Бездомный мрак
Шрифт:
— Значит, я и есть знаменитый плейбой Тимур Аракчеев, убийца собственной жены?
— Она заслужила то, что с ней произошло, — едва слышным голосом сказал Антон.
— Только потому, что хотела отнять часть наследства и развестись со мной?
— Екатерина не собиралась с тобой разводиться. Эта версия для прессы. Она изменяла тебе, и ты об этом знал. Ты человек нетерпеливый и не прощаешь предательство. А она обычная сучка. Я тебя предупреждал, с кем ты связался, но ты упрям и, скорее всего, просто любил ее. Так, как способен любить Тимур Аракчеев. Слишком много страсти! Ты убил ее в припадке гнева, вот почему майору Лиходееву ничего не стоило выйти на твой след. Конечно, напугать тебя очень трудно, ты даже не думал скрываться. Жил так, как жил. Но если бы в то время ты мог рассуждать и анализировать, как сейчас… Нет, у тебя невыносимый характер. Если что не
— Спасибо, успокоил. Делаю вывод. Я сумасбродный маньяк, потерявший память.
Антон выпустил клуб дыма и отрицательно покачал головой.
— Торопишься. Все намного сложнее.
— Возможно. С этим придется еще разобраться. Но возникает вопрос. Как ты сказал, следователь и тот самый майор Лиходеев опытны. Каким образом таких неординарных профессионалов сыска удалось обмануть, внушив им, что я Максим?
— Ты очень многого не знаешь.
— А я обязан знать. Речь идет обо мне, о моей личности, которая не может лишиться прошлого, даже несмотря на амнезию. Это не стишок в блокноте, который вычеркиваешь, если он тебе не понравился.
Антон побагровел. Я чувствовал, как он старается сдерживать себя. Удавалось ему это с трудом.
— Ты начинаешь превращаться в прежнего Тимура.
— Возможно. Но не удивлюсь, если в конце концов окажусь похищенным премьер-министром Франции.
— В день аварии ты позвонил мне и велел ехать к развилке Старопромысловского шоссе, где есть объезд через котлован. Объяснять ты ничего не стал, но знал, что шоссе перекрыли. Спорить с тобой не имело смысла. Я собрался и поехал в указанное место. У развилки мне пришлось тебя ждать. Вскоре показалась твоя машина. За рулем сидел Макс, ты рядом. Я сел на заднее сиденье. Вы очень торопились. Я не знал, что вас преследуют сыщики. Ты попросту удирал от лейтенанта. Он сел тебе на хвост еще в городе. Но отстал. Машина слабовата. Вы гнали во весь опор, а дорога через карьер слишком опасна для таких экспериментов. Я не был готов к твоей защите на тот момент и не мог решить проблему мирным путем, да и ты этого попросту не хотел. Вступать в борьбу со следствием и майором Лиходеевым надо во всеоружии, а не по наитию. Попадать к ним в лапы было преждевременно, но и примитивное бегство вопроса не решало. Ты даже не подготовил себе алиби, а я не знал подробностей.
— За нами гнался лейтенант?
— Так говорят в УВД. Но я этого не знаю. Патрульная машина и все. Дорога была слишком скользкой, целую неделю не прекращались дожди. Все произошло в одно мгновенье. Мы ни с кем не сталкивались. На крутом вираже она просто соскользнула в пропасть. На наше счастье под откосом осталась площадка после обвала, и мы на ней застряли. Встречная машина пыталась избежать столкновения, резко свернула вправо и врезалась в утес. Ее тут же задавило обвалом камней, а патрульная машина впечаталась в нее, и произошел взрыв. Встречную развернуло боком, лейтенант не успел затормозить и врезался в бензобак со всего маху. Все это я успел увидеть, пока мы не начали кувыркаться. Машина пару раз перевернулась. Со мной ничего, только царапины, Макс был мертв. Я вылез через заднее разбитое окно, а потом вытащил тебя. В это время над котлованом пролетел «кукурузник». Низко. Пилот видел аварию, и я понял, что он сообщит об этом на землю и вскоре появятся все кому не лень. Встреча с ментами нам некстати. Надо бежать, а куда? Назад? Мы наткнемся на встречную ораву, и тебе крышка. До моей машины, брошенной у развилки, километра три, не меньше. К тому же, ты разбил себе лицо, и у тебя шла кровь. Я попытался привести тебя в чувства, но бесполезно. Очевидно, рана оказалась серьезней, но тогда я еще не знал насколько. И тут у меня родилась идея выдать тебя за Макса. Утащить на себе я тебя все равно не смог бы. Да это был риск, согласен. Большой риск, но другого выхода я не видел. Я обшарил карманы Макса и достал его документы, затем вытащил из багажника канистру с бензином и смочил им твой пиджак и волосы. Я думал ожоги не будут столь сильными. Канистру выбросил в пропасть, оттащил тебя подальше от машины, сунул в твой задний карман брюк документы Макса и поджег тебя и «линкольн». Как ты знаешь, от Макса осталась одна головешка, а твое лицо лишь обгорело, что исключало прямое опознание. Действовал я как автомат, но не сомневался в успехе мероприятия. Я выбрался на шоссе и поковылял назад. Минут через десять меня нагнала какая-то легковушка и подбросила до развилки. Там я пересел в свою машину и обнаружил, что потерял сотовый телефон. Добравшись до бензоколонки, я позвонил доктору Фаину и попросил его связаться со «скорой», чтобы тебя отправили к нему в госпиталь. Фаин — Бог в хирургии и мой старый друг. Через час с четвертью я был у себя дома. Мне позвонили тут же, как я вошел. Милиция по найденным документам определила твою личность, но тебя все же отправили в ожоговый центр. Затем они позвонили в офис компании, а те, в свою очередь, связались со страховым агентством. Страховщики потребовали провести опознание, и следователь областного УВД по наводке страховщиков позвонил мне. Оперативно, не правда ли? За час с небольшим сработала такая цепочка. Я приехал в больницу и опознал в тебе Максима Круглова, что и внесли в протокол. Впоследствии доктор Фаин перевел тебя к себе и объяснил мне всю серьезность твоей травмы. Остальное ты знаешь.
Антон замолк и смотрел на меня словно на судью, зачитывающего приговор.
История, рассказанная им, ничего не пробудила в моем сознании. Белая пелена продолжала скрывать подробности прошлого. Но в новом настоящем моя голова, свободная от мусора и обученная логике, тут же обрабатывала полученную информацию и раскладывала все по полочкам. Да, следователь Задорина мне говорила, что мои документы найдены в заднем кармане брюк. Она подтвердила, что для опознания вызывали адвоката. Все совпадало, и прорех в рассказе Антона я не нашел. Вот только получилось все слишком гладко, так, как он задумал.
— Так значит я — Тимур Аракчеев, человек, ходящий под топором палача, и должен прожить остаток жизни под чужим именем?
— Нет, Тим. Под чужим именем тебе жить недолго осталось. Максим Круглов отличный клерк, но он нищий. По сравнению с тобой, разумеется. Ты один из богатейших людей сегодняшней России. Капитал — вот твой пьедестал, а пьедестал без статуи никому не нужен. Таким деньгам нужен хозяин.
— Если я стану статуей, то всенародно объявлю свое настоящее имя. Где логика?
— Логика заключается в том, что капитал должен перекочевать за границу.
Этими вопросами я сейчас и занимаюсь. Подробности мы обсудим в другой раз. Они скучны и пока тебе не понятны. Россия для нас временное прибежище. Мы уедем на Запад и там развернем настоящее дело. А для банкиров Монако и Норвегии ты просто выгодный клиент, тем более что деньги к ним придут чистыми. Но пока я еще не все подготовил, отложим этот разговор. Ты должен полагаться на меня, как это делал твой отец. Я добьюсь того, что ты заберешься на свой пьедестал, чего бы мне это не стоило. Так хотел покойный Александр, так хочу я.
— Ты можешь объяснить мне истинную причину, по которой я убил Катю?
— Уверен, что хочешь знать об этом именно сейчас?
— Я уже устал от твоих уловок.
— Ты опять раздражаешься. Я же сказал тебе, из-за ревности.
— Не верю. Чушь собачья.
— Нет, не чушь. Ты застукал ее с Максимом.
— С Максимом? Они же были друзьями!
— В этом-то все и дело. Двойное предательство. Ты был в отчаянии. Никому верить нельзя. Удар ниже пояса. Ты и Макса хотел прикончить. Слава Богу, не успел. Когда майор Лиходеев уже наступал тебе на пятки и ты решил бежать, то по непонятным причинам взял с собой Максима. Зачем? Возможно, с целью рассчитаться с ним. Человек, предавший однажды, способен повторить свой поступок. Авария сделала это за тебя, как это не парадоксально звучит, не то на тебе висело бы два убийства.
Мне трудно было возразить Антону. Ирочка Новикова мне сказала, что я был вне себя в день побега, велел Максиму собрать вещи и ехать со мной. Здесь все сходится.
— Не знаю, кто я — Максим или Тимур, но мне оба отвратительны. Я окончательно запутался и не хочу быть ни одним из них. Но от себя не убежишь.
Хорошо. Ответь мне на последний вопрос. Какой еще убийца пристроился к нашей компашке? Сегодня убит бывший садовник Тихон. Кому понадобилась его смерть?
Бывшая экономка в спешке бежала из Москвы.
— Вот оно что! — на мгновенье Антон задумался. — У меня есть только один ответ. Это мог сделать Ефим Никитин, бывший твой шофер.
— С какой стати?
— Когда он узнал о катастрофе, то воспользовался моментом и украл у тебя пятьдесят тысяч долларов. Деньги были приготовлены для взятки майору Лиходееву, а передать их должен был Ефим. Но Лиходеев не пошел на сделку. Ефим должен был вернуть деньги, но не успел. Узнав о катастрофе, он их решил присвоить и скрылся вместе с ними. Теперь он узнал, что ты вышел из больницы. Думаю, что он знает твой диагноз и наблюдает за тобой. Если он понял, что ты его ищешь, то попросту заметает следы.