Бездомный мрак
Шрифт:
— С вас сорок рублей.
— Рублей? Боюсь, что я вас не понял.
— Тогда перейдите на другую сторону и зайдите в обменник. Взамен долларов вам дадут рубли. Тогда и поймете, что это такое. В России наличные взаиморасчеты ведутся в рублях. Судя по одежде, вы иностранец, вот я вам и объясняю наши порядки.
— Спасибо. Очень толково и понятно.
Я вернулся в машину и подал сотню Эрику.
— Газеты мне не продали. Требуют более крепкую валюту. Но я в этом ничего не смыслю. Продавец послал меня в обменник через дорогу. Сходи сам, мне надоело выглядеть идиотом.
Шофер взял деньги и
— Рубли интересуют только нищих на паперти.
Он вышел, а я наблюдал за ним. Когда он скрылся за дверью магазина, я пересел на его место, включил двигатель и уехал.
В одном из переулков я остановился. У меня немного кружилась голова от напряжения. Переведя дух, я обследовал ящик для перчаток. Там лежали фонарик и атласы Москвы и области. Я внимательно изучил карты и нашел то самое Старопромысловское шоссе и место, где, по моим расчетам, находился котлован и где произошла та самая злополучная авария — конец или начало всех моих мытарств, так до сих пор, и не понятно. Дорога предстояла неблизкая, но, если поторопиться, в два-три часа можно уложиться.
Стрелки часов на приборном щитке подбирались к половине четвертого.
Времени вагон, и, возможно, мне удастся вернуться до темноты. Начну развлекаться, как и обещал Антону. Начинать надо с начала, а не с середины, выстроить всю цепочку целиком. Только так, а не из скудных подачек адвоката, ситуация прояснится.
Когда я выехал из Москвы, то почувствовал себя спокойнее. Шоссе не было перегружено транспортом, и я позволил себе немного расслабиться. Сидеть за рулем, как выяснилось, тоже работа. Скорости я не ощущал, стрелка на спидометре гуляла в районе ста пятидесяти километров, но машина шла легко. После указателя на Немчиновку, я снизил скорость. Еще две развилки, потом бензоколонка и через километра четыре поворот на котлован. Там висел щит «Проезд закрыт».
Шоссе отремонтировали, и опасный объезд уже стал никому не нужным. Но именно он меня интересовал, поэтому мне пришлось игнорировать предостережение и я свернул к котловану. Узкая дорога петляла, с левой стороны просмотру дороги мешали отвесные высоченные скалы из известняка, а справа раскинулся гигантский котлован, дна которого из машины увидеть невозможно. Никаких ограждений, кроме белых столбиков.
И вот я добрался до места, где эти столбики были выбиты из своих гнезд, от них остались только неглубокие ямки. Это место находилось прямо за крутым поворотом, за которым метрах в тридцати шел следующий поворот. Опасный промежуток, ничего не скажешь. Я остановился и вышел из машины. Скала слева была покрыта гарью. У подножья осыпавшийся известняк раздавили колесами машин.
Значит, после аварии дорогой еще пользовались. Я подошел к обочине и глянул вниз. Под откосом метрах в пяти находилась площадка — полукруглая поляна, заросшая травой, диаметром метров десять, а на краю перед обрывом рос низкий кустарник и сорняки. Но как такое препятствие могло задержать тяжелую машину, понять трудно. Выжженная трава, образовавшая черный круглый островок, находилась прямо у самого края, метрах в двух.
Я спустился по откосу на полянку. Беглый осмотр мне ничего не дал, но меня так и тянуло подойти к краю и заглянуть вниз, будто магнит какой-то притягивал.
Я поддался искушению.
Приблизившись
Скорее ревел, как бык на бойне. Неужели смерть неизбежна? Ей уже надоело за мной гоняться, и она наконец улучила момент свести со мной счеты. Сквозь красную пелену я увидел сбегавшего по откосу человека. Но туман сгустился, и все исчезло.
Когда я пришел в себя, то увидел серое небо. Где-то в вышине кружили черные птицы, паря над пропастью, словно летающие кладбищенские кресты. По коже пробежали мурашки. Я повернул голову влево и увидел человека в милицейской форме, сидевшего возле меня на корточках. Его лицо покрывали капельки пота.
— Вам что, жить надоело?
— Не успело надоесть, — прохрипел я.
Голова сильно болела в том месте, где находился шрам.
— Может, вызвать врача? У вас лицо как больничная простыня.
— Нет, спасибо. Все в порядке.
— Уж какой там порядок. Вас спасла случайность. А если бы я не поехал за вами следом, когда вы свернули на запрещающие знаки? Для кого там «кирпичей» понавешали? Сошел с мотоцикла, а машина пуста и тут услышал крик. Гляжу, а вы держитесь за соломинку, раскачиваясь над каньоном. Пришлось посуетиться, едва шею себе не сломал. Я же не горный козел. Еще минута, и отдыхать бы вам на дне гнилого озера.
Я приподнялся на локтях.
— Спасибо, лейтенант.
— Вы к тому же оставили свой «мерседес» на самом повороте, я чуть не впечатался в него. Скала не стеклянная. И что вас сюда понесло?
Я окончательно пришел в себя и встал на ноги. Но меня еще здорово покачивало.
— Вы часом не махнули лишку? — спросил он, беря меня под руку.
— Нет. Я даже не знаю вкуса вина.
— Если так, то вы счастливчик. Идемте, я помогу вам добраться до машины.
Он поволок меня наверх. Его сильные руки держали мое обмякшее тело, и я ощутил некоторую уверенность и спокойствие, как это случалось, когда ко мне прикасалась рука доктора Розина. Я бы назвал это чувством опоры.
— Что бы я без вас делал, лейтенант?
— Уже ничего. Вас придется оштрафовать. Что я и собираюсь сделать.
— Согласен на любой штраф. Вы вытащили меня из могилы.
— Судя по вашей машине, и штраф должен быть соответствующий.
Мы выбрались на дорогу. Он осмотрел меня и отряхнул мой плащ, которому хорошенько досталось. У меня все еще тряслись руки и колени.
— Вы не могли бы развернуть мою машину? Тут слишком узко, а я еще не пришел в себя.
— Доверяете в чужие руки такую игрушку? Как знаете.