Безлюдье. Новая жизнь
Шрифт:
– Собачку вы подстрелили?
– Это снайперы постарались. Ну что, будем чистить этот дом?
– Давай.
Они подозвали своих людей и потихоньку вошли дом. Он оказался почти пустой, только в кладовке около кухни обнаружили молодую девчонку. Она судорожно сжимала в руках нож и со страхом смотрела на подходивших русских. Они связали ее и поволокли в главный дом. Около того уже собиралась вся штурмовая группа. Тут же стояли освобожденные из плена люди, всего человек двадцать. В основном молодые женщины и дети. У нескольких мужчин, побывавших в плену, на лицах виднелись
Штурмовики Карпова оттащили несколько трупов кавказцев к забору. Всех, кто сопротивлялся, убили еще при штурме. В основном это были молодые пацаны и несколько женщин в черном. Внутри самого дома Пачин и Кораблев допрашивали пленных. Мужики, участвующие в штурме, ходили мрачные. Такой "дружбы народов" после вселенских масштабов катастрофы они явно не ожидали. На крыльце сидел Степан Карпов и перевязывал бинтом руку. Петр присел рядом.
– Помочь?
– Давай, самому не удобно. Зацепило какой-то щепкой, дробью баба в черном шмальнула. Пленные сказали, что это вдова убитого нами на Кавказе боевика, типа русским мстит, была охранницей у рабынь. Стерва та еще! Ну что за звери? Там в подвале, вообще, мрак, лучше не заходить.
На пороге появился бледный подручный Пачина Бульдог, он сразу отбежал в сторону и громко отблевался. Вслед за ним вывалилось еще несколько бойцов. Они тяжело дышали, глаза были дикими.
– Что там такое? – привстал встревоженный Мосевский.
– Пацан, тебе лучше туда не надо. Мы там пыточную нашли. Я всегда считал себя не самым добрым человеком, но такое… это уже натуральный беспредел. Суки, они больные все на голову! – Бульдог пришел в себя и жадными глотками пил воду из полторашки.
Петр недоуменно оглянулся вокруг. Яркое солнечное утро уже не казалось таким радостным, слишком много плохого сегодня успело произойти. Через пять минут из коттеджа вывались Корабельников и Пачин. Они молча вынесли из дома окровавленного человека, на него было страшно смотреть. Денис что-то яростно прокричал в рацию, вызывая медиков из Родников. Пачин также выглядел просто ужасно: потухший взгляд, посеревшее враз лицо. Он подошел в Петру и глухо приказал:
– Найди мне срочно видеокамеру.
Пришлось подниматься на второй этаж. Мосевский прошерстил несколько комнат и увидел искомое в углу дорогой итальянской «Горки». Идя по коридору, Петр заметил в открытой двери большой спальни несколько человек, в основном это были кавказские женщины. Их охранял мрачный мужик из команды Степана. Мосевский бросил мимолетный взгляд на пленных, двинулся, было дальше, но потом резко остановился и вбежал в комнату. В углу спальни сидел Рустам, его было совершенно не узнать. Пол лица отекло и представляло собой сплошной синяк, одежда была грязной, волосы спутанные.
– Рустам, что с тобой? – Петр кинулся к другу.
– Эй, тебе чего? – охранник дернулся навстречу. – Не положено!
– Да иди ты на…й. Этот парень предупредил нас о налете.
– Точно?
– Кто его так?
– Мы в подвале таким нашли. В отдельной камере сидел, пока сюда до разборок перевели.
– Дай лучше воды и аптечка нужна.
Петр осторожно поднял друга и перенес на кровать. Жестом подозвал сидевшую ближе всех красивую молодую девушку и показал на подушки. Та молча принялась подкладывать их под Рустама. Охранник подал бутылку воды
– Помогите ему. Я сейчас.
Петр быстро добежал до Пачина и передал тому камеру, потом сбегал до машины и достал из нее свою аптечку, которую же сам и собрал перед боем. Опыт спортивных боев и драк сейчас здорово ему пригодился. Теперь он знал, как правильно лечить кровоподтеки и фингалы, чем немедленно и занялся. Вмазал в кожу друга нужные мази, перебинтовал голову. Вскоре Рустам немного пришел в себя и рассказал о произошедшем. Рано утром его разбудили взбешенные родственники. Он наотрез отказался участвовать в нападении, за это его прилюдно избили и бросили в камеру. Родичи пообещали разобраться с ним после нападения.
– Про меня спрашивали? – Петр с сожалением смотрел на припухшие губы Рустама.
– Нет. Они сильно на меня разозлились. Одно слово, звери! Всегда удивлялся, как люди быстро теряют свою цивилизованность, неужели века войн и разрушений ничему их не научили? Мне стыдно за свой род, в нем всегда были честные воины. А эти… Они – шакалы, всегда в шестерках ходили, только женщин и детей могут резать.
– Тебе придется уехать. Сам понимаешь, после такого …
– Я знаю, друг.
К ним в комнату вошел молчаливый охранник и бросил:
– Приказано всех вниз увести.
Женщины быстренько ускакали по лестнице. Петр же взял осторожно друга через мощное плечо и вынес во двор. Резкий звук выстрелов заставил его вздрогнуть. Солнце уже стояло высоко, было очень ярко и пришлось поначалу зажмуриться. Из-за угла дома вышло несколько мрачных мужиков во главе со Степаном Карповым, в руках они держали автоматы.
– А этот что делает тут? И его в расход надо! – зло выкрикнул Степан, показывая на Рустама. Его глаза были налиты бешенством, а на руках от злости аж жилы вздулись.
– Ты чего охренел в атаке? Это парень жизнь вам спас! – Мосевский загородил друга.
– Это тот самый? – рядом возник ниоткуда Пачин.
– Да, Эдуард Петрович. Вон как его избили родственники.
– Степан, успокойся, не трогай его. Если бы не этот парень, то в канаве сейчас лежали бы мы. Но ему, Петр, придется уехать отсюда. Пускай забирает баб и детишек и валит подальше – Пачин махнул рукой Карпову и пошел к воротам.
Там уже бурчал Вольксфаген-Транспортер. В него спешно загружалась оставшаяся в живых кавказская диаспора. Мужчин среди них не было совсем. Петр же стал быстро собирать вещи для друга, сунул в рюкзак свою аптечку, воду, нож, куртку. Стал ему объяснять, что и когда мазать, чтобы раны зажили, правда Рустам плохо соображал, но к ним подошла та самая молодая девушка и на хорошем русском пообещала Петру, что проследит за лечением его друга. К машине неожиданно подошел Кораблев. Он молча смотрел на сборы, лицо было смертельно бледным, глаза лихорадочно блестели. Также молча он подошел к молодому кавказцу и передал ему незаряженный Калашников и подсумок с магазинами.