Безрассудный
Шрифт:
Но Адам – несмотря на свою странную настойчивость – казался таким спокойным, позволяя Ною задавать темп. Он выглядел странной смесью грубой силы и ребяческого собственничества, словно Ной был его новой любимой игрушкой, и он скорее разобьёт её, чем позволит кому-то ещё играть с ней. Это не должно возбуждать... но возбуждало. Ной никогда не был ничьим любимчиком.
Ной не успел упасть ещё глубже в кроличью нору экзистенциального кризиса, когда Синди с ударением на «и», покачивая своей пышной фигурой, направилась к ним, громко жуя
Синди была одета в красную форму того же цвета, что и красные виниловые кабинки. Очки в роговой оправе, волосы убраны в высокую причёску. Ной знал, что ей уже за шестьдесят и у неё восемь внуков, но, честно говоря, она не выглядела старше пятидесяти. У неё, видно, хорошие гены.
Синди тепло улыбнулась, увидев Ноя, и поцеловала его в щеку.
— Привет, пупсик. Давно тебя здесь не видела. Я уже начала думать, что ты променял нас на то заведение нового века с их коктейлями из пшеничной травы в соседнем квартале.
Ной усмехнулся.
— Можно подумать, я смогу отказаться от здешних блинчиков с корицей.
Она перевела взгляд на Адама и ухмыльнулась, заметив, как он прижался к Ною.
— Кто твой друг?
Ной оглянулся.
— Синди, это Адам. Адам, Синди.
— Привет, — сказал Адам, не отпуская талию Ноя.
— Привет. Ты выглядишь очень знакомым, — сказала она. — Ты актёр?
— Нет. Точно нет, — сказал Адам со смехом.
Не совсем правда, но вряд ли Ной мог сказать об этом вслух.
Синди взяла два меню и подвела их к задней кабинке. Адам сел напротив Ноя, быстро переплетя свои длинные ноги с его под столом.
— Что вам принести выпить, милашки?
Заказав кофе, Адам взял Ноя за руку.
— У тебя и на пальцах есть веснушки, — размышлял он.
— Ты помешан на веснушках, — поддразнил Ной.
Адам поймал взгляд Ноя своими светло-голубыми глазами.
— Нет. Только на твоих.
Если Адам не перестанет говорить такие вещи, Ной сделает какую-нибудь глупость, например, влюбится в убийцу.
Синди вернулась с двумя кружками, и Ной наблюдал, как Адам насыпал в кофе столько сахара, что встала бы ложка.
— Сахар вреден для здоровья, — сказал Ной и улыбнулся, когда Адам сделал глоток и вздохнул.
Ной пил чёрный кофе. В основном, потому что обычно он не мог позволить себе ничего, кроме порошковых сливок, от которых его мутило. Все эти комочки просто плавали вокруг, ожидая, когда растворятся в горячем кипятке. Нет, спасибо.
Как только они поели – блинчики с корицей для Ноя и бельгийские вафли, утопающие в сиропе и сахарной пудре, для Адама, – начался настоящий разговор. Тот самый, который они отложили в трейлере, пока не подкрепились.
Они могли говорить свободно. Ресторан обеспечивал идеальное количество шума, чтобы их разговор оставался приватным. Тем не менее, он говорил тихо, слегка наклоняясь, чтобы говорить в перерывах между едой.
— Хорошо, каков первый
У Ноя возникло искушение прикинуться дурачком, чтобы оттянуть ненадолго неизбежное. Но именно поэтому они и были здесь. Разгадать тайну.
— Я украл рюкзак Гари и сделал копии всех его ключей. Он приходит в клуб в семь вечера и уходит в десять-одиннадцать утра. Я поменялся сменами с другим мойщиком посуды, так что у нас есть целая ночь, чтобы просмотреть всё его барахло.
— Ты хочешь проникнуть в его дом и поискать... — подсказал Адам.
— Если у него такие же... вкусы... в порно, как у моего отца, то есть шанс, что он сохранил сувениры о том времени с моим отцом и этими другими мужчинами. Если я смогу найти эти кассеты, возможно, я смогу найти и этих мужчин.
Адам кивнул.
— Логично. Я могу попросить своих людей поглубже копнуть в его интернет-историю, банковские выписки, биографию?
Ной посмотрел на Адама ровным взглядом.
— У тебя есть люди?
— Ага. Разве не у всех они есть? — спросил он дразнящим тоном.
Ной всё ещё не понимал, на кого работает Адам. У него ушли годы только на то, чтобы установить личность Адама. Если бы его отец не был таким параноиком, Ною, возможно, даже не с чего было бы начать. Он не знал, что Адам работает на группу людей, до той ночи, пока не столкнулся с ним и тот не сделал телефонный звонок, который разрушил хрупкое существование Ноя. Расскажет ли Адам ему правду?
— На какую группу ты работаешь? — Ной понизил голос. — Кто нанимает шестнадцатилетнего подростка убивать людей? Ведь тебе столько лет было, когда ты убил моего отца, верно?
Адам кивнул, выглядя впечатлённым, Ной не понимал почему.
— Меня не нанимали. Мне не платят. Общественные работы, помнишь? Я обязательный доброволец.
— Ты не можешь принудить человека добровольно пожертвовать своим временем, — усмехнулся Ной.
— Скажи это моему отцу, — пробормотал Адам.
Для Ноя всё стало вставать на свои места. В трейлере Адам сказал:
«Нас воспитывали для этого». Вчера вечером, когда он был полусонный и под кайфом, это прозвучало для него как бред мстителя уровня Бэтмена. Но, возможно, Адам говорил серьёзно.
— Подожди... твой отец? Томас Малвейни... убийца? — прошептал Ной.
Адам прыснул со смеху; затем долго пил свой кофе, после чего сказал:
— Я тебя умоляю, мой отец никогда не запачкал бы свои руки подобным образом. Нет, мой отец учил нас быть убийцами.
Ной на минуту задумался над ответом.
— Нас? В смысле... твоих братьев?
Адам пожал плечами, внешне не обеспокоенный разговором, как будто они обсуждали дорожное движение.
— Я хочу сказать, что с его логикой не поспоришь. Я и мои братья обладаем уникальной способностью делать то, что мы делаем. И, честно говоря, мы оказались лучше, чем могли надеяться врачи, учитывая наши первоначальные диагнозы.