считая артиллерии и миномётов, затем десантники перекрыли единственную шоссейную дорогу Мурманск — Петсамо. Прекратив тем самым поступление никеля в Империю. А с юга, через Лоухи и Кандалакшу уже двигались могучие танковые армии освободителей…
Карина с завистью смотрела на своих более удачливых подруг, которых кружили в танце галантные кавалеры. Их районная организация «Дойче Бундес Медхен» устроила для солдат освободителей настоящие танцы. Подключенная инженерами радиола крутила музыку, и парочки кружились в вальсе и польке, шептались по углам, угощались в начавшем работать баре лимонадом и пивом. И пусть у партнёрш можно было сосчитать рёбра под платьями, тем не менее все были счастливы. Особенно — солдаты. Оккупанты были отброшены от Берлина почти на сто километров, а воздушное пространство города надёжно прикрывали Второй и четвёртый Союзные Воздушные Флота. Уже началось восстановление города, в котором активно принимали участие и войска, и жители. Вышли из бескрайних просторов СССР первые эшелоны со стройматериалами, многочисленные беженцы приступили к осаде управлений по делам репатриантов, желая возвратиться на Родину. Но это будет позже. А сейчас в Берлине на одной из многих танцплощадок Карина Эзель с завистью следила, как её подруги кружатся в танце с бравыми гренадёрами. Она была высокой стройной блондинкой с точёными чертами. Иногда над ней посмеивались и говорили в шутку, что её отец какой нибудь граф или барон. На самом деле девушка не знала своих родителей. В жуткие двадцатые её подбросили на ступеньки приюта, где она и выросла, и получила свои имя и фамилию. В шестнадцать лет Карина расцвела такой неестественной красотой, что парни просто боялись к ней подходить, а подруги страшно завидовали. Да, иногда бывает и такое… Вот и сейчас, только завидев девушку солдаты смущались, краснели и молча проходили мимо, приглашая её менее красивых, а значит, более земных подруг… Девушка молча теребила руками уже и так весь истерзанный платочек, стоя у стены в гордом одиночестве, неужели ей не повезёт? И никто-никто не осмелится пригласить её?! Полусумрак танцплощадки скрывал слёзы, уже заблестевшие на её глазах под длинными ресницами. Распорядитель громко объявил последний танец, и Карина в отчаянии опустила голову, ей опять не повезло… Внезапно в поле её зрения появилась пара неизвестного вида блестящих сапог. Они не прошли мимо, а остановились точно напротив неё. Неужели?! Сердце яростно застучало. Она несмело подняла глаза. Русский?! Да, перед ней стоял высокий крепкий офицер, в новенькой добротной форме с кучей неизвестных орденов и значков. В уголках широких непривычных петлиц чёрного цвета ярко блестели крошечные танки. Панцерваффе? Танкист смущённо улыбнулся, и вдруг девушка поняла, что русский ужасно смущён. И даже немного напуган. Впрочем, как и она… И Карина так же смущённо улыбнулась и протянула свою руку. Зазвучала музыка. Широкая мужская ладонь легла на её талию, девушка подняла глаза и встретилась с партнёром взглядом, мгновенно утонув в синих, как море, глазах…
Глава 25
Россия-матушка
— Полк! Равняйсь! На знамя — стоять смирно! Знамя — внести!
Громыхнули барабаны, забухал бубинг. Взвился вверх тончайший звук трубы, поднесённой к губам горниста. Знаменный отряд, чётко чеканя шаг, двинулся вдоль стройной шеренги. Александр Ковальчук, бывший младший, а теперь — лейтенант, командир отдельной роты особого назначения замер в строю, ощущая, как в горле набухает комок от волнения. Сам бывший пограничник был родом из старых военных. Не офицеров, нет. Его предки были простыми солдатами и унтерами, и всегда в их роду соблюдалась заповедь: За Родину сражаться на совесть! Он гордился тем, что одним из его предков был сам Прохор Дубасов, знаменитый денщик великого Суворова, Александра Васильевича… С Мурмана Саша выбирался долго. Почти месяц. Шёл звериными тропами, карабкался по сопкам, если бы не наука родителей, сызмальства передавших ему родовые секреты и умения воинов и охотников, то вряд ли бы выжил. Уж слишком много преград стояло на пути. И карательные спецотряды союзников, и финские заслоны. Но… Всё преодолел настоящий воин на своём пути, и вышел к своим. Прихватив по пути тяжёлый «браунинг» английского дозора. Когда он выбрался из кустов возле блиндажа «особого отдела» сто тридцать первого полка, часовой опешил — уж слишком мало напоминало то, что вышло на свет божий человека. Но лесное чудовище аккуратно положило массивный пулемёт себе под ноги, а потом ласковым голосом произнесло:
— Слышь, земеля, начальника покличь?..
Разбирались долго. Почти две недели. Потом приехали ребята из головного управления Питерского НКВД и забрали с собой. Там к проверке подключились и гестаповцы. Но… разобрались во всём. Была пара моментов, в которые следователи никак не могли поверить, уж больно это выходило за рамки возможностей человека, но тем не менее всё подтвердилось, как говориться, на все триста процентов. С ударением на первом слоге. После всех мытарств младшего лейтенанта полностью оправдали, и даже наградили за беспримерный поход. С особым вниманием запротоколировали его слова о зверствах оккупантов на захваченных территориях, даже записали его рассказ на новомодный аппарат под названием «магнитофон». Катушки с тончайшей стальной проволокой бесстрастно кружась зафиксировали каждое его слово, и старшина был удивлён, когда по Всесоюзному радио прозвучали его слова о том, что вытворяют оккупанты в Советской стране. Но, как оказалось, все его приключения только начинались. Младший лейтенант получил новое предписание — его направили в Орденский замок под Кенигсберг. По особой просьбе самого Гиммлера, которому впечатлённые подвигами Ковальчука гестаповцы предоставили впечатляющий доклад, и сам Генрих чуть ли не выплакал у Лаврентия Палыча такого уникума. Муштра была жуткой. Александр просто не представлял себе, что может существовать ТАКАЯ подготовка, особенно, когда его оставили на укатанной дороге с сапёрной лопаткой и пустили на него танк, не закопаешься — раздавит, что и случилось с предыдущим курсантом… Он — успел. А занятия дзюдо наоборот, показались семечками. В их старом роду был свой, так называемый родовой уклад боя. И когда невысокий улыбающийся японец попросил напасть на него, чтобы оценить умение новичка, то не успев ничего сообразить, инструктор уже лежал на ковре не в силах пошевелить ни одной мышцей. ЧТО сделал русский, никто не понял, а повторять — отказался, ссылаясь на запрет. Слава Богу, что в Империи Восходящего Солнца есть кодекс бусидо, и инструктор понял, но освободил Ковальчука от занятий по своему виду подготовки, и запретил строго-настрого трогать его. Поскольку то, чем владел Александр не было предназначено для драки, а только для убийства. И лишних жертв никому не было нужно. А так как в Ордене дураков не держали, то Ковальчук стал ещё больше уважаем среди новых сослуживцев. Трудности вызывал только языковой барьер, но и его через полгода Александр смог преодолеть. Во всяком случае — понимал немецкий язык практически полностью, а вот с умением говорить уже было сложнее, но сокурсники всегда были готовы помочь ему с этим, и постепенно дело шло на лад.
Летом началось наступление. Александр вместе с остальными бы брошен в бой в составе спецгруппы, которая должна была захватить мосты по направлению движения ударных частей объединённых сил и удерживать их в целости до подхода основных сил. Всякое пришлось хлебнуть, но задачу его подразделение выполнило полностью и практически без потерь. Причём не в последнюю очередь благодаря звериному чутью Ковальчука. Только четверо легкораненых. За это он получил очередное звание «лейтенант». И лично из рук фон Браухича, командовавшего прорывом — «Железный Крест». После прорыва в Берлин новоиспечённого лейтенанта отозвали, и, вручив под командование роту назначили в возрождённые гвардейские части. Рота Ковальчука числилась в спецподчинении НКВД, хотя и была в составе Лейб-Гвардии Семёновского полка. У гвардии начался короткий, но очень плотный период притирки личного состава, отработки взаимодействия подразделений, освоение новой техники. Никто не скрывал — Гвардия должна была идти в первых рядах наступления. Так долго готовящегося долгожданного возмездия ЗА ВСЁ…
Флайт-коммандер Олбрайт лично вёл свою дивизию в бой, задача была поставлена коротко и ясно — новые нефтеперегонные заводы русских на Волге должны быть уничтожены. Крыло к крылу собирались самолёты над условленным местом встречи, поблёскивая кое где полированным дюралем, проявившимся из под стёртой краски, заботливо натёртые бензином плоскости, чтобы уменьшить сопротивление воздуха чуть подрагивали под напором бешеного урагана воздуха от четырёх могучих винтов. С огромным трудом удалось выяснить, где примерно построены эти новенькие, но так смертельно опасные нефтеперегонные заводы. Казалось, после уничтожения и захвата Баку и Грозного русские лишаться топлива — крови современной войны. И поначалу так и было. Лишившись бронетехники, избиваемые с воздуха и земли всей мощью союзной авиации и танковых армад, поддерживаемой неисчислимыми тучами туземной пехоты из африканских и индийских колоний русские начали откатываться назад. К тому же в спину им ударили немцы. Но… эти грязные славяне умудрились найти новые источники нефти. А немцы, лучшие войска которых должны были перемолоть, согласно задумке ОЧЕНЬ больших людей, эти азиаты, и тем подготовить к внезапному вторжению истинных союзников, оставив Вермахт без солдат, почему то вдруг не только не сдались, как положено истинным джентльменам, умеющим просчитывать каждый ход противника и своё положение, но и заключили с русским мир. Правда, когда их припёрло… По всем законам войны усатый Сталин был ПРОСТО обязан расстрелять Гитлера и всё германское руководство, а уцелевших немцев загнать в Сибирь, и ещё дальше. Но русский вождь ещё раз показал, что славянская логика не поддаётся никаким цивилизованным нормам. Вместо этого он обласкал Фюрера и весь нацистский верх, предоставил место для проживания бесчисленным беженцам из Германии, поскольку в Генерал-губернаторстве оставаться было слишком опасно для мирного населения. Кроме того, по слухам, ходившим среди высших чинов союзников, политика геноцида против Советов привела к прямо противоположным результатам, на которые рассчитывали и англичане, и французы. Вместо того, чтобы поддержать освободителей с Запада, а затем покорно подставить свои головы под ятаганы янычаров, местные горцы начали настоящую войну на истребление против турок, французских чиновников, спешно захвативших Баку, а так же многочисленных представителей оккупационных властей. А потом наступил шок… продержавшись зиму вгрызшиеся в землю зубами русские полки внезапно ударили вначале по финнам, отбросив их от Ленинграда и освободив Петрозаводск. Затем ударный кулак русско-германских сил прорвался к осаждённому, но непобёжденному Берлину, продержавшемуся в осаде почти год. И вот теперь просочились сведения о том, что готовится удар по турецко-английско-французским войскам на Кавказе и Крыму. Обеспокоенное командование оккупационных сил на юге не нашло ничего лучшего для сдерживания будущего наступления, как уничтожить бомбардировками нефтеперегонные заводы и скважины на Средней Волге. И вот флайт-коммандер Уилбур Олбрайт был удостоен вести армаду из трёхсот американских «Б-17», полученных по ленд-лизу из САСШ против Советов…
…Могучие «Райт-Циклоны» гудели убаюкивающее, поскольку путь был не близкий. Олбрайт встряхнул тяжёлой головой и щёлкнув тумблером бросил в ларингофон:
— Уолли, принеси мне кофе.
— Есть, сэр!
Коммандер поморщился — Уолли Буш был добровольцем из тех самых САСШ, из богатой семьи техасских скотоводов. Временами утончённому британскому аристократу казалось, что от этого уродующего настоящий британский язык неотёсанного американца так и несёт навозом… тем не менее, парнем янки был исполнительным. И через пару минут его уважительно тронули снизу за колено — разогретый на бортовой печке настоящий арабский кофе был великолепен, и немного разогнал дремоту. Подумав, флайт-коммандер, приказал найти по радио Лондон и, включив автопилот забросил руки за спину. Внизу проплывали бескрайние русские просторы. «Здесь отличная земля. Если эти турки не истребят всех подряд, то будет и кому её обрабатывать. Впрочем, если и выведут всех — не жалко. Хватит китайцев, хватит негров, если будет земля, то найдётся, кому её обрабатывать…»
— Коммандер! Прямо по курсу — самолёты противника!
Олбрайт мгновенно очнулся от дремоты — вдалеке, в ослепительно чистом небе показались быстро увеличивающиеся чёрные чёрточки. «Дьявол!» — Он выругался про себя — из-за того, что замечтался, он снизился на недопустимо малую высоту. И теперь враг оказался гораздо выше его самолётов. Впрочем, вряд ли они решаться атаковать ТАКУЮ армаду…
В штабе ПВО были встревожены. «Редуты» засекли колоссальных размеров засветку уже давно, и передавая от станции к станции быстро вычислили курс противника — он вёл прямо к новым заводам… А вскоре удалось и подсчитать число самолётов, и это вызвало настоящий ужас — ТРИСТА! Но эти заводы — сердце войны! Если их уничтожат, то оккупанты смогут отбросить нас назад. И всё начнётся по новой? Сколько ещё советских и немецких людей уничтожат потерявшие всякий человеческий облик двуногие звери?! И хотя, зная о том, что рано или поздно англичане и французы узнают о новом нефтедобывающем комплексе, войска ПВО упорно готовились к обороне, но никто не ждал что на бомбардировку бросят СТОЛЬКО самолётов. И КАКИХ!.. Впрочем, будь это хотя бы месяц назад, враги бы ушли безнаказанными. Но не сегодня и не сейчас, теперь их встретят. Как положено встречать незваных гостей!
…Иван подал сектор газа до упора назад и сразу обратно. Мощный, тысяча восьмисот сильный двигатель свирепо зарычал. Отброшенная диким напором воздуха, перемалываемым огромным винтом автоматически регулируемого шага плотно прилегал к земле яркая трава полевого аэродрома. Чуть подрагивая на незаметных глазу неровностях, самолёт вырулил из капонира и вкатился на выложенную шестиугольными плитами взлётную полосу, затем медленно покатился по ней к месту старта. В наушниках шлемофона раздался голос:
— Множественные цели на юго-западе. Курс — 52–40. Слушайте станцию наведения на волне 430. Позывной — «Волна».
— Вас понял, Первый. Я — Тринадцатый, к взлёту готов.
— Тринадцатый, вам — взлёт!
Мотор взвыл, словно пришпоренный. Засвистел тоненько наддув, и его звук неожиданно органично вплёлся в ещё непривычный уху звук «БМВ». С новым высотным мотором «МиГ-2», и прежде неплохая машина, словно обрёл второе дыхание. Когда в войска пошла эта модификация, лётчики начали ругать этот истребитель. Но после того, когда по-настоящему поняли и освоили, тон отзывов резко изменился в противоположную сторону. Четыре тридцати семи миллиметровые пушки в плоскостях и одна сорокапятка в коке винта не оставляли потенциальному противнику, а кто им был — ясно и так, отрицательную величину выживания в случае попадания. А ещё — новейшая взрывчатка Леднёва… Скорость самолёт набрал почти мгновенно и практически отвесно ввинтился в бескрайнюю синеву неба. На мгновение заложило уши, и пилот сделал сглатывающее движение, продувая их. Через перспекс фонаря было видно изумительно далеко и чётко.