Бежать нельзя остаться
Шрифт:
— Какого еще сюрприза? — тут же насторожился мальчишка.
— Я хочу пригласить тебя к себе летом, — ласково улыбнулся Люциус. — Что, право, все каникулы сидеть в этой вашей дыре? А у нас богатейшая библиотека, да и в целом есть, на что полюбоваться! Не возражаешь?
— И как твои родители посмотрят на такого вот… — Снейп фыркнул, покосившись на свою великоватую, заляпанную реактивами мантию.
— Как на моего гостя, — спокойно ответил тот. — Не переживай, твою одежду приведут в порядок домовики. Так что скажешь?
— Передам, —
— Конечно, можно, — ответил Малфой. — Иди.
…-Ты что это вдруг? — спросила Катрин, когда они встретились на площадке Астрономической башни поздним вечером. — Соскучился?
— А даже если так?
— Ну не ври, Люциус, у тебя же на лице все написано! — улыбнулась она и отодвинулась подальше. — Что за шпионские игры? Эванс принесла мне записку, и у нее было такая заговорщицкая физиономия, что слепому бы стало ясно — записка не иначе как любовная! Мое счастье, там как раз девчонки поругались, никто особенно не следил, иначе бы с меня живой не слезли…
— Ты после каникул какая-то странная, — честно сказал он. — Съездила к родне?
— Да, — кивнула Катрин.
— Что-то пошло не так? Тебя там обидели?
— Да что ты! — возмутилась она. — Меня приняли как родную… Ну, в общем, так и есть. Папу тоже хорошо встретили. Ну вот, я познакомилась с семейством… Люциус, их столько! Мне страшно стало… Кто кому кем приходится, вообще невозможно понять, но…
— Ну? — нетерпеливо спросил Люциус.
— Дедушка, ну, Грегуар Шанталь, принял меня в род, — сказала она серьезно. — Я теперь буду зваться Катрин Шанталь. Удачно ты меня переименовал…
— Отец не возражал? — только и спросил он.
— Нет, с чего бы? Там намного лучше, чем у нас. А за фамильной славой он сроду не гонялся.
Повисло молчание.
— Дедушка хочет, чтобы я бросила Хогвартс и уехала к ним, — сказала девушка.
— А ты?
— А я не знаю. Люциус, я там такое видела, что все эти хогвартские штучки — просто чепуха! Извини, рассказать не могу, просто поверь на слово: Шанталь не чистокровная семья в вашем понимании, но научить они такому могут — по-моему, даже директору это и не снилось!
— Тогда уезжай! — сказал он и прикрыл глаза. — Это твой шанс. Континенталы в вопросах чистоты крови не так строги, как британцы. Доучишься… ты на чем специализируешься?
— Гербология и зелья.
— Вот. Выучишься, выйдешь замуж, будешь жить спокойно…
Ну да, отец в ответ на его намек сказал что-то вроде «пока холостой, гуляй с кем хочешь, но с Блэками давно договоренность имеется», и слышать не захотел о какой-то полукровке.
— Люциус, ты что? — испуганно спросила Катрин, потрогала его щеку сперва кончиками пальцев, потом приподнялась на цыпочки и коснулась губами. — Люциус?
— Все в порядке, — ответил он сквозь стиснутые зубы, обнимая стройную, но вовсе не хрупкую девушку, и вспоминая, какой она была на балу, как скользила под пальцами темно-красная ткань, и маленькая рука в перчатке лежала на его плече, а в прорезях маски блестели темные глаза, улыбались подкрашенные губы… — Сдашь экзамены за пятый курс, получишь аттестат — и уезжай. Здесь скоро… скоро станет неспокойно. Не могу тебе сказать, откуда я об этом знаю, что именно случится, но тебе лучше быть подальше. Если семья готова тебя принять, лучше сделай так, пожалуйста! Иначе я себе никогда не прощу…
— А ты сам?
— А я чистокровный, со связями и приличным капиталом, меня не тронут. Разве только сам утоплю себя по глупости, но это уж вряд ли… Катрин, — искренне сказал он, — я не могу на тебе жениться, но я хотя бы в состоянии тебя предупредить. Беги отсюда.
— Раз ты так говоришь, то дело и впрямь неладно, — встряхнула она головой. — Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я как-нибудь сдам эти экзамены и уеду. Папу, наверно, тоже лучше забрать?
— Разумеется!
— Ну и отлично, ему там дело найдется, он у меня такой ботаник… во всех смыслах слова, — улыбнулась Катрин. — А тут… Шансов на карьеру у меня ведь нет, правда?
— Никаких, — подтвердил Малфой. — Разве что замуж выйти. Либо служить в Министерстве секретаршей или у мадам Малкин закройщицей, ты же шить умеешь, верно?
— Ну, тогда тем более. Ну а там, ты сам сказал, попроще… Конечно, привыкать придется, но мама же как-то прижилась здесь? Значит, и я смогу…
— Разумеется, сможешь… — От ее волос пахло ромашкой и почему-то полынью, и от этого запаха наворачивались слезы на глаза. — Ты напиши мне, когда устроишься.
— Это когда еще будет!
— Ну, все равно напиши.
— Хорошо, Люциус. Напишу, если будет возможность. А ты не пиши, не надо. Вдруг отследят?
Он кивнул.
Катрин, по привычке уткнувшись в книгу, шла к себе, когда на нее кто-то с размаху налетел. Она выронила книжку, успела разглядеть испуганные и злые черные глаза, пинком отправила мальчишку в первый попавшийся класс (на этом этаже почти все они пустовали), а сама принялась подбирать рассыпавшиеся закладки, листочки с заметками и прочее добро.
Из-за поворота с топотом вылетели Мародеры.
— Потише, молодые люди, — с раздражением сказала Катрин. — Не то сами с мадам Пинс будете объясняться по поводу отпечатка ботинка на развороте…
— Ну извини… — шумно выдохнул Поттер. — Ты не видела этого слизняка? Ну, чернявый такой, тощий?
— Если это он меня так толкнул, что я все разроняла, то видела, — ответила девушка и неопределенно махнула рукой. — Он куда-то туда унесся.
— Айда за ним! — выкрикнул Блэк, и банда умчалась.