Безлюдье. Новая жизнь
Шрифт:
Разведка в сторону Петербурга не выявили там ни следов выживших, ни заметных действий каких-либо спасательных служб. Сама Северная Пальмира оказалась сильно разрушена, в ней бушевали адские по масштабу пожары, а часть города и вовсе затоплена. Что там было дальше на север узнавать уже не хотелось. Эфир по всем волнам был забит сильными помехами. На улицах ни живых, ни мертвых. Все это выглядело намного страшнее, чем в фильмах.
Вязунец поддержал кавторанга в решении уехать, сам он был родом из Беларуси. Но с ними согласилась только половина из выживших, это были самые молодые и пенсионеры с маленькими детьми. Еще две недели ушли на сборы и приготовления, и пять дней на дорогу. Движение по трассе шло очень нескоро, та оказалась забита легковыми автомобилями и
В пути особых приключений с ними не произошло. В каком-то поселке они подобрали котенка, провели там интенсивные поиски, но больше никого из живых найти не удалось. Несколько раз люди видели выживших птиц, это давало надежду, что и люди также могли выжить. Дальше они прошли тем же путем через дорогу в сторону Невеля и остановились на ночевку в Городке. Где с большим удивлением на второй день по приезде услышали шум двигающихся автомобилей.
Опытный опер быстро обнаружил команду "мародерщиков", которые под прикрытием разведчиков потрошили склады находящейся рядом птицефабрики. Его насторожило отличное вооружение и слаженность действий этой непонятной команды. Он принял их поначалу за военных, да не простых вояк, а какой-то спецотряд. Кавторанг же оказался специалистом по РЭБ. Используя привезенную с собой аппаратуру, он смог подслушать переговоры "мародерской команды". И очень сильно удивился, когда услышал характерные архангельские словечки. Какое-то время ему пришлось прослужить в Северодвинске, и он отлично помнил это своеобразное северное наречие. Такое понятие, как «ремки» больше нигде не используют, как и характерные окончания некоторых слов.
Подольский тут же вписался в переговоры чужаков. Разведку в этот день возглавлял Витя Хазов. Он моментально сориентировался в обстановке и назначил встречу на перекрестке. Га ней стороны быстро пришли к согласию, и пара переговорщиков от Гатчинских уехала сразу к Бойкичу. И уже к вечеру команда приезжих подкатывала к самой Довже. Половина команды Гатчинских состояла из маленьких детей и их молодых мамаш, у большинства мужья пропали в катастрофе.
Многие малыши по этой же причине вовсе остались без родителей, только дедушки и бабушки. Были и полные сироты, тех сразу усыновили. При таком количестве детей в поселке остро встал вопрос с детским садиком, и люди срочно начали его обустраивать. Не дело нынче отрывать взрослых от работы, ну а дети будут под присмотром. Даже нянечки теперь таскали с собой оружие. Всех вновь прибывших заселили в пустующие дома, благо, их оставалось достаточно. Мужчин вооружили и приписали в ополчение. Подольский был приятно удивлен атмосферой оптимизма и добрососедства, царившей в поселке и быстро вошел в новое сообщество.
Сразу после новоселья в Довже Михаил попросил назначить общее собрание населения для выборов, но его отговорили, решив организовать всеобщий сход после уборки урожая и встречи с белорусами. Пока люди назначили исполнительный совет в составе самого Бойкича, Ольги Туполевой, Татьяны Тормосовой, Прохора Ивановича Замятного и Войтовича Ивана Васильевича. Вскоре к ним присоединился и Подольский, как представитель Гатчинской группы. Михаил втайне надеялся увильнуть от руководящей должности, но его так и оставили в атаманах. Хотя имея в помощниках опытных и компетентных людей, руководящая работа оказалась не так уж страшной. Постепенно он втянулся в новую для себя роль, у местных жителей и Гатчинских он быстро набрал авторитет. Один их переезд с далекого Севера, да боевые стычки с бандитами и людьми из спецслужбы чего только стоят.
Подольский возглавил группу связи и информации. Так они обозвали тех, кто работал с Максимом Каменевым, то есть занимался поиском и обработкой необходимой информации. Плюс на них же была повешена функция организации связи. Группа использовала оставшуюся с прежних времен древнюю проводную телефонию. Также они довольно быстро протянули новые кабеля по обоим поселкам. Благо, было где их брать.
Специалисты смонтировали небольшую АТС и серверную, и теперь у них была как телефонная связь, так и местная локальная сеть. Благо компьютерной техники в городе еще завались, поэтому с аппаратурой проблем не возникало. Каждый вечер генераторы подавали ток в поселки, в это время можно было посмотреть фильмы, покопаться в ноутбуках, зарядить аккумуляторы. В остальное время электричество постоянно было только в правлении, на ферме и в узле связи. С началом учебного процесса в школе планировалось и туда подавать электроэнергию.
Нашлось место и гатчинскому оперу. Илью Вязунца назначили шерифом округа. Именно так незамысловато обозвали эту должность, не мудрствуя лукаво. Ну а зачем изобретать велосипед? Вроде участкового, но с большими полномочиями и обязанностями. Действовал Вязунец в связке с группой разведчиков "Пионер", которую так и возглавлял Евгений Потапов. Разведчиков в его подчинении поначалу было шестеро: Ярослав Туполев, Сергей Носик, Виталий Хазов, Иволгин Семен, Тимофей Мамонов и к удивлению многих Ольга Шестакова.
Эта амазонка с русой косой на местных жительниц произвела самое яркое впечатление, а парней просто поразила наповал. Никто из обоих белорусских поселков не стрелял так метко как могла она. Даже Складников признал в ней истинного снайпера и лично взялся натаскивать девушку, в стрельбе он и сам понимал толк. Чуть позже в команду разведки влились два хлопца из Алфимова: Валера Мурашевич и Иван Трапезников.
К тому же их временное правление всех здоровых мужчин и добровольцев- женщин приписало в ополчение. Их разбили на десятки, которые возглавили наиболее опытные люди. Боевой подготовкой ополченцы занимались регулярно. Это были и стрельбы, и тактика, и рукопашный бой. Основными инструкторами работали лейтенант Потапов, бывший морпех Александр Пономарев и подполковник госбезопасности Мартын Петрович Складников. Временами на занятия подъезжал и старший Мамонов, в его хозяйстве работы было выше крыши.
Но регулярная служба не мешала бойцам разведки помогать и в уборке урожая, и в "мародерке". Местное "начальство" также подставляло плечо под мешок, выдергивало морковку, и таскала на вилах навоз. Каждый житель их общины был обязан отработать на поле или ферме определенное количество часов в неделю. Освободили от "кормовой повинности", так кто-то метко обозначил эти работы, только врачей и воспитателей в детском саду. Михаил и сам активно участвовал как и в уборке, так и в поездках в город, брал ночные дежурства, в которые помимо разведчиков ходили все ополченцы по очереди. Люди окончательно взяли собственную безопасность в свои же руки, надеяться сейчас было не на кого. Вопрос выживания стоял ребром – или-или.
Смешанное из различных групп население поселков разбилось на рабочие бригады, по специальности или по желанию. Люди здесь собрались все больше взрослые и самостоятельные, такие обычно не пропадают. И приезжие, и местные быстро перемешались с друг другом и нашли общий язык. Северные огородники-пенсионеры работали в тесной связке с алфимовскими аграриями. Их необычные для местных жителей советы позволили до сих пор собирать огурцы и помидоры в специально построенных для осенних погодных условий парниках. Пригодились в хозяйстве и оригинальные рецепты консервирования и засолки овощей. Но и самим северянам в диковинку были обширные местные поля с овсом и фуражным зерном.
В двадцати километрах от Герасимово на полях выращивали даже лен. Что делать со всем этим богатством пока никто не представлял. Если у себя рядом кое-как они смогли убрать фуражное зерно, и теперь занимались его обработкой и закладыванием на хранение, то остальное великое множество засеянных гектаров так и осталось на полях. На Войтовича было больно смотреть, когда они проезжали мимо этих неубранных навин.
Его в совете поставили руководить именно аграрным сектором. Бывший директор совхоза составлял список необходимых работ, следил за их выполнением. В ближайшие годы голодные зимы им точно не грозили, но задел на десятилетия вперед осуществлять нужно было прямо сейчас. Необходимо распределить правильно поля, огороды, луга, возможно как-то огородить их от произвольного засевания дикими культурами. Если вокруг поля с пшеницей будет бурьян, то он начнет портить её качество.