Безликие: Тени Агиона
Шрифт:
Может, эта отвага, эта стать, что он увидел в молодом офицере — заслуга того самого неизвестного папаши, что бросил Маловера и его мать?
Герцог чувствовал, что что-то нащупал. Давай, Эрих! Ты всегда любил загадки и ребусы, этот ничем от прочих не отличается! Прекрасное упражнение для твоих старых мозгов — разобраться, что не так с этим унтер-офицером Кейном.
Он еще раз посмотрел в бокал. Вина осталось на пару глотков — уже третий за сегодня. Доктор будет ругаться, утром герцог будет мучиться от болей в боку, но оно того стоило. Рубиново-красная…
Его
Герцог подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и набрал на диске несколько цифр.
— Моего секретаря ко мне, срочно, — коротко бросил Эрих.
Положил трубку обратно на высокий рычаг и вернулся в кресло — наслаждаться последними глотками токонского.
Дверь распахнулась через десять минут. Немного помятый, но вполне бодрый, его личный секретарь и помощник вытянулся перед ним, ожидая указаний.
— Дело срочное, Лабберт, — сразу обозначил причины, по которым Каул выдернул мужчину так поздно, — надо найти кое-какие записи и документы.
— Что именно, Ваша Светлость? — с легким кивком уточнил помощник.
— Родовые книги Ламхитана. С фотокарточками.
— Просто списки не подойдут? — уточнил мужчина.
— Нет, нужны именно последние записи, три поколения. Обязательно с фотокарточками, — уточнил герцог Каул.
— Сроки?
— Как можно быстрее.
— Понял вас, Ваша Светлость, приступаю немедля, — Лабберт с достоинством поклонился, после чего покинул кабинет.
Хороший, надежный исполнитель. Герцог был уверен, что необходимые книги будут у него на столе не позже полудня завтрашнего дня. А еще он был уверен, что не ошибся, ведь это единственное объяснение, почему гордая ламхитанская храмовница, с волосами ярко-рубинового, совсем как вино в его бокале, цвета, столько времени проводила в компании тогда еще курсанта полицейского факультета академии Агиона.
Завтра, с помощью родовых записей и фотокарточек он надеялся выяснить, чьим же бастардом был этот Маловер Кейн и кем был его отец. Ведь все те качества, что он увидел в молодом унтере сегодня вечером, буквально кричали о том, что парень — потомок древнего и сильного рода. В таких вещах герцог разбирался отлично.
Запись №18
Сбивчивое, едва слышное дыхание. Я стараюсь втягивать воздух носом, по чуть-чуть, чтобы унять бьющееся в груди сердце. Баллон газа у моего плеча неприятно холодит кожу даже через куртку, а пара привязанных к нему гранат хищно смотрят на мир гладкими боками своих корпусов. Перчатка на руке, в отличие от железного баллона, наоборот, будто бы согревала. Я чувствовал, как древняя, какая-то потусторонняя сила, исходящая от реликвии, не давала коже замерзнуть, сохраняла подвижность кисти и мою готовность к бою. В квартире сидит Мелоди, наблюдает за двором. Задача у девушки простая — подать сигнал, когда она увидит какое-нибудь движение.
Я знал, что безликий придет. Перчатка не просто так была теплой — она чуяла рядом тварь, да и мурашки на затылке и шее никуда не делись. Значит, нужно ждать.
Мужик, которого мы перехватили на улице, был напуган до смерти. Бледный, трясущийся, от него несло дешевым пойлом, но взгляд был вполне осмысленный — весь хмель выветрился из крови после пробежки и осознания того, что он едва не попался в лапы какого-то чудища.
Барки — так звали мужичка — рассказал, как возвращался домой через сквер. И как понял, что кусты вокруг него шевелятся слишком активно для столь тихой и безветренной ночи.
Он был готов рассказать что-то еще, он знал больше — ведь не просто так его напугало шевеление ветвей, но и услышанного было достаточно. Мы с Мелоди выволокли на улицу баллон от плиты, нашли укромное место возле бетонной стены помойки, установили ловушку и я остался ждать гостя.
План был простой: приманить в нужный момент к себе тварь, зайти за бетонную стену и, с помощью одной из струн, вырвать уже заранее разогнутую чеку из гранаты. Бетонная стена должна сработать как экран, и вся сила взрыва будет направлена на безликого. А если ее не посечет ударной волной и осколками, свое дело сделает огненный шар, который поднимется от взрыва газа.
«Что бы сказал на этот план Пириус?» — спросил внутренний голос.
Я только мотнул головой. Не время сомневаться. Тем более, у меня есть струны от гитары Мелоди.
Я еще раз сжал пальцы и сконцентрировался на перчатке. Тепло, исходящее от черной стали усилилось, и я почувствовал, как струны стали нагреваться. Совсем как когда я оторвал руку скребуну; реликвия дома де Гранж расплавила плоть мерзкой твари, что позволило мне в тот день выжить. Так что и сегодня погибать я не намерен.
Время тянулось бесконечно долго. Наручными часами я так и не обзавелся — хотя по офицерскому статусу стоило бы, так что прошло пять минут или полчаса — точно знать я не мог. Сильно ли затекли ноги и плечи? Невыносимо! Сколько прошло времени? Минут десять от силы.
Окончательно успокоить дыхание, вспомнить, чему меня учили Пириус и Алиша.
Безликие — тупые животные. У меня есть револьвер, перчатка, гранаты. Но мое главное оружие — разум. Именно поэтому я не прусь вперед, словно осел, а сижу в засаде, готовый расправиться с монстром одним рывком руки.
Баллон, казалось, уже окончательно примерз к моему плечу, но едва я успел пошевелиться, послышался какой-то тонкий свист, будто пела маленькая птичка.
Что за?..
Я замер, пытаясь осознать, что происходит, но вот, свист повторился, исходил он от моего окна и я понял, что это Мелоди не придумала ничего лучше, чем вспомнить детские шалости. Ох! Рыжая девица как-то не подумала, что страшный монстр, который гнался за Барки, не говорит на токонском! Я приподнялся с корточек, высунув голову из-за края бетонной ограды, и сделал максимально страшное лицо, на которое был вообще способен.