Бездушные. Моя топь
Шрифт:
Плачь за дверью прекратился, сменяясь зловещей, звенящей тишиной. Вот оно. Она его услышала. Марк снова усмехнулся. Сжал переносицу, крепко зажмуривая глаза. Ждал…
– Марк?
Иванка подобрала под себя ноги, и уставилась на дверь выжидающим взглядом. Ухватилась за его голос, как за спасательный круг. Ей ведь не показалось? Это его голос? Пусть это будут не галлюцинации. Со свойственной ей настырностью, застучала кулаком по двери.
– Марк? Марк, это ты?!
Мужчина за дверью облегчённо вздохнул, но ничего не ответил. Сдвинул Начо со
Ива отпрянула от прохладной древесины, и поджала губы. Почему он молчит? Проглотила истерику, когда скотина за спиной зашевелилась и тихо хрюкнула, напоминая о себе, и о том, что Иванка стала свидетелем того, что эта тварь жрёт человечину.
– Марк, пожалуйста! – взмолилась, снова бросаясь к двери. Растрёпанные волосы лезли в лицо, а от слёз перед глазами всё расползалось. – Я прошу тебя, выпусти меня отсюда! Что мне сделать? Я сделаю всё! Слышишь меня? Только открой дверь!
На её крики животное за спиной пронзительно завизжало, отчего девушка зарыдала в голос снова. Это всё неправда. Неправда! Кулаки разжались, и ладони проехались по влажной поверхности двери. В бессилии, брюнетка упала окончательно, касаясь грудью земли и вдыхая воздух опаленными лёгкими.
Марк сглотнул ком в горле, и провёл языком по сухим губам. В глотке саднило, а в груди разрывался сгусток, заполняя нутро стекловатой.
Положил руку на засов и, помедлив несколько секунд, сдвинул тот в сторону. Противный скрежет заставил сморщиться. Дыхание остановилось, а сердце пропустило удар, когда дверь под его натиском, сдвинулась в противоположную от него сторону.
Опустил взгляд, глядя на отползающую девушку. Ива попыталась встать, но слабые ноги подкосились, и брюнетка свалилась на грязную землю, цепляясь пальцами за выступы на стене.
К чёрту!
Шагнул к ней и, больше не задумываясь ни о чём, подхватил на руки.
– Иди сюда… - приподнял Иванку над землёй, и только сейчас свободно задышал. Воздух с тихим свистом сорвался с его губ, когда тонкие ручки, ни секунды не сомневаясь, сплелись на его крепкой шее.
...
Солнечные лучи забирались под опущенные веки. Они щекотали чуть подрагивающие ресницы. Ива нехотя открыла глаза, но тут же зажмурилась, прикрываясь ладошкой.
Голова нещадно трещала. Так сильно, что не было сил оторвать её от подушки.
Развернулась на другой бок и снова попыталась открыть тяжелые железобетонные веки. Ощущение песка в глазах. Тихий стон. Его спальня. Её одеяло. И подушки тоже. А Марк долго не заморачивался…
Стрелка часов болталась между двумя и тремя часами.
Саднящее горло напомнило ей, где именно она провела прошедшую ночь. Сглотнула через боль сгусток ненависти и поднялась, усаживаясь на край кровати. Она была одна, и это не могло не радовать.
Взглянула на свои руки, на раскуроченные пальцы и поджала подбородок, в попытке унять удушающую обиду.
Тебе
Поборов слабость, Иванка поднялась на ноги и осмотрела себя сверху. На голом теле была его футболка, отдавая привкусом моря и мускуса. Длина была сносной и прикрывала обнажённые бедра. На ней не было никакого белья. И ей впервые за последние дни было плевать. Как и утром, когда она вцепилась в него, словно утопающий. Когда прижалась к тёплой груди, позволяя ему взять себя на руки. Потому что у самой сил не осталось.
Не противилась, когда Марк с ней на руках переступил порог уборной. Когда помог раздеться и перешагнуть высокий борт ванной. Он, стоя на коленях, водил мочалкой по грязной коже, ласково проводил пальцами по дрожащим плечам и спине, смывая пену. Он сам мыл её волосы. А ей было настолько плевать. Холодная дрожь и отсутствие каких-либо сил, сделали её похожей на овощ. Растение, без чувств и эмоций. Не сейчас. Она слишком устала, чтобы бороться с ним. Слишком устала, что переживать за тело, которое сейчас ничего не чувствовало.
Марк вытащил её из воды, заполнявшей дно ванной, и укутал в мягкое и пушистое полотенце. Оно было таким большим, что доходило ей до икр. Ива продолжала стучать зубами до тех пор, он не помог ей обтереться. Он всё время что-то говорил на испанском. Ворчал, как старик. Бубнил себе под нос, насупив густые брови. Промокнул распаренную кожу махрой и достал для неё футболку. Натянул на влажной тело, усердно отводя взгляд от прекрасной наготы… этого ещё не хватало. Почувствовал напряжение в паху и снова выругался.
– Давай… - мягко подтолкнул её к постели, – ложись. Потом поговорим…
Накрыл девушку одеялом и, простояв над ней пару минут, вышел на балкон.
Иванка шикнула, ощутив боль в пятках. Снова села и поджала пальчики на ногах, отрывая их пола. Боль вернула её в реальность. В жаркий день и в комнату, приведённую в более или менее сносный порядок.
Она сбежит отсюда. Честное слово, как только появится возможность – она сбежит. Найдёт посольство и вернётся домой. А ещё лучше – спрячется. Так, что даже сам чёрт не сыщет. Поднимет все свои связи, выйдет на Виктора. Приложит все возможные усилия, чтобы помочь брату.
Уставилась на свои ногти, вспоминая запись разговора Марка и Виктора. Брат упомянул Йохана. Если это тот самый Йохан, о котором она знает, то, что же это получается? Его предал лучший друг? Она знает его уже больше десяти лет. Он был товарищем и партнёром. Он ужинал с ними за одним столом…
Стиснула виски, тихо поскуливая.
– Buenos dias, mi pajarito. – она вздрогнула от сиплого голоса. Перевела взгляд на распахнувшуюся дверь, и мысленно затянула на шее удавку. Бодр и свеж. С широкой улыбкой и маслянистым взглядом. Будто перед ним не человек, а еда.