Безлюдье. Новая жизнь
Шрифт:
Рядом же, в районе жилых пятиэтажек он обнаружил группу активистов во главе с Николаем Митиным. Начальник отдела кадров одного из столичных банков оказался на поверку образцовым исполнителем, с ним Пачин быстро нашел общий язык. Наутро они собрали самодеятельные рейдовые группы и сделали разведывательный объезд ближайших поселков. Сам Пачин доехал аж до Люберец. Везде наблюдалось одно и то же: безлюдье, следы паники, кое-где горели дома или промышленные объекты, на дорогах последствия многочисленных столкновений и автомобильные пробки. Пачину удалось пробраться в местный опорный пункт полиции, где он разжился двумя укороченными Калашниковыми, лежащими в дежурке. Правда, патронов к ним было только
Вернувшись из рейда обратно, Пачин сразу же поехал в институт. В этом районе поселка спаслось больше всего из людей, и поэтому разумнее свой штаб создавать именно там. Около самого института он обнаружил множество автомобилей. Люди стали потихоньку приходить в себя и самые инициативные из них начали действовать. Пачин с Митиным быстро перетянули бразды правления на себя, опыт прошлых рейдерских захватов не пропьешь. Не всем понравился такой расклад, но явных лидеров у оппонентов не нашлось.
Первым делом новоявленные начальники выслушали доклады поисковых групп и работников института, вернувшихся обратно из своих опустевших навсегда поселков. Ни на юге, ни на севере следов других выживших людей пока не обнаружили. В восточной же части поселка и ближайших к нему садовых товариществах нашлись несколько десятков живых людей. Как ни странно, но выжил находящийся рядом с поселка Щорса персонал еще одного института – "Карантина растений", отечественной науке в этот день крупно повезло. Они обещали к вечеру прислать свою делегацию.
Пачин по-быстрому организовал временный совет, собрал в него инициативных добровольцев, так как в вестибюле уже выстроилась очередь просителей. Нынешняя система жизни в стране вырастила огромное количество потребителей и просто нахлебников. Выслушав первые их просьбы, Эдуард хотел поначалу послать всех иждивенцев в пешее эротическое путешествие, но, послушав совет одного из пожилых руководителей института, оставил просителей на заместителей.
Сам же начал отбирать из приходящих местных полезных ему людей. В скором времени у него наподхвате оказалась группа складских рабочих, среди них было несколько бывших ментов и служивых людей, да и большинство самих работяг были мужчинами крепкими и мускулистыми. Пачинский особняк стоял чуть в стороне от поселка. Своих новых соратников он поселил в соседних коттеджах, уже к вечеру у них был свет от генераторов и горячая еда. Подручные тут же выслали грузовые фургоны в ближайшие магазины, часть продуктов оттуда доставили к пятиэтажкам. Ведь среди выживших оказались и женщины с маленькими детьми, пожилые люди, им следовало помочь.
Алкоголь в окружении Пачина не то чтобы был под запретом, но сильно не приветствовался. Поэтому те, кто позволил себе ночью лишнего и не смог себя вести по-человечески, утром вылетели обратно за высокие заборы поселка. Ну а те, кто тоже выпил, но утром выглядел как огурчик и вел себя тихо, проблем не имели. Пачин, кстати, всегда относился с недоверием к совсем непьющим людям, как и ко всяческим вегетарианцам, гомосексуалистам и правозащитникам.
Если выпивка не мешала работе, он обычно закрывал на это дело глаза. Бизнесмен считал, что все мы люди, и расслабится в меру совсем не грех. Он даже мог одни раз простить такой грех на работе. Но только один раз! Эдуард к тому же чрезвычайно любил мясо, его всегда готовил самостоятельно в свободное от дел время, потому к лицам, отвергающим настоящую мужскую еду, относился с презрением, как и к тем, кому не по нраву были женские ласки.
За что уже не раз имел проблемы с либеральной прессой. Как-то он публично на званом вечере заявил, что зря статью за мужеложство отменили, но забыл, что в газетах нынче сидят одни педрилы. Скандал вышел тогда нехилый, но неожиданно давший дополнительные голоса на следующих выборах. Народ у нас все-таки был в массе своей больше традиционной ориентации и дружно пошел голосовать за «своего мужика».
Но с правозащитниками вышел у Пачина вот какой интересный казус. Эдуарда, вообще, политика особо не колыхала, главное – быть в тренде. И как-то столкнулся он по бизнесу с известным в стране, да и в мире еще советских временен диссидентом, подвизавшимся в нынешние годы на правозащитном поле. Весь из себя такой благородный старичок, опора русской демократии. Так вот, предложил сей фрукт Пачину очень выгодный гешефт. Ну грех было не воспользоваться им!
В итоге Пачин потерял кучу денег и получил пистонов от кинутых партнеров. Такого явного беспредела даже в 90-е надо было поискать. Ну и впряг, естественно, он все свои связи, далеко не самые маленькие в этом жестоком мире. Но умные люди, сидящие на важных постах, посоветовали ему не влезать в сиё гнилое дело. Со стороны законности диссидента запрячь совершенно не было возможности, там процессом рулил какой-то левый международный фонд, курировавшийся, похоже, самим американским госдепом, а возможно и ЦРУ. Ну а крышевали такие гнилые разводы вездесущие ФСБшники, они всегда умудрялись свою копеечку поиметь, даже с зарубежных коллег. «Бизнес – ничего личного!»
Пришлось тогда Пачину утереться. Он только поразился такому хитро деланному бизнесу, ну и после на дух не переносил "правозащитников", подозревая их всех в мошенничестве. Покумекав как-то о бренности жития, он решил жертвовать 10 % доходов на благотворительность, ибо в церковь не верил, поэтому тратил средства на больных детей. Не доверяя расплодившимся жульническим фондам, бизнесмен помогал адресно и наличностью. Сколько он таким Макаром жизней спас, никто не знает. Вот такой он был непростой человек, Петр Эдуардович Пачин.
В течение трех дней новому руководству поселка пришлось организовывать людей и исследовать окрестности. Последние выжившие были найдены в санатории "Сосны". Там, на самом краю здравницы, уцелело несколько человек из персонала. Большинство выживших постаралась переехать поближе к институту. Жилья свободного здесь оказалось полно, ведь большая часть домов была дачными, и хозяева находились в столице. Да и в пятиэтажках без современного ЖКХшного комфорта проживать оказалось довольно-таки неудобно. Нет воды, нормальной канализации, газа, электричества. Кто-то переезжал на свои дачные участки, стоящие чуть дальше от Родников, там было удобнее жить в сложившихся условиях.
Подручные Пачина тем временем обследовали ближайшие склады и магазины. На большущих трейлерах к институту подвозилось множество продуктов и промтоваров. Поисковики даже смотались к воинским складам, находящимся около Люберец, но к их досаде там оказалось только одно шмутье. Кто хотел, сразу переоделся в военное. Наконец, совет поселка составил список всех выявленных выживших людей – в нем оказалось 304 человека, из них 95 детей.
Пачин лично возглавил поездку в знакомый ему магазин "Люберецкий охотник". Там он выгреб все запасы гладкоствольного и нарезного оружия, а также патроны и снаряжение. Себе Пачин оставил нарезной «Вепрь". До остальных двух местных оружейных магазинов добраться сразу помещали нехорошие обстоятельства. Вечером четвертого дня после катастрофы, когда уставший от суматохи Эдуард сидел за бокалом хорошего коньяка, около ворот послышались резкие гудки автомобиля. Потом зазвучали крики охраны, и вскоре в дверь салона постучались. Вошел встревоженный личный охранник, высокий блондин по прозвищу Пуля.