Безликие: Тени Агиона
Шрифт:
— Вот, долг принес. Сам понимаешь, жалование полицейского… — усмехнулся я собственной лжи, держа меж пальцев монетку.
Ведь я всегда рассказывал Вартану, сколько мне платит господин Варро от лица городских властей. Я был если не почти богат, то уж точно — зажиточен.
Я наклонился через плечо друга и, не заглядывая в его изуродованное лицо, потянулся к ладони, что лежала на подлокотнике кресла каталки. Перевернув его руку и разжав пальцы, я положил в ладонь Вартана франг, после чего закрыл пальцы друга кулак, будто бы он сам крепко ее сжал.
— Осталось еще шестнадцать франгов, — сказал я. — Ну, до следующего раза.
Вартан ничего не ответил. Пребывая в состоянии почти полной депривации и ступора, запертый внутри собственного разума и отрезанный от мира изуродовавшим его чудовищем, он смотрел пустыми глазницами в распахнутое настежь окно. За решетками, территорией лечебницы и невысоким забором, где-то там, за кронами деревьев и шелестом листвы, продолжал жить и ни о чем не подозревать огромный город Агион.
Запись №2
1288 год новой эры, девятый месяц Ганэд, Королевство Сонша, град Агион. Точные день и время неизвестны
Барки был старым, опытным пропойцей. Глядя на таких, приличные женщины лишь качают головами, а мужики озадаченно чешут затылки да тихо приговаривают «да откуда же столько здоровья пить?».
Впрочем, мало кто задумываются, что все друзья и подруги Барки, коих во времена его юности и молодости у пропойцы было с избытком, уже лежат в земле, придавленные могильной плитой. Нет, кто-то все же спасся от зеленого змия и участи побираться на чекушку у гастрономов и лавок, миновав и переезд на кладбище, но таких было среди алкашей единицы. Те же старые пьяницы, что поддерживали миф о неистребимости алкоголиков и их большом здоровье, тихо загибались в своих халупах или на улицах, окончательно уничтоженные губительной силой спирта.
Но старый Барки еще держался. У него была армейская пенсия — выслуга минимальная, пятнадцать лет, но на эти деньги он сейчас и влачил свое существование. Кое-как платил за комнату в коммуналке, а остальное спускал на выпивку. Если же не хватало — собирал металл, бутылки, брался за мелкие подработки. Единственное, что Барки люто ненавидел — шабашить грузчиком. У него еще с армейских времен была надорвана спина, но если уж совсем близко подходил монстр алкогольного делирия, коего в простонародье называли просто — белочка — приходилось браться и за такую работу.
Так что сейчас Барки уныло брел по рассветному Агиону, сжимая в руках заветную пятерку франгов, что он получил за ночную разгрузку контейнеров в порте. Бригадир обещал по семерке на нос, но, как это обычно происходит, обманул. Заплатил только пятак. Ну да ладно. Чекушка «Особой» стоила 1 франг 49 лигов, как раз сейчас — поправить здоровье после физических нагрузок. Найти бы еще десять лигов, и можно купить флакон отличной «Агионской», что продавалась в магазинах по государственной цене в 3 франга 61 лигов. Но десяти монеток у него не было — все, до последнего лига выгреб из карманов и заначек еще позавчера, когда соображали с такими же двумя страдальцами на бутылку портвейна. Опять же, строго в медицинских целях — отсрочить наступление делирия.
Мужчина остановился, упер ладонь в ноющую поясницу и, чуть придерживая свободной рукой кепку, закинул вверх голову, оценивая яркость неба сквозь ветви деревьев. Уже светало — время было около шести утра, а значит, когда он дойдет до конца сквера, к родным общагам, в семь откроется и гастроном на углу. Туда он заскочит, возьмет маленькую, но такую сладкую, милую чекушечку, которая поможет унять боль в натруженных мышцах и больной спине, а потом, уже вечером, он что-нибудь себе сообразит. Может, возьмет портвейну, а может, и шиканет — денег хватит и на крепленое вино, и на нехитрую закуску.
От одной мысли о выпивке его руки мелко затряслись, так что Барки и не обратил внимания на то, что ветви деревьев над его головой пришли в движение, хотя погода стояла спокойная. Но вот, пьяница прошел еще полсотни метров и опять остановился — перевести дух. Рядом, под старой ивой, крайне призывно стояла лавочка, что приглашала присесть уставшего труженика и ветерана, и этому зову он сопротивляться не посмел — рухнул на лавку, по-хозяйски раскинув руки и, заломив кепи на затылок, уставился в сереющее агионское небо, частично скрытое от глаз тонкой листвой. Чекушка… Единственное, о чем мог думать Барки — как уверенным движением скрутит жестяную пробку и, дав винта, в три глотка осушит бутылочку на четверть литра. И довольный — пойдет отсыпаться.
Увлеченный своими фантазиями, пьянчуга не заметил и движения кроны, и того, что от ствола ивы, справа от лавки, отделилась темная тонкая линия, будто рядом выросло еще одно небольшое деревце. По шее мужчины пробежал холодок, отчего Барки недовольно поежился, крякнул и, встав с лавки, заспешил к гастроному. Тем более, вот, появились и первые прохожие — какой-то юнец в спортивной одежде пронесся мимо Барки, сверкая подошвами дорогих беговых туфель.
За спиной мужчины зашумела листвой вековая ива, а столь уютная лавка, на которой он сидел, довольно быстро скрылась за ближайшим поворотом и то, что происходило возле нее дальше, осталось для Барки тайной.
Запись №3
1288 год новой эры, десятый месяц Абанэд, 01 число, 08 часов 02 минуты, Королевство Сонша, град Агион, третий участок Северо-западного округа
Я едва не опоздал в свой первый день в участке.
Утро началось как обычно — с зарядки и пробежки. Это стало для меня привычкой, ведь еще в академии мы занимались физподготовкой, а Пириус вывел эти занятия на новый уровень. Хочешь орудовать перчаткой — будь силен и ловок, вот что постоянно твердил мне мой тренер. Заминка же случилась там, где я и не ждал — у гастронома. Я хотел купить бутылку молока и хлеба, перекусить после душа, но какой-то пьянчуга передо мной в очереди устроил сцену — уламывал хмурую и еще сонную продавщицу продать ему водки в долг. По лицу продавщицы же было видно, что с этим кадром она знакома хорошо и в долг ничего отпускать ему не будет, но стенания алкаша отняли у меня драгоценные десять минут.
Конечно, я пытался вклиниться и пробить товар вперед алкаша, но тетка только рыкнула что-то про очередь, после чего продолжила слушать стенания мужика, будто бы получала удовольствие от его речей. Так что, плюнув, я просто вышел из гастронома ни с чем — но время было потеряно.
В старый участок я ввалился без нескольких минут восемь, взмыленный, голодный и сильно злой как на продавщицу, так и на мужика. Надо будет как-нибудь улизнуть на полчаса, зайти в небольшой магазинчик тут, на углу. Молока там не раздобыть, но какого-нибудь печенья к чаю…