Безрассудный
Шрифт:
— Черт, как же с тобой хорошо.
Ной закрыл глаза, наслаждаясь трением простыней о его член и полнотой Адама в нём, зная, что он получит своё, как только Адам кончит. Ещё несколько толчков, и Адам прижался лбом к плечу Ноя, его тело дёрнулось, когда он кончил с резким криком.
Прошло несколько минут, и Адам выскользнул из Ноя, освободив его лодыжки от пут. Но только лодыжки. Он втянул воздух, когда Адам приподнял его бёдра.
— Раздвинь для меня ноги.
Ной сделал то, что просил Адам, и с его губ сорвался тихий стон, когда Адам обхватил рукой ноющую эрекцию Ноя. Без всяких поддразниваний.
— О, черт, я уже так близко. Не останавливайся. Пожалуйста.
— Ты слишком последовательный, — пробормотал Адам, проникая тремя пальцами в его смазанную дырочку, нащупывая крошечный пучок нервов и массируя его.
У Ноя закипала кровь, всё его тело покрылось испариной.
— О, боже. Да. Продолжай, блядь, продолжай делать это. Пожалуйста, Адам. Блядь. Да. Да.
И тут он сильно кончил, такой оргазм, от которого его зрение потемнело, а душа на время покинула тело. К тому времени, как Ной смог собрать воедино связные мысли, Адам освободил его от ограничителей и перевернул на спину, нависнув над ним.
— Что ты делаешь? — спросил Ной, забавляясь.
Адам усмехнулся.
— Проверяю, не впал ли ты в кому. Ты выглядел немного... не в себе.
Ной закатил глаза.
— Ты делаешь это со мной каждый раз, когда я уезжаю. Когда я поехал на встречу с мамой, я три дня не мог сидеть. Знаешь, как неловко было, когда женщина, которая меня родила, спрашивала, почему я морщусь каждый раз, когда сажусь?
Адам усмехнулся.
— Если я правильно помню, это ты хотел, чтобы тебя отшлёпали перед отъездом. Ты сказал, чтобы было больно. Твои слова, не мои.
— Я не отвечаю за свои слова, когда на моей простате вибрирует секс-игрушка, — сказал Ной, насупившись.
Встреча с его биологической матерью прошла нормально. Не так, как показывают по телеку, не было слёз и сердечного воссоединения. Она не обнимала Ноя и не рыдала, радуясь возвращению своего давно потерянного сына. И это было нормально. Он, вероятно, всё равно не знал бы, что делать с таким вниманием.
Ной вырос, а она стала чужой, с новой семьёй и новой жизнью. Никакой неловкости или неприязни не было. Все были любезны и гостеприимны. Ной познакомился с новым мужем своей матери — владельцем скотоводческого ранчо по имени Чад – и их тремя подростками, Андрейной, Марселлой и... Лореттой. Названной в честь умершей мамы Чада.
Они не говорили о чём-то существенном, хотя у обоих, вероятно, было миллион вопросов друг к другу. Но Ной не знал, хочет ли он услышать ответы на свои вопросы, не был уверен, что будет смотреть на неё так же, если ответы ему не понравятся. И он не хотел разрушать её жизнь, рассказывая о том, через что ему пришлось пройти. Она не заслуживала того, чтобы жить с этим знанием. Ни в чём из этого она не виновата.
Они расстались в аэропорту, обнявшись и пообещав вскоре снова поговорить. И они поговорили. Его мать звонила ему раз в месяц или около того, чтобы узнать, как дела. Она нерешительно спрашивала об Адаме. Сообщала ему новости о Чаде, девочках, ранчо, и всё было хорошо. Легко. Когда-нибудь, возможно, она даже почувствует себя его мамой. Но не сейчас.
Ной не слишком надеялся на это. У него уже была семья.
— Эй, о чём задумался? — спросил Адам, постучав по лбу.
Ной отвлёкся от своих мыслей.
— Просто думал о твоей семье.
Адам опустился на него, пока они не оказались нос к носу.
— Я только что трахнул тебя до потери сознания, а ты уже думаешь о моих братьях... Некоторые парни могут счесть это оскорблением.
Ной закатил глаза и игриво подтолкнул Адама, пока тот не опрокинулся на спину. Ной перекатился на другую сторону, пока Адам не нашёл ещё один повод затащить его обратно в постель.
— Хорошо, что ты не «некоторый парень».
Адам вскочил на ноги, подошёл к Ною и обнял его.
— Я не такой?
Ной усмехнулся.
— Ты знаешь, что нет. Почему мы должны играть в эти игры?
Адам проигнорировал его.
— Так кто же я?
— Парень, чей отец убьёт меня, если я не пойду прямо сейчас в душ, — сказал Ной, посмотрев на часы на стене.
— Но я не хочу, чтобы ты уходил, — проскулил Адам.
— Да, и я, и моя задница прекрасно это понимаем.
Адам обхватил упомянутую задницу.
— Я не пущу тебя в душ, пока ты не скажешь.
— Что скажу? — спросил Ной, глядя на него с наигранной невинностью.
— Ты знаешь что. — Адам посмотрел на него большими грустными щенячьими глазами. — Пожалуйста?
Они были такими наигранными, но срабатывали каждый грёбаный раз.
— Хорошо.
Ной покраснел. Они придумали такой глупый, до смущения милый ритуал. Увидев его в книге или фильме, Ной бы скривился. Черт, он бы, наверное, убил, чтобы сохранить это в тайне, потому что это было слишком ценно для двух двадцатилетних убийц. Но Адаму нравилось это слышать. И часто. Ной не знал толком почему. Тем не менее, он вздохнул.
— Может быть, я люблю тебя.
На лице Адама расплылась довольная ухмылка.
— Может быть, я тоже тебя люблю.
Они строили совместную жизнь на этом «может быть». И она была хорошей. Больше, чем Ной мог себе представить.
БОНУСНЫЙ ЭПИЛОГ
Ной
Ной повернул запястья, взглянув вверх, на свои связанные вместе руки, прикреплённые к кровати чёрным шёлковым шнуром.
— Нет, по-моему, неплохо.
Адам прохаживался у изножья кровати.
— Ноги?
Ной повторил процедуру со своими лодыжками, верёвка мягко ласкала его кожу.
— Всё в порядке.
Быть связанным для Адама стало любимым занятием Ноя. Они делали это часто. Адаму никогда не надоедало держать Ноя в заложниках, а Ною никогда не надоедало, когда Адам выступал в роли хищника. Он выглядел очень сексуально, даже не пытаясь, но больше всего, когда он был без рубашки, штаны висели низко на бёдрах, а его взгляд следил за каждым движением Ноя, неважно каким. Да, для Ноя это было самое то.