Безмолвные компаньоны
Шрифт:
На небе клубились серые тучи. Ветер трепал деревья. Даже свет в доме был приглушенным и тусклым. Ей оставалось только слушать, как тикают часы, скрипят от ветра стены, да где-то внизу прислуга чистит камин.
Элси было неприятно оставаться в этом доме одной: ей все время казалось, что кто-то на нее смотрит. Кто-то чувствует все ее передвижения по дому, как она ощущает шевеление ребенка в своем чреве.
Это тяготило. Она нуждалась в обществе, все равно чьем. Проскучав часа два, она неслышным шагом пошла по бордовому коридору, мимо унылых мраморных бюстов, к комнате
Постучав один раз, она вошла и обнаружила, что Сара уютно устроилась на кровати с книгой и котом миссис Холт, Джаспером. Комната была удивительно похожа на ее собственную – только, как и сказал Джолион, в зеркальном отражении. Деревья, которые размахивали ветвями за окном у Сары, горели золотом и бронзой, на стороне Элси они были медными и темно-красными.
– Ох! Миссис Бейнбридж, как неожиданно, – Сара сунула в книгу закладку и в смятении вскочила на ноги. Джаспер едва удостоил ее взглядом – своего места на кровати он не оставил. – Простите. Вам нужна моя помощь?
– Да. Собственно говоря, я хочу исследовать дом. И хочу, чтобы вы составили мне компанию.
– Исследовать? – карие глаза Сары округлились. – Но разве… я хотела сказать… полагаю, миссис Холт не против?
– Миссис Холт? При чем же здесь она? Это мой дом. Я могу поступать, как захочу.
– Да. Наверное, можете, – широкий рот Сары безвольно распахнулся. Возможно, она, как и Элси, осознала, что ее оставили без наследства. Но затем, судя по всему, Сару посетила новая, более вдохновляющая мысль, потому что она улыбнулась и продолжила: – Дом долгое время принадлежал моей семье. Он – единственное, что у меня от них осталось. Связь. Я тоже буду очень рада исследовать его.
Элси протянула руку в перчатке.
– Тогда в путь.
Сара заколебалась. Элси вспомнила, как в их первый вечер здесь она предстала перед ней без перчаток: грубые ладони, похожие на куски сырой свинины. Однако она постаралась не выдать того, что все поняла.
– Чего вы боитесь?
Коротко вздохнув, Сара шагнула вперед.
Они начали с первого этажа. На поверку Бридж оказался намного просторнее, чем они могли себе представить. Казалось, он свернут, сложен внутрь себя. Пройдя на другую сторону Большого холла от камина, у которого Элси обогревалась в первый вечер, они обнаружили гостиную, облицованную темными деревянными панелями примерно до уровня плеч. Выше стены были оклеены сине-серыми бумажными обоями – их оттенок напоминал Элси увядшие васильки. Это была холодная комната, полная мраморных ваз и гобеленов.
– Кому захочется здесь находиться? – спросила она. – Бьюсь об заклад, работные дома и те декорированы более приветливо.
Гостиная соединялась с просторным, тускло-розовым салоном, набитым музыкальными инструментами. Облезлая арфа у окна словно пыталась выбраться на волю. Одна струна на ней была порвана. Элси подняла глаза на розовые гардины, не пропускавшие свет. Украшенный лепниной потолок напоминал глазурь на торте.
Сара подлетела к роялю, открыла крышку и нажала на клавишу. Вместе со звуком в воздух поднялась пыль.
– Я умею играть на пианино, – сообщила она. – Только маленькие пьески. Миссис Крэббли они нравились. Я могу поиграть для вас сегодня вечером.
Можно представить, до чего отвратительно и одиноко чувствовала себя Элси, если она с радостью приняла предложение.
Далее следовала комната для карточных игр, в зеленых тонах. Со стены на них глядела голова оленя, рога которого, будто ветви дерева, отбрасывали длинные тени.
– До чего жуткий, – поежилась Элси, морщась.
– Вы в самом деле так думаете? – Сара всмотрелась в чучело. Мех был сильно загрязнен. Светло-рыжие ресницы, тщательно отделенные одна от другой, обрамляли вставленные в глазницы черные стеклянные шарики. – В этом есть определенная красота. Это гордое животное гнило бы в земле, а вместо этого красуется здесь, во всем своем величии. Сохраненное навсегда.
– Чтобы торчать в Бридже до скончания времен? Я ему не завидую.
Оленья голова означила конец этого крыла: дальше прохода не было, пришлось возвращаться через музыкальный салон и гостиную. Когда они вернулись в Большой холл, из обитой зеленой тканью двери со стороны прислуги вышла рыжеволосая служанка.
– Хелен! – Служанка резко остановилась, услышав голос Элси. – Ты ведь Хелен, верно?
Женщина молча кивнула и присела в реверансе, не в пример более искусном, чем у Мейбл.
– Хелен, теперь, когда похороны позади, я хотела бы, чтобы на второй этаж вернули картины. Впрочем, это касается и всего дома. Мисс Бейнбридж и я хотим взглянуть на портреты. Вы сможете это сделать?
– Да, мэм.
– Превосходно.
Снова сделав реверанс, Хелен развернулась и скрылась за зеленой дверцей. Они услышали ее шаги за стеной – Хелен поднималась по винтовой лестнице. Сами Элси и Сара воспользовались более широкой лестницей, затянутой ковром, предназначенной для господ.
– Я видела здесь опилки, – Элси пристально вглядывалась в ступени. – Но сейчас их нет.
Второй этаж начался недурно, в медово-желтой гостиной, соединенной с бильярдной в западном крыле. Но по пути в восточное крыло Элси почувствовала, как ее охватила тошнотворная, гнетущая тоска. Какое-то шестое чувство подсказало ей, что они там увидят.
– О, смотрите-ка, мисс Бейнбридж! Как это прелестно! – Сара устремилась вперед, оставив ее стоять без сил, прислонясь к косяку. – Только полюбуйтесь, до чего же уютная детская!
Казалось, ребенок резвился в этой комнате еще вчера. Она была безукоризненна. Никаких признаков старения на обоях в цветочек, а коврик из яркой набивной ткани в красных и желтых тонах был тщательно выбит и промыт. В центре комнаты гордо возвышалась блестящая краской лошадка-качалка, серая, в нарядных белых яблоках. Сара толкнула ее и захихикала, когда игрушка качнулась на зеленых колесиках.
Элси огляделась. Лошадка была не единственной игрушкой. Вокруг миниатюрного столика, сервированного к чаю, были рассажены куклы. На полу рядом с ними расположился деревянный Ноев ковчег с животными. Перед камином – высокая ширма.