Безмолвие
Шрифт:
Валера взял дар земли Кубанской, некоторое время разглядывал кончик самокрутки без фильтра. Приминал газетную бумагу, раздумывая, стоит ли с табаком без фильтра рисковать лёгкими?
– Табак мне друг поставляет, – хохотнул старик, после очередной вкусной затяжки. – Он, кстати, плавал на этой посудине.
– Крейсер «Новороссийск», – с видом знатока отличного табака и прожжённого морского волка, Валера причмокнул папироской.
– Ой, молодежь! Беда с вами, – захохотал старик. – Только и умеете заголовки читать.
– Странно, я, кажется, читал о стоящем на рейде корабле-памятнике в…
– Верно ты читал. – Перебил старик. – Но не дочитал, видать. Линкор «Новороссийск» затонул в 1955 году и вовсе не здесь. Вместе с этим кораблем, – дед вынул папиросу изо рта и протянул ее в сторону корабля, – они стояли в октябрьскую ночь пятьдесят пятого на рейде Севастополя. Там и случилась трагедия.
– Кажется, о нем слышал, – Валера был далек от дел морских, книжки больше нравились про волшебников с драконами.
Они смотрели на былую мощь советского флота и курили, каждый думая про свое. Старик, вспоминал рассказы друга-табачника про походы «Кутузова» по средиземноморским волнам. Москвич пытался разглядеть на палубе хоть кого-нибудь.
– Хотя, что-то припоминаю… – нарушил молчание Валерий, – мне бабка очень давно что-то рассказывала про кораблекрушение времен ее молодости. Только я не понял тогда, где оно произошло. Помню, лишь причитала бабка полоумная иногда: «Новороссийск , Новороссийск …».
Появилась мысль подойти поближе к музею на воде.
Был линейный корабль «Новороссийск». И утонул. Теперь внуки погибших моряков ходят по портовому городу «Новороссийск», а завтра Валерий утопит город в слезах, отдавая закладные местных тружеников в руки новых владельцев.
– Линкор тот был не наш.
– Подкинули?
– Трофейный. Корабль возвели итальянцы ещё в 1914 году. «Юлий Цезарь» назвали. Воевали против немцев в первую мировую, а во вторую, за немцев. После войны трофеем в советский флот перешёл. Тогда и назвали «Новороссийск».
– Горькая аллегория… – Валерий выпустил клуб терпкого дыма. С непривычки, крепкий табак кружил голову.
– Аллегория? – настала череда удивляться старику.
– Идея построения государства Российского. Она не наша. Италийская да немецкая, а мы на себя перенимает да переделываем.
– Так сколько можно переделывать…
– От чего утонул линкор, говоришь?
Старик пожал плечами. «Много чего говорят» – прошептал, сплёвывая остатки обгоревшей папиросы в урну.
– У тебя есть еще этого табака? – неожиданно даже для себя спросил Валерий.
Старик ухмыльнулся.
– Я куплю! – Резво добавил турист и потянулся за бумажником.
– Нет, милый человек, мне не нужны твои деньги. Я отдам тебе остаток того, что есть покурить, – старик достал блестящий портсигар.
Валерий стушевался, сомневаясь, не слишком ли он навязчиво повел себя с инвалидом.
– Но, вижу, ты человек «Новой России» и привык жить в расчете – за все платить, – в глазах старика не было хитрости, но прищур выдавал некую затейливость происходящего. – Так вот, взамен ты пообещаешь мне, что сходишь на экскурсию по этому кораблю.
Дряхлая рука протянула портсигар в сторону КБК «Михаил Кутузов», а после, плавно подвела папиросы к носу Валерия.
– По рукам! – Вместо крепкого рукопожатия турист выбрал все папиросы, возвращая портсигар хозяину.
– Ладно, мил человек, бывай! – Старик принялся неспешно крутить колеса коляски, уезжая в сторону автобусной остановки.
Проводив его взглядом, Валера отправился к КБК «Михаил Кутузов».
С палубы корабля видна гибель идеи новой России. Она сделана по кусочкам. Сшит трупный монстр, из устаревших передовых тенденций зарубежных партнёров.
Подошёл к краю набережной, от водной глади москвича отделяли белые головы бетонных конструкций. Среди них он казался ещё одной каменной болванкой, ничем не отличимой от окружающего бытия. Белый костюм: брючки и пиджачок лёгкого покроя разбавлялись контрастным пятном синей рубашки на груди. Белая шляпа беспощадно включала Валеру в антураж разделительных столбов, выкрашенных в белоснежный цвет.
С палубы, где нынче под солнцем томятся якорные цепи, на туриста посмотрел паренёк. Под расстёгнутым пуховиком виднелась яркая футболка с надписью на английском языке «Мстители». По КБК «Кутузов» проходила очередная экскурсия. А в голове у мальчугана засели войны, что слагаются меж далеких холодных звёзд.
Глава 3
28 октября 1955 года, бухта Севастополя.
К полуночи пришла смена. Ровно через месяц, пятнадцатого ноября, Георгий Исаков сойдёт по трапу с чемоданом в руках и поедет в родное село Изобильный, что в Ставропольском крае.
Естественно, в путь он отправится не один, а с верными боевыми друзьями. Александр Кузнецов и Валентин Помогайбин – они заступали на смены один за другим, три года подряд. И так же дружно вернутся на малую родину.
Георгий сдал оружие и проследовал в кубрик. Бездельно шастать по кораблю запрещалось, кроме того, на ближайшие четыре часа моряк числился в бодрствующей смене. Нахождение вне каюты смены чревато на последствия. Исаков знал во сколько и где можно застать патруль. В полуночный час вахтенный снаряжается на проверку несения службы. Встреча с ним исключена.
Георгий искал старшину, дабы привычно в конце суток доложить об увиденном на вахте. Белое поле канала, что на пачке сигарет, разделено пополам. Карандашом значились палочки по обе стороны прочерченной линии.