Безликое Воинство
Шрифт:
Выразив учителю своё почтение и наилучшие пожелания, я изложила ему сегодняшнее происшествие с посланцем Призрачного Рудокопа. Мой высокочтимый наставник не торопился отвечать. Выслушав, он велел мне присесть на элегантный стульчик-клизмос и угощаться из вазы со сладостями, которая соседствовала на столе рядом с его шляпой. Сам же наставник возлёг на стоявшее с другой стороны стола, у стены с книжными стеллажами, огромное ложе. Для меня такая обстановка была привычной и приятной, примерно в такой же мы общались, когда я приходила со своими вопросами и проблемами в его дом в Агарти. И полюбившийся мне том доме клизмос, очевидно, был и здесь приготовлен специально для меня!
Какое-то время мы пребывали в молчании. Хорошо, что посоха я нигде не видела: его навершие из забальзамированной головы всегда отбивало у меня желание что-либо съесть, а так я успела взять из вазы и сжевать пару сдобных сухариков с засахаренными фруктами… Наконец, мой учитель сказал:
— Все мы живём в вечно наступающих сумерках, и посему тайны смерти ближе к нам, чем тайны жизни. По обыкновению маг самолично выбирает, куда ему идти:
Сделав паузу и отпив несколько глотков нектара из своего бокала, наставник добавил:
— Глупцы, Виланка, учат нас лишь одному, а именно, что глупцов следует всячески избегать. Мудрец же, каких бы взглядов ни придерживался, положительно возбуждает пытливый ум, удовлетворяет его через обстоятельное общение и наставление, насыщая душеполезными сведениями, и тем способствует восхождению обладателя того пытливого ума по тропе, ведущей к вершинам познания. Пусть так же и твоё влечение к какому-либо мужу проистекает не из единомыслия с ними, не под предлогом совпадения ваших мнений и взглядов, а по причине его глубоконасыщенного и оригинального ума, будь он тебе хоть добрым другом, хоть лютым недругом…
Во вторую очередь я рассказала учителю Рамбуну про планы Айки Масс и про её с Галшем приглашение. Судя по всему, такое известие пришлось моему наставнику как нельзя кстати.
— Это один из предметов, что я хотел бы всесторонне и подробно рассмотреть в нынешний мой визит в Светлые Чертоги, — сообщил он мне, явно приободрившись. — А именно — магию перемещений между мирами и искусство вождения кораблей-звездолётов, сиречь эорианскую космонавтику. Но я дал зарок досточтимому профессору Хиги, вернее могущественнейшему анаку его корабля, именуемому «Тай-Та», что до условленной поры не поднимусь на борт ни одно из звездолётов, да и не вижу я более смысла делать такое, не имея ясного представления, как ими править. Посему возлагаю на тебя заботу и поручаю тебе в твоём путешествии проявить внимание о данном предмете, но при том ни в коей мере не призываю расспрашивать о нём самих хозяев этого дивного мира, ведь даже мне, многократно бывавшему на их кораблях, хозяева те отвечают неизменно уклончиво и неопределённо, а если и берутся что-то рассказать в подробностях, то утверждают, будто мы не способны к управлению столь сложными и затейливыми машинами. Однако ты теперь располагаешь безусловно благоприятнейшим обстоятельством в виде этого заклятого медальона, — здесь мой учитель недвусмысленно показал глазами и рукой на прикреплённый к моей груди медальон. — Через него тебе вверяется записывать обо всём тобой подмеченном, что тем или иным образом касается оснований, обрядов и заклинаний эорианской космонавтики, а также об устройстве и кинетике этих хитроумных машин, и также об обретающихся в них анаках, что суть воплощённые духи тех машин, и в дополнении к этому, посредством означенного медальона, составлять пространное и подробное описание всего подмеченного. Я не прошу у тебя, Виланка, о чём-либо неисполнимом, как-то, чтобы ты всецело раскрыла мне эту науку, я прошу лишь, чтобы ты впредь тщательно вносила в свою летопись всё то, что сочтёшь с этой наукой связанным, как напрямую, так и опосредованно. Тут всякая подмеченная и при том достоверно описанная мелочь может оказаться многозначащей в постижении данного предмета.
Хотя задание выглядело довольно сложным я, конечно же, согласилась. И, наконец, собрав всю свою волю, чтобы казаться спокойной, я спросила у почтеннейшего Рамбуна, дозволит ли он мне встретиться с родными, или хотя бы мельком взглянуть на мой прежний дом, если Айка и Галш предоставят мне такую возможность. Хотя ответ наставника меня удивил, с плеч моих словно спала тяжкая ноша.
— На определённое и отпущенное нами время я отдаю тебя, дитя, в заботливые руки многомудрого профессора Бора Хиги, пусть он и решает, с кем тебе следует встречаться и что тебе вообще следует дальше делать. И впредь до особого указания спрашивай все разрешения у него самого, меня же подобного рода запросами нисколько не беспокоя.
Я тут же поинтересовалась у своего учителя, означает ли это, что новые задания мне теперь будет давать только профессор, или же досточтимый Рамбун всё-таки даст мне конкретные указания, что мне узнать или спросить у Призрачного Рудокопа. Наставник ответил, что у него и правда есть кое-что.
— Важнейшее, что мне хотелось бы знать, это в каких частях Каменных Земель затерялись останки мага, что прослыл деспотом, великим магистром и учителем Призрачного Рудокопа. Мне достоверно известно, что он почил во славе века назад, а тело его было затем поделено между учениками и разошлось по их землям как реликвия. Тот маг составил книгу, называемую «Синий Кодекс» или «Кодекс Сумерек» и заключающую в себе великое учение, имеющее во многих мирах безсчётные сонмы последователей. Спроси у Призрачного Рудокопа прямо, или же вызнай о том как-то по-иному, не хранится ли у чёрного колдуна какой-либо сбережённой части того мудрейшего мага — перста или иного фрагмента плоти, в виде засушенном
Моё окружение, да и, наверное, любого человека на Гее, всегда шокировало это обстоятельство — то, что карапы едят человеческую плоть. Этот их обычай породил многочисленные, но ложные легенды о кровавом людоедстве шестипалых подземных жителей. На самом деле карапы поедают небольшие части каких-нибудь вместилищ мудрости или истинных знаний: обычно в таком качестве выступают редкие манускрипты и книги, но и части плоти умерших носителей этих знаний карапами также поедаются. Это не пища, а своеобразные ритуальные снадобья, эликсиры мудрости. Я не считаю себя в праве осуждать этот архаичный обряд, которому многие тысячи лет и который соблюдается на протяжении сотен поколений соплеменниками моего наставника. Это вовсе не значит, что карапы специально где-то отлавливают людей и ими питаются (как рассказывают про них на Гее, в том числе и некоторые учёные скопцы). Есть принципиальная разница между поеданием людской плоти и убийством людей ради еды. Именно вторым нередко занимаются те, кто промышляет разбоем, хотя самих людей они при этом и не едят. Убийство, а вовсе не питание, является дурным поступком и преступлением. Карапы никого не убивают! Самый распространённые вид людоедства у карапов — это поедание учениками частиц плоти наставника после его смерти. Ученик сам сможет учить других только после того, как проглотит кусочек своего учителя. Так когда-нибудь и долговязому Салинкару Матиту суждено будет съесть досточтимого Рамбуна, разумеется, лишь после кончины того и лишь малую его часть. В летописях Симбхалы есть упоминания о том, как безнадёжно отстающим на дороге познания ученикам их сердобольные учителя жертвовали части своих тел ещё при жизни — обычно это были пальцы рук. Но такое давно не практикуется, до нашего времени дошёл лишь обычай не брать в обучение более двенадцати учеников — по числу пальцев на руках учителя. Карапы безмерно дорожат подобного рода снадобьями: мне попадались порошки из редких книг или из костей великих философов, я видела даже настойку на каких-то частях тела одного из древних и наиболее почитаемых карапских мудрецов — Фалиса — но её не пили, она хранится как реликвия. Если простые люди склонны относиться к такому обычаю как к нелепому или даже отвратительному суеверию, значит я уже вышла из состояния простого человека: сейчас я не испытываю к этому обычаю ничего, кроме почтения и уважения.
Конечно, мне такое съесть не давали, я ведь не отношусь к карапам. Зато однажды в Агарти меня угостили удивительно душистым, густым и сладким сиропом — я помню, как он мне тогда понравился: я приняла его за легендарную амбросию — божественную пищу. Но когда я узнала, что это за сироп, я теперь даже думать о нём не могу без тошнотворных позывов, и никакие силы во Вселенной не заставят меня вновь его попробовать. Оказалось, что сироп этот — не что иное, как отрыжка больших ос, живущих тысячами в специальных ящиках, которые делают для них карапы. Осы те отрыгивают сладковатую жидкость, чтобы кормить ею своих червей-личинок. К тому же ещё эти насекомые ядовиты! У каждого из них имеется жало, полное яда. Как же это омерзительно! Простите меня, добрые жители Симбхалы, вы с таким удовольствием едите этот сироп и даже считаете его полезным при некоторых недугах, но мне его больше не предлагайте!
Меня мучил ещё один личный вопрос, точнее, даже целый ряд таких вопросов, и я задала их высокочтимому учителю Рамбуну: я спросила про подмену своей биохимической оболочки. О том, правда ли это, смысла спрашивать не было, но меня заинтересовали подробности. Зачем было вылечивать меня и так тщательно готовить моё тело к визиту в этот мир, если здесь мне всё равно заменили его на новое? Могу ли я так получить любое тело, например, эорианское? И неужели сами хозяева Светлых Чертогов могут менять свои тела так же легко, как мы меняем наряды? Уверена, не будет излишним привести тут ответ моего мудрейшего наставника полностью:
— Слушай же, радетельная Виланка! Невозможно просто так придать человеку новое плотное тело, — сказал он мне. — Даже одежду ты не всякую способна носить, и не каждое платье будет тебе удобно, и не каждый костюм окажется приличествующим к месту, тогда как вульгарная оболочка твой души вовсе не подобна одежде, которую возможно столь легко переменять на другую, она — воплощение твоей сущности, она призвана в круг жизни твоей судьбой. Если ты трагически погибла от ран, или угасла от скоропостижной болезни, насланной извне — тогда, проснувшись в таком же теле, только невредимом и здоровом, ты и не испытаешь ничего, кроме радостной лёгкости. Но если старому или давно болеющему человеку заменить дряхлую плоть его на молодую и пышущую здоровьем, его же сущность в скорости принудит ту плоть стать вновь старой или больной, или же душа его не вынесет такой манипуляции и плоть та будет вовсе ею отвергнута. Именно данными обстоятельствами я сподвигнут был вначале вырвать тебя из тупика твоей прежней жизни, полностью исцелить и привести в надлежащий статус, и лишь за тем, по прибытии сюда, хитроумнейший Бор Хиги придал тебе лучшую телесную оболочку, да так, что ты бы не заметила подмену, если бы тебе о том не рассказали. Если же некий движимый тщеславием муж, или же вожделеющая свежей красоты одряхлевшая жена выберут себе тело произвольно по прихотям своим, душа их придёт в смятение, а судьба их обратится в хаос. Запомни, о Виланка: твоё тело это твоё закономерное воплощение и гармонический компонент твоей сущности, и хотя возможно переменять его, но немыслимо примерять на себя разные тела и носить их, будто это маскарадные костюмы.