Безнадежность
Шрифт:
— Меня зовут Карен, — говорит она. — И ты побудешь со мной какое-то время. Когда приедем, я тебе всё расскажу.
Я тяну сок через соломинку. Яблочный. Обожаю яблочный сок.
— А папочка тоже поедет?
Карен качает головой.
— Нет, солнышко. Только ты и я.
Засовываю в рот соломинку, потому что не хочу, чтобы она видела,
Воскресенье, 28 октября, 2012
02:45
Я сажусь.
Это был сон.
Это был просто сон.
Сердце бешено бьётся в каждой клеточке моего тела. Так громко, что я его слышу. Я задыхаюсь и вся покрыта испариной.
Это был просто сон.
Я пытаюсь себя убедить. Всей душой стараюсь не верить, что новое воспоминание — настоящее. Этого не может быть!
Может. Я помню отчётливо — словно это случилось вчера. Каждое воспоминание, пришедшее ко мне за последние дни, тянет за собой следующее. Всё, что я подавляла, пыталась забыть, или не могла запомнить, поскольку была слишком маленькой, возвращается ко мне во всю мощь. Всё, что я не хотела бы помнить, всё, что я никогда не желала бы знать.
Отбрасываю одеяло, тянусь к лампе и нажимаю кнопку. Комнату заливает свет, и я вскрикиваю, осознав, что в постели со мной лежит кое-кто ещё. Как только с моих губ срывается вопль, Холдер просыпается и подскакивает на кровати.
— Что ты здесь делаешь, чёрт возьми? — громким шёпотом вопрошаю я.
Он бросает взгляд на свои часы, трёт пальцами глаза. Более-менее проснувшись, кладёт ладонь мне на колено.
— Не мог оставить тебя одну. Просто должен был убедиться, что с тобой всё в порядке. — Прижимает ладонь к моей шее под ухом и проводит большим пальцем по подбородку. Замечает, как стремительно бьётся мой пульс под кончиками его пальцев. — Твоё сердце. Ты чем-то напугана.
Он рядом, беспокоится обо мне… и я не могу на него злиться. Не в состоянии его винить. Вопреки тому факту, что мне хочется на него сердиться, я просто не могу. Если бы он не пришёл меня поддержать, не оказался рядом в тот миг, когда на меня нахлынуло новое воспоминание, я бы не знала, что делать. Он не совершил ничего плохого, но обвинял себя во всём, что случилось со мной. До меня постепенно доходит, что он, должно быть, не меньше моего нуждается в утешении. И за это я позволяю ему украсть ещё одну частичку моего сердца. Я хватаю ладонь, касающуюся моей щеки, и сжимаю его пальцы.
— Холдер, я вспомнила. — Мой голос дрожит, и слёзы просятся на свободу. Проглатываю, заталкиваю их внутрь изо всех сил. Он придвигается ближе, поворачивает меня к себе, обхватывает ладонями моё лицо и заглядывает в глаза.
— Что ты вспомнила?
Встряхиваю головой, не желая
— В той машине была Карен. Это она меня увезла.
Черты его искажаются болью, и он притягивает меня к груди, обхватывает руками.
— Я знаю, малышка, — говорит он мне в волосы. — Знаю.
Я вцепляюсь в его рубашку, держусь за него, мечтая окунуться в покой, который дарят его объятия. Закрываю глаза, но лишь на секунду. Он отталкивается от меня, как только Карен открывает дверь спальни.
— Скай?
Я разворачиваюсь — она стоит в дверном проёме и сердито смотрит на Холдера. Потом на меня.
— Скай? Что… что ты делаешь?
Растерянность и разочарование затуманивают её лицо.
Я резко перевожу взгляд на Холдера и произношу еле слышно:
— Забери меня отсюда. Пожалуйста.
Он кивает, встаёт и идёт к шкафу. Открывает дверцу, пока я поднимаюсь, вынимаю из комода джинсы и натягиваю их.
— Скай? — повторяет Карен, наблюдая за нами.
Я не смотрю на неё. Я не могу смотреть на неё. Она делает несколько шагов вперёд, как раз в тот момент, когда Холдер достаёт дорожную сумку и кладёт на кровать.
— Вот, побросай сюда одежду. Я заберу из ванной то, что может тебе понадобиться.
Его ровный, сосредоточенный голос немного усмиряет бушующее во мне смятение. Подхожу к шкафу и начинаю стягивать с вешалок блузки и майки.
— Ты никуда с ним не поедешь. С ума сошла?!
Судя по голосу, Карен на грани истерики, но я по-прежнему не смотрю на неё, продолжая запихивать в сумку одежду. Подхожу к комоду, вытягиваю верхний ящик, вытаскиваю кипу носков и белья. Возвращаюсь к кровати, но Карен становится у меня на пути, хватает за плечи и заставляет взглянуть на неё.
— Скай, что ты творишь? — потрясённо спрашивает она. — Что с тобой? Ты с ним не уедешь!
Холдер возвращается в спальню, держа в руках туалетные принадлежности, демонстративно обходит Карен и укладывает их в сумку.
— Карен, советую вам её отпустить, — произносит он спокойно, насколько вообще спокойно может звучать угроза.
Та, крутанувшись на месте, обращается к нему с презрительной усмешкой:
— Ты её не увезёшь. Посмейте только выйти вместе из дома — и я немедленно позвоню в полицию.
Холдер, не отвечая, бросает на меня взгляд, забирает из моих рук шмотки, укладывает в сумку и застёгивает молнию.
— Готова, детка? — спрашивает он, беря меня за руку.
Я киваю.
— Я не шучу! — кричит Карен.
По её щекам бегут слёзы, она лихорадочно переводит взгляд с меня на Холдера и обратно. На лице её боль, и это разрывает мне сердце, ведь она моя мама, и я люблю её. Но не могу избавиться от гнева — она предавала меня все эти тринадцать лет.
— Я позвоню в полицию! — вопит она. — Ты не имеешь права её забрать!