Бездушный

Шэн Л. Дж.

Ее тело напряглось, а когда я отстранилась, то увидела, что озабоченность на ее лице сменилась полнейшим ужасом.

– Милли… – Рашель прикусила губу. – И что ты теперь будешь делать?

Она задала отличный вопрос.

– Возьму несколько дополнительных смен, пока не приду в себя и не найду еще одну работу? Найду подработку? Продам почку?

Последнюю фразу я сказала в шутку, но все же сделала мысленную пометку узнать об этом побольше, когда вернусь домой. Просто из любопытства. Ага, конечно.

Рашель обвела меня пристальным

взглядом, потирая лоб ладонью. Прекрасно представляя, как выгляжу, я обхватила себя руками и выдавила жалкую улыбку. Я стала тощей. И сильно похудела с тех пор, как начала тут работать. Да и корни окрашенных в светло-пурпурный цвет волос уже начали прорастать. Хорошо, что мой родной цвет был светло-каштановым и это выглядело не так уж ужасно. Так что мое физическое состояние вместе со сломанным каблуком на туфлях и испачканным платьем прекрасно отражало, в каком ужасном положении я находилась.

Взгляд Рашель остановился на моем сжатом кулаке. Она протянула руку и забрала у меня каблук.

– Давай я его приклею, – вздохнув и закрыв глаза, предложила она. – А ты пока возьми туфли в моем шкафчике и приступай к работе. И не забудь про широкую улыбку. Видит бог, тебе сейчас очень нужны чаевые.

Я кивнула и чмокнула ее в щеку. Она просто спасла меня. И в этот момент меня не волновало, что она была как минимум сантиметров на семь ниже меня и носила обувь на два размера меньше. Так что я бросилась к шкафчикам для персонала, натянула униформу: короткую обтягивающую красную футболку, демонстрирующую живот, черную мини-юбку и черно-красный фартук с отпечатанным на нем названием бара. Это выглядело пошло, но сюда часто заглядывали сотрудники с Уолл-стрит, которые оставляли щедрые чаевые.

Распахнув деревянные салунные двери, я подошла к темной стойке, перед которой выстроились стулья, не обращая внимания на жаждущие – и совсем не выпивки – взгляды мужчин. Мне уже исполнилось двадцать семь лет и, казалось бы, это самый подходящий возраст для отношений. Но я слишком много времени тратила на работу, пытаясь выжить в Нью-Йорке, так что на парней ничего не оставалось. Я старалась быть дружелюбной с клиентами, но не поощрять дальнейшее знакомство.

– Привет, Милли, – крикнул из-за стойки Кайл.

Он любил зачесывать назад свои светлые волосы, учился в Нью-Йоркском университете на режиссера, жил в районе Уильямсбург и одевался как Вуди Аллен. Одним словом, всячески скрывал, что он родом из Южной Каролины.

Я улыбнулась ему и обвела взглядом зал, где посетители – мужчины и женщины в костюмах, – расположившиеся за столиками, просматривали сообщения и рассказывали в сторис, как прошел их день.

– Много народу?

– Да пока не очень. Не переживай. Но Ди злится, что ты опять опоздала, – предупредил он. – Так что лучше поскорее проверь свои столики. – Он кивнул в сторону правой части зала.

Ди работала вместе со мной по пятницам. И я не обижалась, что она злилась. Она же не виновата, что у меня проблемы. Кивнув, я показала Кайлу большой палец, но он уже погрузился в чтение книги, которую прятал под стойкой.

Этим мне и нравилась

работа в баре «У МакКоя». Клиенты тихо переговаривались между собой, подолгу сидели за столиками и всегда оставляли чаевые по пятнадцать процентов и больше от суммы чека.

Покачивая бедрами в такт песне «Baby it’s you» в исполнении группы «Smith», я направилась к столику в углу зала. Там располагалось самое темное и уединенное место в зале, которое мне нравилось тем, что выбирающие его посетители обычно оставляли хорошие чаевые.

Я называла этот столик своим счастливым уголком.

Сейчас за ним сидели двое мужчин. Склонившись над столешницей, они вели приглушенный разговор. Я остановилась рядом с ними, вытащила меню из-под мышки и улыбнулась их затылкам.

– Здравствуйте, джентльмены. Меня зовут Милли, и сегодня я буду вашим официантом, – обратилась я к ним. – Принести вам что-нибудь, пока вы определяетесь с… – я замолчала, потому что увидела его.

Потому что как только мужчина с взъерошенными черными волосами поднял голову, мое сердце пропустило удар, а слова застряли в горле.

Вишес.

Я моргнула, пытаясь осознать произошедшее. Передо мной сидел Барон Спенсер-младший и, к моему ужасу, выглядел намного лучше меня.

Он явно подрос, став выше ста восьмидесяти сантиметров, что подтверждалось его длинными вытянутыми в проход ногами, отрастил волосы цвета вороного крыла, которые непослушными кудрями закрывали его до смешного идеальные уши. А вот темные, как и его душа, глаза, высокие скулы, слегка покрасневшие от мороза, квадратная челюсть и прямой нос не изменились. Как и невозмутимо-равнодушное выражение лица.

Только румянец на его фарфоровой коже напоминал, что передо мной находится человек из плоти и крови, а также с бьющимся сердцем, а не бездушная машина. А еще придавал его мрачным, угрюмым чертам лица мальчишеское очарование.

Я не удивилась, заметив, как он окинул меня до боли знакомым взглядом, говорившим: «Так уж и быть, я трахну тебя». Меня также не удивило, что, в отличие от меня, его стиль изменился с возрастом. Его одежда выглядела безупречно и непритязательно. Сегодня он надел темно-синие джинсы, коричневые туфли-оксфорды, белую рубашку и сшитый на заказ пиджак.

Повседневно. Неброско. Дорого.

Вроде и ничего особенного, но сразу понятно, что он все еще богаче практически всего населения Америки. Я всегда меняла тему разговора, когда родители пытались рассказать мне о ком-либо из Тодос-Сантос, но даже они не упоминали о Вишесе. Во всяком случае, в последние годы. Но судя по его виду, он каждый день просыпается по утрам, чтобы одеваться как крутой и богатый парень.

Я так и не заставила себя посмотреть ему в глаза, вообще не хотелось смотреть в его сторону. Так что я перевела взгляд на мужчину, сидевшего напротив него. Он показался мне немного старше Вишеса – наверное, чуть больше тридцати лет, – крепкого телосложения с пшеничного цвета волосами и в идеально подогнанном по фигуре костюме алчного брокера с Уолл-стрит.