Безликий
Шрифт:
— Так вы ей завидовали? — потребовала Винтер.
— Конечно, — признался профессор без колебаний. — Она обладала таким талантом, о котором художники только мечтают. Но что она с ним делала? Ничего. — Он сжал челюсти, его нос покраснел, как будто он оскорблен одной только мыслью. — Этим следовало поделиться с миром, а не прятать в тесной мансарде второсортного колледжа.
В его голосе не осталось ни малейшего намека на резкость. Винтер подозревала, что роман доктора Пейтона с ее мамой больше связан с одержимостью ее работами, чем с влечением к ней
— Поэтому вы расстались? — спросила она. — Потому что думали, что она растрачивает свой талант?
— Это никак не связано. Мы немного повеселились, а потом пришло время двигаться дальше. Для нас обоих, — объяснил он ей. — Была ли задета моя гордость? Да. Обычно я тот, кто уходит. Но когда все закончилось, мы смогли остаться друзьями.
— Друзьями? — Винтер не потрудилась скрыть свое недоверие.
Профессор пожал плечами.
— Она единственная в этом богом забытом городке ценила искусство. И уж точно только к ней я мог обратиться за помощью, когда мне понадобился учитель во время летнего лагеря. — Он сделал паузу, словно молча желая, чтобы Винтер поверила его словам. — Кроме того, если бы мы плохо разошлись, она никогда бы не оставила денег на мою программу.
— Она могла не успеть изменить завещание, — возразила Винтер, хотя какая-то ее часть уже смирилась с тем, что Пейтон не убийца. Она не сомневалась, что он не сильно расстроился из-за разрыва. В темных глазах читалось тоскливое сожаление, но он показался ей человеком поверхностным. Как бы он не был раздосадован отказом Лорел, никогда не стал бы преследовать ее в Пайке, чтобы убить.
Он с гораздо большей вероятностью соблазнил бы новую, более молодую женщину и выставил бы ее напоказ перед своей предыдущей возлюбленной.
— У меня нет никакой информации о том, что случилось с Лорел, — отрезал доктор Пейтон. — Так что если это все…
— Где вы были в ночь, когда ее убили? — резко спросил Ноа, застав профессора и Винтер врасплох.
Ожидая пустого взгляда или решительного отказа отвечать на вопрос, Винтер удивилась, когда доктор Пейтон без колебаний предоставил свое алиби.
— Я находился в своем кабинете после вечернего занятия по истории искусств.
Винтер изогнула брови от этих спокойных слов.
— У вас хорошая память.
Доктор Пейтон покачал головой.
— Не совсем. Я как раз уходил, когда зазвонил телефон в главном офисе. В то время у всех гуманитарных факультетов был один секретариат. Я подумал, что это может быть… — Его слова оборвались, и он пренебрежительно махнул рукой. — Друг, с которым я собирался встретиться в кампусе. Поэтому я ответил.
Винтер спрятала гримасу. Профессор выглядел смущенным. Он встречался с другой сотрудницей колледжа? Или со студенткой?
Она отбросила свои догадки. Это случилось двадцать пять лет назад. Сейчас она ничего не могла с этим поделать.
— Это звонил не ваш друг? — уточнила она.
— Нет, полицейские, которые спрашивали твоего отца, — сказал он, и что-то похожее на сочувствие отразилось на его влажном от пота
Винтер дернулась.
— Почему они не позвонили ему домой?
— Они пытались. Когда он не ответил, они позвонили на работу.
Винтер покачнулась. Ей казалось, что кто-то выдернул пробку из ее эмоций, и они стекают, как вода из ванны. Такое странное ощущение.
— Его здесь не было? — спросила она, онемевшими губами.
— Нет. — Злобная улыбка тронула губы профессора, как будто он понял, что ему удалось отомстить за то, что Винтер намекнул на его причастность к смерти Лорел. — Я понятия не имею, где он находился, но у меня полно очевидцев, которые знают, где был я. Это все?
— Да, это все. — Винтер повернулась на каблуках и решительно направилась к двери.
Винтер смутно осознавала, что Ноа следует за ней, и тихая болтовня в сочетании с музыкой Моцарта доносилась до нее, когда она мчалась по галерее, но ничто не имело значения, главное — выбраться отсюда.
Она не могла дышать. Ей нужен свежий воздух.
Ей нужно…
Слезы текли по ее лицу, пока она бежала.
Глава 21
Ноа пришел в смятение. В одну минуту Винтер противостояла доктору Пейтону, как борец, надеющийся на нокаутирующий удар, а в следующую выскочила из галереи, как будто дьявол мчался за ней по пятам. Не сбавляя темпа, он подождал, пока они выйдут из здания и пересекут площадь, а затем легонько коснулся ее плеча, чтобы привлечь внимание.
— Винтер. Подожди, — пробормотал он. — Офис твоего отца в той стороне. — Он указал в сторону тротуара, который вел к административному зданию.
Она продолжала идти к парковке.
— Я не могу с ним говорить. Не сейчас, — пробормотала она.
— Что происходит?
Она повернула голову, позволяя ему разглядеть ее бледное лицо в свете уличных фонарей. Ее глаза казались огромными, как будто Винтер старалась не заплакать, а губы дрожали.
— Я помню.
Он нахмурился в замешательстве.
— Помнишь, что?
— Кое-что о той ночи.
Они дошли до джипа, и он быстро разблокировал двери.
— Той ночи, когда умерла твоя мама?
— Да.
Он кивнул, отрывая перед ней пассажирскую дверь.
— Давай вернемся в коттедж. Мы можем поговорить там.
***
Эрика замерла в тени, наблюдая, как джип с визгом выезжает со стоянки и исчезает из виду.
Несколько минут она просто стояла, не зная, что делать.
Она приехала в университетский городок на еженедельные групповые занятия. Несмотря на частную практику, она продолжала работать в качестве консультанта. Это не только давало ей доступ к оборудованию и поликлинике колледжа, но ей нравилось проводить время со студентами. Сегодня вечером она как раз шла к своей машине, когда увидела Винтер, спешащую к зданию гуманитарных наук. В движениях Винтер чувствовалась спешка, и это обеспокоило Эрику.