Безоглядная страсть
Шрифт:
— Признаюсь, мы об этом подумывали, — произнес Камерон. — Иметь своего человека в окружении Камберленда нам не помешало бы, а ты нам представляешься кандидатурой довольно подходящей. Почему бы и нет, в конце концов? Сам посуди, Ангус, от тебя не требуется ничего нового — по-прежнему быть в вашем отряде, читать депеши, наблюдать все вокруг и лишь регулярно…
— Писать зашифрованные письма, привязывать их к ноге голубя и…
— Зачем же голубя? — усмехнулся Камерон. — В качестве курьеров у нас есть надежные люди!
— Например, Адриенна де Буль?
В темных глазах Камерона мелькнул огонек.
— Да, Адриенна. К сожалению, ее возможности ограниченны — днем, например, она не может свободно разгуливать по лагерю…
— А если я откажусь?
— Что ж, мой друг, — вздохнул Камерон, — как говорится, вольному воля, сейчас для тебя все пути открыты. Не уверен лишь, что твой тайный сговор с Форбсом сможет защитить твою жену — ее роль в фалкиркском сражении была слишком явной…
Ангус покосился на Макгиливрея — о тайном сговоре с Форбсом Камерон мог узнать только от него…
— Не беспокойся, — обратился Джон к Ангусу, — этим ребятам, — он кивнул на Камерона и Маккейла, — ты можешь доверять. Впрочем, я не уверен, — продолжал он, обращаясь уже к товарищам, — что посылать его в Эдинбург — хорошая идея. Хоули, кажется, всегда недолюбливал шотландцев, как бы верно они ему ни служили. Если верить слухам, шестьдесят три человека он уже повесил за незначительные проступки. Не уверен, что Макинтош не будет шестьдесят четвертым.
— А я так уверен, — возразил Камерон. — Во-первых, Макинтош вернется по своей воле, во-вторых, он привезет важную информацию из лагеря повстанцев…
— Я привезу информацию? Какую? — У Ангуса отвисла челюсть.
— Найдется, — уверенно кивнул его собеседник. — Принц в последнее время что-то очень полюбил писать всякого рода дневники, записки на память, распоряжения военачальникам… Кое-что, думаю, будет для Камберленда небезынтересно.
Ангус опустил взгляд в свою кружку с элем.
— Честно говоря, — начал он после некоторого раздумья, — Хоули я не очень боюсь. Меня больше беспокоят Уоршем и Гарнер — эти двое пасут меня день и ночь.
— Майор Гамильтон Гарнер, если не ошибаюсь? — переспросил Камерон.
— Совершенно верно. И майор Роджер Уоршем. Оба из ближайшего окружения Камберленда…
— Чтобы добиться расположения Гарнера, — произнес Камерон, переглянувшись с Маккейлом, — вам, полагаю, будет достаточно рассказать ему, что вы виделись со мной.
Ангус нахмурился, но затем вспомнил.
— Насколько мне известно, — обратился он к Камерону, — Гарнер и ваша жена когда-то были… знакомы?
— Они были помолвлены. — Александр затянулся сигарой. — Я отбил ее у него на дуэли. Долгая история, не буду рассказывать, скажу лишь, что он до сих пор точит на меня зуб и будет вам благодарен, когда вы укажете ему мое местонахождение.
— Если я укажу, — поправил Ангус. — Я, кажется, еще не давал вам ни на что согласия!
— Тебя никто не заставляет, — произнес неожиданно женский голос.
Взгляды мужчин тотчас же устремились к дальнему столику. Огненная шевелюра всегда выдавала Энни за версту, но, стоило ей как следует закутать голову пледом, как можно было почти безбоязненно проникать повсюду неузнанной и незамеченной. Вот и сейчас на темную фигуру за дальним столиком никто не обратил внимания за все время разговора, пока Энни сама не включилась в него. Решительно поднявшись, Энни направилась к столику мужчин, сорвав на ходу покрывало. Все четверо сразу же почтительно повскакивали со стульев, но Энни жестом разрешила им оставаться на местах.
— Я не ослышалась? — спросила она. — Вы, кажется, предлагаете моему мужу шпионить на вас?
— Да так, маленькая сделка, — замялся Камерон. Ангус почувствовал, как у него похолодело в желудке.
Как и остальные, он не заметил, когда Энни пробралась в таверну, и не знал, что из разговора успела услышать.
— И? — Энни подбоченилась. — Ты согласился, Ангус?
Ангус подвинулся на лавке, давая жене сесть, но та продолжала стоять.
— Пока что нет, — ответил он.
— Он согласится, Энни, — Камерон посмотрел на нее, — если ты его как следует попросишь.
— Я? — Развязав шарф, Энни сбросила с него несколько сосулек, одна из которых довольно чувствительно ударила Ангуса по щеке. — С чего это я должна его упрашивать возвратиться в лагерь англичан?
Откинувшись назад, Камерон скрестил руки на груди.
— Потому что нам нужно, чтобы он там был. Он — глаза и уши Хоули. Он имеет доступ ко всем его бумагам, все, что известно Хоули, известно и ему. Лучший вариант трудно себе и представить. Разве нам помешает знать, сколько солдат у Камберленда или каковы его планы? Для принца это знание может оказаться решающим! Мы понимаем, Энни, — взгляд темных глаз смягчился, — что это опасно, мы сами считаем своим долгом лишний раз напомнить ему об этом. Его колебания нам вполне понятны. Увы, на войне как на войне, часто приходится просить людей идти на очень большой риск… Если твой муж считает, что его возвращение в Эдинбург будет еще одним предательством, то мы…
— Ангус никогда никого не предавал, — спокойно заявила Энни. — Во всем, что он делает, он всегда руководствовался лишь интересами клана.
Камерон вскочил на ноги, бросив окурок сигары в кружку с остатками эля.
— У всех в жизни бывают неприятные ситуации, когда приходится делать выбор. Иногда мы делаем правильный выбор, иногда — неправильный… По сути дела, Энни, мы просим сейчас Ангуса лишь продолжать делать то, чем он занимался до этого: носить английский мундир, попивать бренди с Хоули, Камберлендом и их компанией… Мы никого не заставляем служить нам, Энни. Но для нас это — не люблю громких слов, но иных не подберу — вопрос жизни и смерти. Для всех нас. На этой торжественной ноте хочу на сегодня попрощаться с вами, леди Энни, и с вами, капитан Макинтош. — Он перебросил свой плед через плечо. — Алуинн, ты идешь?