Безмолвное чтение. Том 1. Жюльен
Шрифт:
– Я… – неосторожные слова едва не сорвались с губ Фэй Ду, но вдруг его тон резко переменился: – Что ещё за чертовщина?!
Незатейливый портфель замкапитана Тао сшили, вероятно, ещё при династии Цин, и время его не пощадило. Молния на нём расходилась сама по себе, и когда Фэй Ду нечаянно перевернул сумку вверх дном, из неё выпала папка, и на колени парню посыпались фотографии.
В тусклом свете лицо трупа выглядело особенно жутко. Фэй Ду резко втянул в себя воздух. Если бы не ремень безопасности, он бы уже выскочил из машины.
–
– Поосторожнее, это материалы по важному делу! Положи всё на место.
Фэй Ду вздёрнул подбородок, чтобы не смотреть на фото:
– Меня тошнит при виде крови.
– Там нет крови, – устало вздохнул Тао Жань. – Ты не боишься Ло Вэньчжоу, при виде которого даже черти разбегаются, но испугался мертвеца?
Прикрывая одной рукой глаза, Фэй Ду наощупь собрал разбросанные фотографии обратно в папку. Он искоса глянул внутрь и, убедившись, что крови действительно нет, почувствовал облегчение. Осторожно, словно папка могла взорваться в любой момент, он принялся раскладывать материалы по местам.
Это заняло его на добрых пять минут. Затем он спросил:
– Убийство?
– Да, – ответил Тао Жань, – но расследование ещё не окончено, поэтому я не могу раскрывать подробности дела.
– Понятно, – Фэй Ду не стал дальше любопытничать. Он убрал папку в портфель и присмотрелся к сломанному замку.
– Бедняга, – внезапно выпалил он.
– А?
– Он шёл к кому-то, преисполненный надеждами, и не знал, что направляется на встречу с собственным убийцей.
Изучив бегунок на молнии, Фэй Ду принялся в нём ковыряться.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Тао Жань.
– Ну вы же сфотографировали пиджак. На нём была бирка.
– Мы это уже проверили. Пиджак из магазинчика неподалёку. Продавец и камеры видеонаблюдения подтверждают, что убитый купил его сам.
– Я и не говорю, что это пиджак убийцы. Зачем бы ему наряжать труп? – улыбнулся Фэй Ду. – Я говорю, что если парень не срезал бирку, значит, вещь была ему не по карману. Он собирался надеть её по особому случаю, а затем вернуть в магазин. Так поступают бедные студенты, когда идут на собеседование. Он был левшой?
Тао Жань задумался. Он побывал в комнате Хэ Чжунъи и успел немного изучить обстановку.
– Нет.
– Подошва левого ботинка изношена сильнее… – Фэй Ду пожал плечами: – Конечно, и у правшей такое бывает, но более вероятно, что парень одолжил эту обувь.
– Хочешь сказать… погибший принарядился перед свиданием?
– Необязательно. Одежда скорее формальная. Может, он шёл на собеседование или на деловую встречу. Если же к девушке, значит, они встречались впервые. – Фэй Ду открыл и закрыл старый портфель, а затем потянул молнию вверх. Она держалась крепко. Он вернул сумку владельцу: – Бегунок разболтался, я его затянул. Так вот, если бы я пошёл на свидание с тобой, то не стал бы надевать костюм-тройку, только использовал бы чуть больше одеколона.
Однако, судя по показаниям школьного охранника, перед смертью Хэ Чжунъи виделся с хорошо знакомым ему человеком: земляком или даже родственником, иначе не заговорил бы с ним на родном диалекте.
Доехав до места назначения, Тао Жань нажал на тормоз и обернулся к Фэй Ду. Глаза у того были необычайные: не полностью чёрные, а многогранного оттенка, они загадочно блестели в полумраке. Когда он пристально смотрел на кого-то, в этом омуте можно было утонуть. К сожалению, заместитель капитана Тао был слеп.
Он обдумал слова Фэй Ду, после чего спросил:
– Как думаешь, зачем закрывать лицо покойного листом бумаги?
Фэй Ду разочарованно отвёл взгляд:
– Может, чтобы труп не ожил? – Тао Жань поморщился, и Фэй Ду предложил другую версию: – Или убийца пожалел о содеянном и таким образом хотел выказать уважение…
– А если только часть лица? – подумав ещё немного, уточнил Тао Жань. – Например, ото лба до глаз?
– Лоб? Когда старшие ругают детей, когда сильные обижают слабых, когда наказывают домашнее животное, всегда бьют по лбу. А может, это этикетка, как у товара в магазине. Что было написано на бумажке?
– «Деньги».
Фэй Ду удивлённо поднял длинные брови – это выражение ему неожиданно шло.
– В чём дело?
– Одного слова слишком мало. Боюсь, мои фантазии только запутают следствие, – улыбнулся Фэй Ду. – Тао Жань, мы приехали.
Тао Жань сообразил, что сболтнул лишнего. Он открыл было дверцу, но тут кое о чём вспомнил:
– Ты ел? Если поднимешься ко мне, я приготовлю тебе вонтоны.
Фэй Ду заметно растерялся, а затем в глазах его заплясали огоньки:
– Какая трогательная забота. Приглашаешь меня домой?
Сказать он это сказал, но продолжал сидеть в машине, не двигаясь с места.
– Ну нет так нет. Но оставлять тебя голодным тоже не дело. – Тао Жань придержал дверь машины и слегка наклонился: – Дай руку.
Озадаченный Фэй Ду протянул ладонь, и Тао Жань вложил в неё горсть чего-то.
– Хочешь научиться плавать – надевай купальный костюм и с разбегу ныряй, а не стой на берегу, вцепившись в спасательный круг. Ты же и сам всё понимаешь, так что хватит дурачиться. Я домой. А ты будь осторожен на обратном пути.
Фэй Ду молча проследил за тем, как Тао Жань исчезает в дверях многоквартирного дома, а затем опустил взгляд на ладонь. На ней лежала та самая открытка из букета, который он прислал этим утром, она до сих пор хранила запах одеколона, а на открытке – горсть ирисок.
Конфеты были старые, Фэй Ду сто лет не видел подобных в магазинах и думал, что фабрика, которая их выпускала, уже закрылась. И где Тао Жань такие добыл? Возможно, они остались с прежних времён, тогда срок их годности давно вышел. В любом случае теперь не узнаешь; Фэй Ду развернул одну и съел. Конфета была твёрдой, шероховатой и липкой – но всё ещё сладкой.