Шрифт:
Свет, свет очей моих угасал. Но я всё искал, искал даже ещё отчаяннее, ещё исступлённее, чем в самом начале. Я всё искал портал, где остались хотя бы крохи энергии, не расхватанные падкими до сюрреалистических впечатлений туристами. Мне было нужно больше, много больше, чем смутные видения ирреальности, чем искажённые отблески хаоса в зеркале несуществующего столь привлекательные для невежд не боящихся сойти с ума, а зря…
Я помню кристаллы, что видел со всех сторон и изнутри. Я помню миры, где
Да, я нашёл то, что искал. Только вот старый портал уже не работал нормально. Меня всё несло из мира в мир, но нигде я не мог задержаться надолго. Я не мог задержаться даже там, где нет времени в земном представлении о нём, но это, конечно, к лучшему. Те, что не видны Ромблика огни… Кто такой Ромблик?
Вот идёт второй, а за ним седьмой… и тщетно ищешь первого, третьего, четвёртого, пятого, шестого. Там сам привычный с детства счёт – это непонятная никому кроме меня игра ума. В том мире теней, игольчатых острых огней я сам был тенью, искажённой тенью и невыносимо страдал от собственного искажения. Да, сила, энергия портала как-то меняла меня, приспосабливала моё тело к существованию во всё новых мирах, в таких умопомрачительно разных мирах. И всё же одно оставалось неизменным. Моя инвалидность словно бы стала частью меня самого. Если тень, так искажённая; если нетопырь, так с перебитыми крыльями… везде я больной, везде не такой, как следует. Хотя, нет, не везде, было… есть одно исключение…
Леденящая Тьма, Безъязыкая Немота, Мертвящая Тишина и я среди этого. Я точка, точка, осознающая своё бытие и всё, больше ничего в нигде, где ничего не происходит. Я там один и всё же я знаю, что нас много вмурованных в Каменную Вечность. И они такие же, наконец такие же, как и я. Я не инвалид больше, я других не хуже, так почему же я несчастлив? Быть может, все мириады во Тьмы заставших душ слишком много потеряли?!
Я знаю о других, но я их не ощущаю, я ничего не ощущаю. Я ослеп, оглох, утратил осязание, обоняние и вкусовые ощущения одновременно. Ощущение верха и низа, тяготение… Что такое тяготение? Где, когда?!
Меня покидали образы, слова. Я погружался в вечный сон без сновидений подобный смертному сну, а может им и являющейся им. Я засыпал, уже почти заснул навечно, а может вечность уже прошла. Хотя могло пройти и мгновение, там нет и времени… И всё же вечность вмиг прошла, когда я узрел Свет, любви нескончаемый свет!
Так мне казалось тогда, так мне до сих кажется. Хотя она ни ангел, ни божество, а единорожка. Она безрогая единорожка с рогом сломанным под корень, причём сломанным под корень ещё в раннем детстве о ствол железного дерева. Проклятое дерево, как же было тяжело рубить его самодельным, каменным топором. Рубил, рубил, истекая потом, стирая ладони до крови, а на стволе лишь пара царапин… Устал, сердце колотилось, как бешеное. Интересно, может ли хватить удар абсолютно здорового человека?
Этого я так и не узнал, добрая единорожка снова спасла меня. Её свет, её целительный свет, исходящий из пенька обломанного рога, снова исцелил моё тело, снова даровал мой душе покой столь отличный от смертельного оцепенения в леденящей тьме. Да, теперь я могу вспоминать о леденящей тьме, как о чём-то обыденном, что пишется с маленькой буквы, если не стоит в начале предложения. Меня больше нет в той тьме, тишине, пустоте… и всё благодаря любимой единорожке. Быть может, мне жениться на ней? Хоть так отблагодарить её за спасение, за чудесное исцеление?
Хотя Светлая Словно Лань, прозванная мною Светланою, ни требует, даже ни просит благодарности. Из той тьмы она вытащила меня силою Бога Живого, что есть Свет Неизреченный, по её словам. Да и лечили меня по её слёзным мольбам в первый раз крылатые единороги – чудесные правители светлого мира, тратя на меня своё драгоценное время. Хотя было ли, что лечить или им моё тело с нуля пришлось сотворить?
Крылатые единороги словно боги, так почему же они не исцелят любимую мою Светлану? Точнее я знаю ответ, но не верю, что для безрогих исцеления нет!
Не верю, что могут повредить. Меня же Любовь и Эрос исцелили. Так почему, в самом деле почему, подданной своей они не даруют исцеления?!
Наверняка, что-то можно сделать, но что? В чудотворстве я бестолочь, немощь, полный профан. Всё, что я смог, так это сделать защитный колпачок для обломка рога Светланы. Она говорит, что не болит, но пусть будет на всякий случай.
Что я могу ещё сделать? Могу приводить в порядок шёрстку, копыта мыть. Светлана говорит, что это лишнее, но я хочу хоть так её отблагодарить!
Я глажу, ласкаю единорожку, как кошку. Всё никак не могу привыкнуть к тому, что она ни милая питомица, ни лошадь немыслимой красы, а женщина равное мне по уму. Вот и ласкаю, глажу машинально без спроса к её превеликому смущению. Потом спохватываюсь, прошу разрешение продолжить… массаж. Иногда позволяет, иногда убегает. Похоже она и сама не знает. Какова меж нами степень допустимой близости? И я того не знаю, так почему как женщину желаю? Так почему хочу на ней жениться?! В коня же мне не обратиться!
На Земле разумны только люди, быть может ещё в какой-то мере дельфины – афалины, но даже с ними для людей является запретной плотская любовь. И всё же земные дельфины нам не ровня, а единороги светлого Арднея? Не знаю я ответа. Нет запрета. Значит всё дозволено? Можно всё, что в голову взбредёт?!
Конец ознакомительного фрагмента.