Безрассудная леди
Шрифт:
— Черт возьми, Смитерс! Скажи честно, неужели ты думаешь…
Дворецкий покачал головой:
— Боюсь, милорд, ее светлость решительно намерена добиться успеха.
Ровно неделю спустя вдовствующая графиня прибыла в Дорсет в сопровождении обоза вдвое длиннее того, с которым она сюда приехала в первый, раз. Стоя у окна, Лукас наблюдал за бесконечным потоком клади, затаскиваемой в дом. Татьяну он увидел лишь мельком, когда она выходила из кареты, — девушка была в чем-то желтом, на голове дорожная
Дав матери десять минут, Лукас позвал Смитерса.
— Спросите леди Стратмир, — приказал он с достойной восхищения сдержанностью, — не соблаговолит ли она встретиться со мной немедленно.
Дворецкий удалился с довольным видом, который давал основания полагать, что ему в точности известно, о чем пойдет разговор.
Графиня, никогда не отличавшаяся пунктуальностью, заставила сына прождать целый час. Время ожидания Лукас использовал для того, чтобы перепроверить итоговую цифру внесенных в его бухгалтерскую книгу расходов.
— Лукас, дорогой! — раздался веселый, как месяц май, голосок графини, появившейся в наряде из жемчужно-серо-го берлинского шелка и в роскошной нориджской шали. — Ты встретил нас как чужой. На тебя это не похоже. Можно подумать, что тебя вообще нет дома.
— Главное не это, а отсутствие кредиторов на ступенях перед входом.
Далси поморгала глазами и уселась в кресло перед камином.
— Извини, я что-то не поняла.
— Речь идет вот о чем. — Лукас передал матери бухгалтерскую книгу. Графиня взяла ее с отвращением, как будто полуразложившуюся рыбу.
— Ах, ты же знаешь, что я не разбираюсь в цифрах.
— Насколько я понимаю, ты вообще ни в чем не разбираешься! Оставила шесть сотен у мадам Деку, еще две сотни — у Лока, сто пятьдесят — у Хэллоуби…
— Уж не воображаешь ли ты, что девчонка может выезжать в свет в кожаных бриджах?
— Мама, около тысячи фунтов моих денег истрачено на гардероб этой девчонки!
— Причем истрачено очень разумно. Ты сильно отстал от жизни, дорогой. Если бы ты обращал хоть немного больше внимания на свою одежду, то заметил бы, что цены очень изменились с тех пор, когда ты в последний раз делал покупки.
— Оставь мои покупки в покос, — проворчал Лукас. — Если ты думаешь, что я позволю тебе пустить меня по миру ради кучи побрякушек, которые и Лондона-то никогда не увидят…
— Что, позволь узнать, ты хочешь этим сказать?
— Только то, что твоя эксцентричная затея не имеет ни малейшего шанса на успех!
— Ты зря делаешь вид, будто это тебя не касается.
— Прошу прощения, мама. Я совсем забыл, что для людей твоего круга самое важное в жизни — погоня за наслаждениями.
— В наслаждении жизнью нет ничего противозаконного. Насколько я помню, ты в свое время тоже их не чурался.
— Вот именно. И посмотри, к чему это меня привело. Мне следовало бы догадаться, что ты окажешься на стороне девчонки.
Он позвонил Смитерсу и не слишком любезно
— Сегодня я буду ужинать вместе с дамами.
— Как пожелаете, милорд.
Глава 5
Было уже четверть девятого, а Лукас все еще сражался с узлом своего галстука. Когда-то он делал это не задумываясь, однако теперь пальцы его не слушались, как будто это ему предстояло пройти испытание. Сердитым рывком одного конца галстука он добился желаемого и размеренным шагом, как ему показалось, спустился вниз по лестнице.
Не обнаружив в гостиной ни души, Лукас понял, что мать и ее подопечная перешли в столовую.
Далси, оторвавшись от суповой тарелки, невинно подняла на него глаза.
— Дорогой! Мы уже устали тебя ждать. Что это ты сотворил со своим галстуком? Выглядит весьма необычно.
Ага, значит, вот какой тон она выбрала!
— Прошу прощения, мама и мисс… — Черт возьми! Как ему называть ее?
— Тебе следовало раньше позаботиться о ее имени, — с легким упреком сказала Далси.
— И правда. Я забыл. — Лукас впервые внимательно вгляделся в девушку, сидевшую перед ним на краешке стула.
— Ладно. Такое имя, как мисс Гримальди, подойдет?
— Полагаю, не подойдет, — резко ответила графиня. — И должна сказать, что, по-моему, твой юмор несколько переходит границы дозволенного.
Татьяна помешала суп в тарелке, и Лукас невольно заметил, что запястья ее руки гораздо белее и изящнее, чем ему казалось раньше.
— Почему бы не взять это имя, миледи? — обратилась она к Далси низким шелковистым голоском, в котором почти не чувствовалось акцента.
Лукас покачал головой и прищурился:
— Что ж, отличное имя, кто может с этим спорить… Мисс Гримальди, позвольте предложить вам ломтик жареного мяса?
Зеленые глазки вопросительно взглянули на графиню.
— Ты совершенно права, Татьяна, — поморщившись, произнесла Далси. — Конечно, мясо следовало предложить мне первой, но я считаю, что в присутствии людей, манеры которых оставляют желать лучшего, к этому не стоит привлекать внимания.
Когда ужин был закончен, девушка с застенчивой улыбкой встала из-за стола.
— Благодарю вас, миледи.
Потом она присела перед Лукасом, который от неожиданности чуть не выронил салфетку.
— И вас благодарю, милорд, за то, что составили нам компанию нынче вечером, а также за мое новое имя. Я постараюсь быть достойной его.
Лукас поклонился, пытливо вглядываясь в ее глаза, которые стали еще ярче от соседства с изумрудной зеленью платья.
— Я в этом не сомневаюсь, мисс Гримальди.
Его взгляд задержался на ней дольше, чем он хотел бы, и Далси усмехнулась.
— Без кожаных бриджей она стала очаровательна, не так ли? — произнесла она, когда дверь за девушкой закрылась. — Признайся, Лукас, что ты был удивлен. Скажи, ты заметил хоть какой-то изъян в ее манерах?