Безоглядная страсть
Шрифт:
— А мой муж, — улыбнулась в ответ хозяйка, — напротив, считает, что я ем слишком много мяса, хотя с первого взгляда на его пузо становится ясно, что сам он ни в чем себя не ограничивает.
— Кстати, о мясе, леди Килмарнок. Боюсь, скоро нам может понадобиться ваш скот — должны же мы чем-то кормить всех этих пленных…
— Похоже, — догадалась хозяйка, — вы нисколько не сомневаетесь в своей победе, генерал!
— Я рассчитываю на моих людей, мэм. Согласен — дисциплина у них немного хромает — карты, женщины, к тому же кое у кого из них темное прошлое… Но, — генерал отправил в рот ломтик ветчины, —
— Я слышала, эти дикари сражаются как львы…
— Кто, эти юбочники? Не смешите меня, леди Килмарнок! Ни дисциплины, ни опыта — одна самоуверенность! Вчера, например, эти идиоты вывесили знамя своего так называемого принца на каком-то пригорке и вообразили, что они заняли эту местность. Мой человек просто пошел и сбросил эту тряпку — вот вам и заняли!
Леди Килмарнок намеревалась что-то ответить, но тут в дверях возник денщик генерала:
— Простите за беспокойство, мэм! Доброе утро, ваше превосходительство! К вам курьер, настаивает, чтобы вы его срочно приняли…
— Пусть подождет, — огрызнулся тот, — не видишь, я занят!
С подозрением покосившись на леди Килмарнок, денщик снова перевел взгляд на генерала:
— Я уже просил его подождать, сэр, но он настаивает…
— Подождет, ничего с ним не случится! — Тон генерала был крайне недовольным.
— Слушаюсь, сэр. — Денщик удалился.
— Вынужден просить извинения за моих людей, мэм, — произнес генерал. — Никаких манер! Что поделать, большинство из них набраны из простонародья.
И то слишком избалованы — и походные условия им, видите ли, не по душе, и рацион из сухарей и хлеба слишком груб…
Генерал поддел вилкой очередной кусок, но в этот момент в дверях снова послышалось покашливание денщика.
— В чем дело, Дональд? — сердито обернулся Хоули.
— Курьер, ваше превосходительство. Грозится ворваться силой, если его не пустят.
— Ни минуты покоя! — проворчал генерал себе под нос. — Ладно, черт с ним, веди его сюда!
Шляпа у ворвавшегося в гостиную на бешеной скорости капрала была под мышкой, волосы в беспорядке, одежда насквозь промокла от снега. Подбежав без лишних церемоний к генералу, он что-то шепнул ему на ухо.
Хоули изменился в лице и чуть не поперхнулся ветчиной.
— Что? — переспросил он. — Что?
Курьер, нагнувшись к его уху, снова что-то шепнул.
— Подходят к нам? — Хоули был вне себя. — Но еще час назад мне докладывали, что они в двенадцати милях отсюда на северо-западе…
— Ошибки нет, сэр. Да, они шли северо-западным путем, но лишь для того, чтобы обойти Торвуд и перейти через реку Кэррон. Сейчас они заняли Фалкиркские высоты и, похоже, собираются их удерживать!
— Что? Вы с ума сошли! — Хоули вскочил на ноги и бросился к двери, не обращая ни малейшего внимания на опешившую леди Килмарнок.
— Гарнер! Уоршем! — Крик генерала, казалось, сотрясал весь дом.
Оба офицера, насмерть перепуганные, через минуту уже сбегали по лестнице, застегиваясь на ходу.
— Коня! — вопил Хоули, выбегая в прихожую. Один из лакеев накинул на него плащ, сбив при этом второпях парик с лысой головы своего господина. Другой слуга, подобрав парик, хотел было водрузить его на место, но Хоули, без парика и без шляпы, несмотря на снег, с салфеткой, по-прежнему заткнутой за ворот, уже заносил ногу в стремя.
Пожав плечами, леди Килмарнок отпила глоток шоколада и вернулась к завтраку.
Глава 16
Ангус чуть не был сбит с ног скакавшим куда-то во весь опор генералом Хоули. За ворот генерала почему-то была заткнута салфетка. За Хоули едва поспевали Гарнер и Уоршем.
Лагерь походил на разворошенный улей. У лихорадочно сновавших во все стороны офицеров и денщиков был такой вид, словно их только что оторвали от сладкого сна. Застегивались на бегу, сабли и мушкеты цепляли к поясу кое-как, лишь бы держались. Панику усугублял сыпавший густой пеленой мокрый снег. Застывая на засохшей траве, все еще покрывавшей во многих местах склоны, этот снег сильно затруднял подъем и спуск.
Люди Макгиливрея оставили Ангуса у Фалкиркских высот, и ему потребовалось еще добрых два часа, чтобы добрести до лагеря по такой погоде. Пробираясь укромными ложбинами, он видел собственными глазами, как все новые и новые отряды горцев поднимались на кручи. К полудню принц Чарльз уже поднял в низине свое знамя, и шотландцы выстроились в боевой готовности: правый фланг, как водится, заняли Макдональды, левый — Стюарты, середину — Камероны, Фрезеры, Макферсоны, Маккензи и, разумеется, доблестные вояки клана Чаттен. В целом все шло точно по плану. Единственное, что подкачало, — это артиллерия. Сначала отряды горячего итальянца графа Фандуччи умудрились завязнуть со своими орудиями в болоте, а когда пушки были наконец вызволены из топкой трясины, вкатить их на обледеневшие склоны не удалось.
Когда до ушей Ангуса донесся пронзительный звук волынки, исполнявшей воинственный гимн клана Макинтошей, он почти пожалел, что сейчас не может быть с ними. Как бы гордо он смотрелся сейчас рядом с могучим гривастым львом Макгиливреем!
Взгляд Ангуса лихорадочно шарил по равнине и горным склонам в поисках Энни, но нигде не находил ее. Наконец она появилась во главе своих людей. Но, воодушевив их короткой пламенной речью, отъехала, хотя и, судя по ее виду, крайне неохотно, в тыл. «Господи, — воздел Ангус руки к небу в молчаливой мольбе, — позаботься о том, чтобы она там и оставалась!..»
Три отряда драгун майора Гарнера появились в ложбине первыми. За ними — двенадцать батальонов Хоули, сопровождаемых артиллерией, если можно назвать артиллерией всего два четырехфунтовых и еще одно легкое недальнобойное орудие; остальное им, как и их противникам, пришлось оставить в болоте.
С ружьями и пистолетами дела обстояли не намного лучше. Валивший с неба мокрый снег подмочил и бумажные патроны, и порох, и из каждых трех мушкетов два давали осечку. Хоули был в ярости, но не отчаивался. Он верил своим драгунам и, чтобы поднять их боевой дух, приказал бить в барабаны.