Бездорожная сказка

Сказова Дара

– Это с кем?

– С Кикиморой.

– Ого! – присвистнул Кот.

– Цыц! – оповестила Ягуся о своем недовольстве.

– Да я что? – невинно ответил домашний любимец.

– Цыц, сказала я! – повторила прабабушка.

Мы переглянулись.

– Молчу, – небрежно фыркнул Кот. – Спать вот укладываюсь.

Он явно был в курсе проблемы. Но как выспросить его, если Ягуся ясно дала понять, что не желает и слова слышать на эту тему? Кот демонстративно зевнул и улегся на мой аккуратно свернутый плед. Что ж, придется потерпеть до более подходящего момента, решила я. И раскрыла дневник.

***

Описав все вышеизложенное, я отложила перо и потянулась. Увлеченная заполнением дневника, я немного выпала из реальности. Окинула взглядом тесное помещение Избушечки. Все было спокойно: Стрелец-молодец с чувством зевал на крылечке, Ягуся сидела за столом навигации, Кот изображал из себя пуфик. Однако некая напряженность чувствовалась в атмосфере. Сначала я решила, что дело в погоде, однако взгляд в окошко показал несостоятельность этой гипотезы: небо по-прежнему было синим, легкие утренние облачка исчезли, а солнце ярко светило, хотя и значительно сместилось относительно моего окошка – теперь оно было высоко и не мешало обзору. Нет, погода была прекрасная, это что-то в душевной атмосфере.

– Может, обед приготовить пора? – спросила я у прабабушки. –Когда планируем остановку?

– Через пару петухов, не раньше, – не оборачиваясь ответила прабабушка.

Петух на часах молча пожал плечами в ответ на мой взгляд: он буквально минуту назад огласил круглый час и сейчас явно собирался вздремнуть после трудов.

– Ну давай я пока салатик нарежу, – деликатно предложила я. – Позавтракать-то надо, а то у нас сегодня только Кот ел с утра.

– Какое там «ел»! – фыркнул пуфик. – Так, перекусил на один зубок крошечной мышкой. А салат лучше со сметаной делай!

– Так прокисла же, – напомнила я.

– А, ну да, – слегка скис и Кот.

Ягуся не ответила, и я решила счесть это за согласие и одобрение. А потому выбралась из своего дорожного кресла и решительно направилась к печке в углу. Растапливать ее я, конечно, не решилась, а вот извлечь из корзины остававшиеся с прошлой закупки запасы была в состоянии. Счастье, что в моем образовании не было кулинарных пробелов. Матушка настояла, чтобы я в свое время прошла полный курс начальных навыков приготовления пищи. Не всегда же под рукой дюжина поваров или хотя бы скатерть-самобранка. Поэтому я смогла нарезать аккуратными кубиками три вареных яйца, две запеченные картофелины, четыре свежих огурца и одну крошечную луковицу. Все остатки еды ушли в этот салат, который я щедро заправила последней порцией подсолнечного масла. Да, нам настоятельно требовалось пополнить запасы продовольствия. Но взгляд на пейзаж за оконцем подсказал отсутствие подобной перспективы: до самого горизонта простирались ровные луга.

– А через два петуха мы где будем? – заглянула я прабабушке через плечо, желая изучить карту.

– Должны к горам подъехать. Там довольно крупный город, затоваримся, – ткнула пальцем в означенный населенный пункт Ягуся.

– Тебе салатик сюда подать или к столу присядешь? – заботливо спросила я.

– Сюда, – коротко велела прабабушка, не отрывая внимательного взгляда от дороги.

Я повиновалась. Уже научившись довольно изящно передвигаться внутри шагающей Избушечки, я смогла и Ягусе отнести миску с салатом, и к Лучезару на крылечко выйти. И постояла там, пока он завтракал – чтобы не прерывать наблюдение за окрестностями. Наконец и себе положила остатки салата и уселась в свое кресло. Кот вдумчиво вылизал миску, довольно потянулся и устроился было вздремнуть, когда я наклонилась к нему и шепотом попросила:

– А расскажи мне о Кикиморе.

Сон слетел с Кота, словно его ветром сдуло.

– Ну наконец-то! – радостно заявил он. – Я уж думал, никогда не спросишь!

Он оглянулся на неестественно прямую спину своей хозяйки и перебирался мне на плечи, устроившись там на манер мехового воротника.

– Это случилось много лет назад, – зашептал Кот мне прямо в ухо. – Яга Матвеевна тогда была молода своей естественной молодостью. Жила с родителями на опушке леса, о колдунской карьере и не помышляла. Нет, какие-то способности у нее проявлялись, конечно. Ну, там, хворь легкую заговорить могла. Или дождик вызвать. Но это было не так чтобы серьезно. Баловство молодежное, не больше.

Кот задумчиво почесал коготочком нос.

– Она больше по лесам и болотам гулять любила. Пошлет ее батюшка за хворостом – она и рада. Целый день по лесам бродит, а под вечер с огромной связкой хвороста возвращается. Птичек слушала, травки изучала, цветы собирала.

– А, это тогда прабабушка зельями увлеклась? – заметила я.

– Можно и так сказать. Но говорю же, пока это было несерьезно, не вдумчиво, без системы и цели. И вот в те беззаботные дни познакомилась Яга Матвеевна с этой вот Кикиморой. Конечно, звали ее как-то, но имен своих кикиморы никому не открывают, так что для всех нас она осталась безымянной. Матвей Егорович, батюшка Яги Матвеевны, называл ее Кикимора Кикиморовна Болотная. Ну так и пошло.

– Так прапрадедушка знаком был с ней?

– Куда ж без этого? Девы сдружились крепко на почве любви к травам да цветочкам. Целыми днями вместе по лесам и болотам бегали, ночевать друг у друга оставались. Дело-то молодое. Шалили, бывало. То Ягуся наша в болото путника какого заманит, то Кикимора в деревню придет детишек пугать. Развлекались, в общем, как могли. Но безобидно, потому родичи сквозь пальцы на дружбу эту странную смотрели.

Кот замолчал, переведя дух, и выразительно посмотрел на мою опустевшую миску из-под салата. Пришлось подождать, пока он не вылижет ее дочиста.

– Но однажды все закончилось… – драматичным шепотом продолжил рассказчик.

– Почему? – спросила я.

– Говорил я, дело было молодое, девицы были юные, горячие. Познакомились они с одним юношей. Кикимора, как водится, на болото его заманить хотела, а Ягуся ей помогала – хиханьками да хаханьками в чащу леса увлекла. До болота юноша не добрался – влюбился крепко в Ягусю прямо с первого взгляда. А ведь, заметь, в те времена Яга Матвеевна еще никакими приворотными зельями не владела. Сама по себе ему голову вскружила.

Я бросила осторожный взгляд на прабабушку. Своими молодильными яблочками она вернула себе вовсе не юность девушки, а цветущую молодость женщины. И если смотреть отвлеченно, то была она весьма и весьма привлекательна. А уж в возрасте едва расцветшей девушки была, вероятно, очаровательна свежестью юности. В сочетании с легким характером («хиханьками» да «хаханьками», как выразился Кот) наверняка произвела неизгладимое впечатление на неопытного юношу.

– Слушай, а Кикимора как выглядела? – спросила я, воскресив в памяти нечесаное нечто, встреченное сегодня утром.