Безмолвные стражи тайн (загадки острова Пасхи)
Шрифт:
В 1949 году один из пионеров советской морской геологии контр-адмирал Н. Н. Зубов выступил с гипотезой о том, что остров Пасхи был своего рода «Меккой Океании», куда стекались жители многочисленных островов. Причем между этой «Меккой» и другими архипелагами, по-видимому, существовали острова, ныне затонувшие.
Действительно в районе острова Пасхи обнаружено много подводных гор, которые когда-то могли выходить на поверхность и быть островами. По мнению известного советского геолога В. В. Белоусова, нынешнее подводное плато Альбатрос, как и другие подводные хребты и возвышенности, в прошлом было сушей, возможно, связанной с островом Пасхи. Доктор географических наук Д. Г. Панов допускает существование большого острова
«Можно не без основания предполагать, что остров Пасхи генетически связан с ныне погруженной под уровень океана сушей, пережившей катастрофическое опускание со значительной переработкой былого ландшафта, которую мы назовем Восточной Пацифидой, — делает вывод профессор Н. Ф. Жиров, — Таким образом, раскритикованные в свое время взгляды Макмиллана Брауна о возможности существования в недалеком прошлом архипелага островов, генетически и этнически связанных с островом Пасхи, неожиданно получают некоторое подтверждение».
Другое косвенное подтверждение этой гипотезе получено на острове Пасхи не так давно Ф. Мазьером из уст стариков. В версии-легенде, записанной Ф. Мазьером: «Вождь заметил, что его земля медленно погружается в море. Он собрал своих слуг, мужчин, женщин, детей и стариков и посадил их на две большие лодки. Когда они достигли горизонта, вождь увидел, что вся земля, за исключением маленькой ее части, называемой Маори, ушла под воду». По мнению Ф. Мазьера, содержание этой легенды не вызывает никаких сомнений: «Стихийное бедствие действительно имело место, и совершенно логично предположить, что вышеуказанная часть суши находилась на огромном острове, который к северо-западу от Пасхи соединялся с островами архипелага Туамоту».
Другие исследователи не столь категоричны, когда пытаются определить контуры затонувшей земли или архипелага и называют иные причины. Так, Н. Ф. Жиров говорит об «архипелаге Дэвиса», гипотетических островах, которые, быть может, видел Эдвард Дэвис в 1687 году и которые ушли на дно. Быть может, последними остатками затонувших земель были странные острова, которые видели в районе острова Пасхи капитаны судов, но которые впоследствии так никому и не удавалось найти.
Меланезия?
Уже первых исследователей острова Пасхи удивляли некоторые несоответствия в культовых изображениях.
Культ «человека-птицы» у местных жителей был посвящен морской ласточке. Однако скульптурные изображения священного тангата-ману, как и петроглифы, никакого сходства с морской ласточкой не имеют, больше того, они похожи на другую птицу — птицу-фрегат! У «человека-птицы» длинный, широкий и загнутый книзу клюв, а у морской ласточки клюв прямой и узкий. Изображение «человека-птицы» поразительно похоже на рисунки и скульптуры, которые создают жители Соломоновых островов в Меланезии. У них та же птичья голова, человеческое тело, глаз большой и круглый, руки, поднятые кверху. Меланезийцы изображают помесь человека и птицы-фрегата, имеющей на шее зоб, мощный загнутый клюв. Нет сомнения в том, что и тангата-ману острова Пасхи является гибридом человека и птицы-фрегата. Птица-фрегат на острове Пасхи гость редкий, здесь в основном гнездится черная морская ласточка. Может быть, предки нынешних пасхальцев поклонялись птице-фрегату? Причем не на острове Пасхи, а на своей родине в Меланезии? Ведь культ птицы-фрегата был распространен и на других архипелагах «Черных островов», откуда, возможно, и прибыли древнейшие жители острова Пасхи. Фрегат вьет гнездо и несется только на деревьях, а Рапа-Нуи их почти лишен, поэтому птица редко заглядывает на остров. Все эти данные побуждают нас к предположению, что культ птицы был завезен на Рапа-Нуи с Соломоновых островов в самой глубокой древности (Следует внести уточнение: гнездовья фрегатов могут располагаться и на безлесных островах, например, один из авторов видел их среди камней острова Сала-и-Гомес).
Сторонники «меланезийской гипотезы» отыскали и другие параллели в искусстве острова Пасхи и Соломоновых островов. Например, резчики Соломоновых островов вырезают фигурку сидящего человека с оттопыренными длинными ушами. Громадные статуи острова Пасхи также изображают людей с удлиненными ушами.
Гибнущие «длинноухие» перед смертью кричали: «Орро! Орро!» Такого слова жители острова Пасхи не знают. Лучший знаток их языка Себастьян Энглерт считает, что «длинноухие» были меланезийцами и говорили на особом языке. Возражая ему, Тур Хейердал пишет, что ни в одном полинезийском, меланезийском или микронезийском наречии нет слова «орро». Вероятно, это просто искаженное полинезийское имя бога Оро? Не объяснять же это слово греческим «оро», означающим «гора», или восклицанием «орро-орро», означающим в диалектике селенгинских бурят «идут!».
Есть и другие признаки, указывающие на сильное влияние меланезийских элементов на жителей острова Пасхи. Почему гигантские «шапки» на головах фигур не отесывали вместе со статуями из одного куска (что было бы гораздо удобнее), а тратили усилия на то, чтобы добыть нужный материал из далекой каменоломни на горе Пуна-Пао, лежащей на западе? Почему эти «шапки», назначение которых было нам непонятно и которые иные исследователи толковали как иерархическое отличие, должны были непременно выделываться из красного шершавого туфа?
По мнению английского этнографа Г. Бальфура, «эти красные цилиндры вовсе не были головными уборами, а изображали волосы или прическу». У полинезийцев темные волосы. Жители Меланезии окрашивают свои курчавые волосы в красный цвет. Изображения красноволосых людей встречаются на Соломоновых островах. «Поэтому вполне вероятно, — заключает Т. Бальфур, — что туземцы воспользовались покрытым пузырьками туфом Пуна-Пао для изображения волос, но не гладких или слегка волнистых, как у полинезийцев, а вьющихся и неровных кудрей меланезийцев». Красный цвет горной породы соответствовал «столь типичному для Меланезии обычаю окрашивать волосы в красный цвет».
Здесь множество неточностей. Во-первых, красные шапки на острове крайне редки и встречаются на аху не по всему острову, а только рядом с Пуна-Пао… Во-вторых, шапки были выполнены не из красных пород, а из черных пемз. Красными они становятся много лет спустя в результате окисления пород при взаимодействии с влагой и воздухом. В третьих, обычай окрашивать волосы в красный цвет и до ныне сохранился на Соломоновых островах. Это не вызвано какими-либо ритуальными обычаями. Как пишет польский этнограф К. Гижицкий, волосы окрашиваются «не ради моды, а просто для истребления докучливых насекомых». Окрашивание совершается довольно просто: волосы обильно пудрятся порошком толченых кораллов.
В пользу своей гипотезы сторонники «меланезийского ключа» к загадкам острова Пасхи приводят антропологические данные. Черепа островитян по длине ближе всего стоят к черепам жителей островов Лоялти, что возле Новой Каледонии, а это центр Меланезии. Жители острова Пасхи обладают самыми удлиненными головами из всех народностей, населяющих Океанию! Такие совпадения не могли быть случайностью!
Остров Пасхи, по мнению сторонников «меланезийской гипотезы» (а среди них этнограф Генри Бальфур, английская исследовательница Кэтрин Раутледж, проведшая на острове около года, лучший знаток фольклора и языка острова Пасхи Себастьян Энглерт и другие), был заселен очень давно, еще до нашей эры, темнокожими людьми. Только в XIV столетии на нем появились полинезийцы. Борьба двух народов, двух рас, двух культур завершилась еще позже, когда были истреблены последние «длинноухие», всего каких-нибудь 200–300 лет назад. Вот почему островитяне сохранили до наших дней память о том, кто из их предков был «белым», а кто «черным».