Безрассудство
Шрифт:
Чего нельзя было сказать о самом Тире.
Впрочем для Тира, похоже, наступило банальное начало конца.
Он стоял в поле перед центральными воротами города, голый по пояс и ждал, когда с его рук снимут кандалы. Обещанный судьей меч болтался у него на поясе. Войско Единого Бога еще находилось в казармах и ждало своего часа. На месте будущей экзекуции присутствовал только воевода. Он лениво оглядывал Тира с высоты своего роста и чесал себя под набедренной легкой броней. Воеводе было жарко.
– Быстро не беги. Жарко сегодня. Все равно не убежишь... Чего стараться то?
– сказал воевода и снова почесался. Тир не ответил.
– Дурачок... Почему они все такие тупые? Все время думают, что могут убежать...
– спросил воевода у кузнеца, который разбил Тировы оковы, и теперь наблюдал, как Тир что есть духу бежит в сторону леса.
– Надеются. Только глупость все это. Куда ему... Я ж его в камере видел... Ты вот что... Воевода, слышь? Ты ребяток то своих выпусти, а не то в лес ускачет, благородным господам скучно станет.
– Кузнец прикрыл широченной ладонью глаза от солнца и посмотрел на воеводу.
– Поучи меня еще... Сам что-ли не знаю, - и воевода, вскочив на коня, понесся в город.
Кузнец еще некоторое время стоял, щурясь и глядя вслед убегающему Тиру. Он даже слегка сочувствовал жертве. Кузнец по совместительству был еще и палачом.
Или хвойные иголки втыкаются в спину, или маленкие рыбки щекочут своими плавниками... Темно, влажно... Шум... Может, лес, может, омут... Где я?
Кто я? И только голос с высоты, далекий-далекий :
– Тии-и-и-и-ииир!! Тии-и-и-иииир! Это я, это меня... Это мое имя!
И вместе с именем возвращается боль! В растянутых мышцах, в вывернутых суставах, в ободранной коже.
Тир проснулся рывком и резко дернулся. Веревки, стягивающие локти за спиной, впились в тело, а маленкие иголочки в затекшей спине превратились в длинные иглы. Отрешенно Тир подумал, что боль стала неотъемлемой частью его нынешнего существования. Солнце клонилось к закату, и перегруженный адреналином мозг постоянно прокручивал события этого дня в надежде найти то ли логику событий, то ли какую-нибудь зацепку, которая бы говорила, что все это бред и кошмарный сон. А сам Тир находится в своем мире на мягкой (или не очень мягкой) постели и когда он проснется, вечно бодрствующий Рассудок ляпнет ему что-нибудь язвительное.
Однако Тир уже знал и был в этом уверен, что Рассудок ему уже не заявит ничего... Потому что Тир сам убил его, предательски напав на своего... на своего друга. Теперь после стольких событий Тир не мог воспринимать Рассудок иначе, как друга. Преданного друга. Преданного... Какое двусмысленное слово. Не от слова ли - предать?
Полумрак над головой внезапно рассеялся, и в поле зрения Тира попал факел, с которого срывались жгучие и словно острые капли. Вместе с факелом Тир увидел бородатую морду, иначе и не скажешь, которая на удивление ласково улыбнулась и также на удивление грубо подняла Тира "за грудки".
– Чего тебе?
– вопрос вырвался как-то внезапно.
– Мне?
– бородатый громила сильно удивился - Мне от тебя вообще ничего не нужно. Тебя хочет видеть атаман. Давай, шевелись, почетный гость.
Почетным гостем Тира называли тут с самого начала. То есть сразу после того, как взяли в плен. Спасаясь от Воинов Единого, Тир забрел в лесную чащу, где и был настигнут бодрыми вояками. Выставив перед собой бесполезную железку, у которой был еще ко всему прочему и весьма странный балланс, Тир выкрикнул в ухмыляющиеся, сытые лица Заклинание Семи. И буквально в следующий же момент был атакован первым воином. Заклинание не действовало. Впрочем к этому Тир уже успел привыкнуть. И все, что ему оставалось это надеяться на отточенную железку, которая уже однажды не помогла маленькому церковному служке. Когда земля больно врезалась между лопаток, Тир понял, что сражаться больше не надо. Потому что он бит и проиграл по всем статьям. Хотелось верить только в одно, что смерть его будет не такой мучительной, какую он заслуживает. Мерзко ухмыляющееся лицо воеводы заполнило все пространство вокруг, и неподъемная тяжесть навалилась на грудь. Жадные пальцы голодного до развлечений воина начали нащупывать застежку на поясе брюк Тира. Тир понял, что к смерти добавится позор и громко закричал, инстинктивно напрягая все свои силы в последнем рывке. На эту жалкую попытку воевода только рассмеялся и, тяжело дыша, продолжал расстегивать ремень Тира. Тир барахтался и ругался под тяжелым, мускулистым и пахнущим потом телом, время для него растянулось и реальность перестала существовать, поэтому Тир даже не заметил, что тело, навалившееся на него, перестало подавать признаки жизни, так и не справившись с крепкой пряжкой ремня. Усталый и замученный Тир просто перестал соображать. Ему было непонятно, что за алая и горячая жидкость льется ему на грудь и почему воевода вдруг стал гораздо тяжелее прежнего...
Лишь когда он внезапно отвалился в сторону, Тир понял, что воевода мертв. Мертв, как может быть мертв человек с торчащей из спины рукоятью охотничьего ножа. Позже, когда над Тиром наклонились какие-то люди и заслонили свет, он понял, что смерть от рук Воинов на некоторый срок откладывается. Люди, обступившие Тира, на воинов не тянули. Они тянули на разбойников. Затем Тира поставили на ноги, связали локти за спиной и куда-то повели. Шли долго. Так долго, что Тир просто потерял не то что направление, а даже чувство времени. Временами ему казалось, что он просто потерял сознание и марширует только по инерции.
Сознание вернулось под елью. Сознание вернулось вместе с болью в затекшей спине, разодранном боку и вывихнутой руке. Лучше бы оно не возвращалось.
Атаман был здоровенным парнем с удивительно безволосым лицом. Атаман начинал лысеть. Определить его возраст Тир не сумел, да и дела ему до возраста атамана не было.
– Здравствуй, здравствуй...
– сказал атаман, едва взглянув на Тира, Значит ты и будешь у нас "почетный гость"? Это хорошо. Садись, садись... Чего стоишь столбом?
– А вы когда-нибудь пробовали сидеть со связанными руками? Попробуйте... Не могу сказать, что особенно удобно..
– Гэй! Жаба! Где ты там?
– атаман гаркнул так, что у Тира едва не полопались барабанные перепонки.
– Ну-ка, развяжи гостя! Вошедший на крик атамана Жаба быстро и беспрекословно развязал Тира и тут же исчез. Было видно, что вязать узлы Жаба умел так же хорошо, как и их развязывать.
Способность двигать руками возвращалась не сразу.
Атаман с интересом наблюдал за Тиром и даже слегка усмехнулся, когда тот, неловко споткнувшись, сел на грубо сколоченное сиденье.
– Ну что, теперь лучше сидится?
– Теперь лучше.- спокойно ответил Тир, которого все перенесенные испытания сделали уже ко всему равнодушным.
– Ну вот и чудненько. Зови меня просто Атаман. Тут меня все так кличут. А тебя я буду звать Гость. Потому что так оно и есть.
– Атаман прошелся по комнате.
– Почему?
– Почему?! Потому что мы тебя взяли к себе погостить... Ха-ха-ха....
– юмора Тир не уловил, но тоже вяло улыбнулся.
– Будет тебе сегодня до полуночи почет и уважение. Яства будут. Девки будут. Да... Мне интересно, за что тебя солдатня гоняла? То, что ты не воин из провинившихся, я сразу понял. Если не из провинившихся, значит преступник. Государственный. Как и все мы тут. Одно сплошное ворье, убийцы, растлители, конокрады... Ты вот чем промышлял?